И тут метко брошенный комок болотной грязи залепил правый глаз оборотня. Он неуклюже взмахнул лапой, пытаясь очистить морду. Но еще один комок, словно самостоятельно вылетевший из болота, попал в другой глаз. Колдун, не теряя времени, навалился на ослепленного волка.
– Брат, если ты не виноват, значит, убил кто-то другой. Но пока ты не даешь мне возможности найти настоящего преступника. А люди сами с этим не справятся. Если на самом деле хочешь отомстить за смерть Любавы, дай возможность заняться делом вместо бесполезной драки.
Оборотень затих и перестал сопротивляться. Прошло несколько томительных секунд и, вдруг, колдун почувствовал, что сжимает не звериное, а человеческое тело. Рыжик повернул голову и посмотрел на него большими зелеными глазами.
– Думаешь, убийца кто-то другой?
Колдун молча кивнул, но не разжал объятий.
– Но, на мне была кровь.
– Рыжик, ты хороший охотник.
– И что с того?
– Ты знаешь вкус крови зайца, кабана?
– И лесы, и белки, и даже медведя.
– У девушки было перегрызено горло и ты очнувшись не почувствовал вкуса крови?
– Я убью эту тварь, кем бы она ни была! – Рыжик рванулся, но выбраться из под Ильи было непосильной задачей.
– Слезь с меня немедленно! – заорал он. – Как только моя сестра тебя выдерживает? Ты весишь как десяток медведей.
Ответом колдуна был мгновенный удар головой в челюсть. Рыжик впечатался в рыхлую землю острова и застонал.
– Никогда не смей говорить о Насте в таком тоне, – ледяным голосом сказал колдун. Он откатился от оборотня и перекинулся в человека.
– Прости меня, брат, – голос Рыжика впервые звучал нормально. – Сам не понимаю, что со мной происходит. После смерти Любы я словно взбесился, – он просительно посмотрел на колдуна. – Я не сильно тебя поранил?
– Не смертельно, – устало улыбнулся Илья. – Тебе тоже порядком досталось. Зато теперь в моем арсенале превращений, кроме десятка других зверей, появится и безумный рыжий волк.
Он потер уже зарубцевавшееся, но ноющее пульсирующей болью плечо. Эти ощущения были знакомы. Главное теперь справиться с растущим в нем зверем в ближайшее полнолуние. Но об этом он подумает позже. Сейчас нужно заняться делом.
– Ну что, договорились? – на берег из трясины выбирался Болотник. Его длинные волосатые руки привычно обшаривали мелкие кустики в поисках подходящей опоры.
– Спасибо за помощь, – повернулся к нему колдун.
– Это разве помощь? – хмыкнул Болотник. – Я вот, пока вы развлекались, одну пташечку разыскал. Глупая еще, молоденькая. Даже гнезда не свила в этом году, пары не нашла. Потому без дела болталась и кое-что видела.
– Что? – в один голос спросили Илья и Рыжик.
– Говорит, что на поляне кроме оборотня еще два человека было, – Болотник задумчиво почесал бороду. – И еще про забытье лепечет. Вроде опустилось оно, как морок и не помнит она больше ничего. Я же говорю, глупая пташка.
– Спасибо за помощь, – сказал колдун.
– Ты больше помог, когда мой род от истребления спас, – усмехнулся Болотник – Ты ведь защитишь нас от людей и в этот раз.
Последняя фраза прозвучала не вопросом, а утверждением.
– Я сделаю все, что в моих силах. Нам пора.
Илья с Рыжиком, не сговариваясь, обернулись зверьми. Сойдя с острова, они потрусили по едва видной тропке к началу болота.
– Пора, пора – забормотал Болотник. – Надо делать дела до утра.
Он бормотал и бормотал под нос только ему понятные слова. И болотная трава на глазах перевивалась в прочные подстилки на тропинке, чтобы лучше держать тяжелые волчьи лапы.
Когда колдун и Рыжик вышли на дорожку, ведущую к дому, первой выбежала Настя. В ее заплаканных глазах светилась безумная надежда.
– Рыжик, – она бросилась на шею брату – скажи, скажи им, что ты не убивал!
Он ласково погладил сестру по голове.
– Успокойся, маленькая, похоже, я и в правду никого не убивал, хотя еще полчаса назад был уверен в другом.
Хмурая Параскева, стоявшая у дверей избушки, не выдержала.
– Ну, его-то ты убедил, – обратилась она к Илье. – А с людьми, что делать будешь? Сам ведь, сказал, не сможешь им противостоять, все равно добьются своего.
– Несомненно, – колдун был немногословен, – но через какое-то время.
– Пара недель вряд ли нас спасут, – уперлась Параскева.
– Последний раз я держал осаду почти полторы сотни лет, – неожиданно откровенно ответил колдун.
Старуха удивленно вскинула брови и не нашлась, что возразить.
– А что было потом? – Настя вопросительно посмотрела на Илью.
– Потом я опрометчиво решил, что сменилось так много поколений людей, что про распрю все забыли, и ушел по делам, оставив лес. Когда вернулся несколько недель спустя, обнаружил, что люди сожгли его дотла вместе со всеми обитателями.
Настя всхлипнула и закрыла лицо руками. Рыжик стоял нахмурившись. Параскева поджала губы, и только руки, упертые в бока, говорили, что она собирается разразиться гневной тирадой. Но колдун не дал ей возможность высказаться.
– С тех пор, – продолжил он, я никогда больше не оставляю свои леса без защиты.
– Так их несколько? – в вопросе Рыжика слышалось явное уважение. – Где силы-то столько берешь?
Илья, пожал плечами. Ему не хотелось распространяться на эту тему. Но избежать ответа, когда на тебя внимательно смотрят три пары глаз, было довольно сложно.
– Когда-то давно, когда я был еще ребенком, я получил ее источник, – неопределенно сказал он.
– Ой, прямо как в сказке о Кощее Бессмертном, – восхитилась Настя.
Параскева не смогла сдержать улыбку. Рыжик старательно закашлял в кулак.
– Спасибо тебе, любимая, – покачал головой Илья, – за весьма лестное для меня сравнение.
В душе он был благодарен Насте за наивное высказывание, мигом разрядившее обстановку.
– Ой, – Настя покраснела, поняв свою оплошность. – Извини, не хотела тебя обидеть.
– Да чего уж там, – притворно хмурясь, покачал головой колдун. – Женился старик на молоденькой, теперь терпи.
– Мне тоже скоро сто стукнет, а выгляжу моложе, так за глаза в деревне кощеехой кличут, – примирительно сказала Параскева.
Глаза Насти, в который раз за день, наполнились слезами.
– Думаю, влаги на сегодняшний день более чем достаточно. – Илья нежно обнял Настю. – Я постараюсь все объяснить позже. Пока могу сказать одно: мне столько лет, насколько я выгляжу. Просто мои года гораздо длиннее человеческих. Но я вырос среди людей, видел от них больше добра, чем зла и считаю себя человеком, – он откинул с лица любимой непослушные кудряшки и нежно поцеловал в лоб. – А сейчас нам с Параскевой нужно сходить по делам. Вы с Рыжиком останетесь здесь.
