При его приближении пираты, несущие обязанности часовых, вытянулись по стойке «смирно», демонстрируя бдительность. Капитан умел вбивать – в буквальном смысле – вежливость в своих матросов.
Внезапная дрожь каната, крепящегося к вороту,предупредила его о том, что наверху что-то происходит.
– Шевелитесь, мерзавцы! – рявкнул грубый голос. – Мне велено погрузить провизию, и я, черт возьми, ее погружу!
– Спускай! – крикнул человек на су дне, справа от Райтена. – Мы зверски заждались, брюхо подвело так, что аж вокруг хребта заворачивается!
Прижавшись к скале, Райтен следил за поехавшим вниз пузатым бочонком. Шкивы замедляли спуск, доказывая, что груз легок. В ноздри капитана пахнуло солониной.
– Найдете там и бутылочку винца в придачу!
– Эй, чертов увалень, ты едва не пришиб капитана Райтена своей бочкой! – крикнул часовой всего в нескольких шагах от главаря пиратов.
Раздались приглушенные проклятия.
– Прости, кэп, – побурчал сокрушенный голос. – Не знал, что ты там.
Райтен поднял фонарь и осветил свое лицо:
– Поторопись.
– Есть, сэр. Тотчас же, сэр. – Пират повысил голос: – Швыряйте бочку, парни! Тут у нас еще одна – спущу попозже.
Пираты на борту первого суденышка бросили веревки, и блоки втянули их обратно.
Как только дорога очистилась, Райтен спустился на первый временный причал, покачивающийся на черной воде. Взобравшись по грузовой сетке, перекинутой через борт, он ступил на палубу рыболовецкого суденышка.
– Вечер добрый, кэп, – поприветствовал пират с изуродованным шрамом лицом.
Полдюжины других моряков присоединились к нему, не отрываясь при этом от бочонка с едой.
Райтен кивнул, снова поморщившись от боли в раненом горле. Его корабли в порту стояли полностью нагруженными – на тот случай, если придется спасаться бегством, – поэтому следовало убедиться, что люди держатся подальше от запасов в трюмах. Остальные суда, не укомплектованные командами, бросили якорь в нескольких днях пути отсюда, у северного побережья залива.
Между кораблями были перекинуты доски сходней. Река здесь текла медленно, так что суда на приколе не срывались с привязи. На носу «Барракуды», корабля, приткнувшегося между двумя другими, сидел, попыхивая трубкой, Бык.
– Кэп, – кивнул моряк, нехотя выпуская из зубов трубку.
Он был высок и грузен, будто вытесан из мачтового леса. Голова его была замотана шарфом, прикрывающим раненое ухо, но на шее ясно виднелись запекшиеся пятна крови.
– Как там мальчишка, Бык? – спросил Райтен.
– Нормально, капитан, – буркнул Бык. – Что с ним станется-то?
– Я слышал о твоем ухе.
– Об этой мелочи? – Бык дотронулся до повязки и ухмыльнулся. – Да ну, кэп, не о чем волноваться.
– Я волнуюсь не из-за этого, – ответил Райтен. – Я считаю, что пират, заработавший такое от мальчишки, не заслуживает вознаграждения, которое я плачу ему как члену команды своего корабля.
Лицо Быка потемнело, но Райтен знал, что смущаться его люди не умеют.
– Это все потому, что у него совершенно невинный вид, кэп. И не подумаешь, что этот шельмец способен на такое буйство. Просто камнем свалился мне на голову, застал, бестия, врасплох. Черт, кабы король не должен был выкупить его, я бы не отказался оставить щенка себе. По правде сказать, кэп, команда бы только выиграла, найди мы кого-нибудь вроде этого паренька. Хотя, пожалуй, мы сделали ошибку, притащив его с собой.
– Я учту, – сказал Райтен.
– Да-да, сэр. Ты же знаешь, я плохого не посоветую; а этот паршивец сидит в трюме.
– Я хочу его увидеть.
– Клянусь, капитан, я ничего ему не сделал.
– Я знаю, Бык, – кивнул Райтен. – Но у меня личные причины.
– Ясно, сэр.
Бык снял с пояса массивное кольцо с ключами и степенно постучал трубкой о борт, выбивая пепел. В трюм не разрешалось входить с огнем, разве что вахтенные заглядывали туда с фонарями, да и то редко.
Райтен последовал за Быком в маленький грузовой трюм, вдыхая знакомый смрад. Когда он служил на флоте Западных Пределов, никто бы не допустил, чтобы корабли так воняли. Матросы ежедневно драили свои суда, не жалея соленой морской воды и уксуса, убивающих любую грибковую плесень, которая захотела бы вгрызться в дерево.
Мальчишку держали в маленьком карцере на корме парусника.
Отперев дверь гауптвахты, Бык сперва осторожно просунул внутрь свою большую голову – и тут же выдернул ее обратно. Рука его вскинулась, поймала на лету доску, нацеленную пирату в лицо, и рванула ее.
Мальчик плюхнулся на палубу, неловко приземлившись на живот. Извиваясь, как вытащенная из воды рыбешка, пленник попытался сразу вскочить на ноги, но Бык пригвоздил его к полу, слегка прижав своим огромным сапогом.
На что ребенок ответил невероятными познаниями по части бранных прозвищ.
– Ну вот, я же говорил, кэп, – ухмыльнулся Бык. – Он стал бы отличным пиратом.
– Капитан? – взвизгнул мальчик. Удерживаемый ногой Быка, он все же ухитрился извернуть шею, стараясь взглянуть вверх. – Это ты капитан в этом свинарнике? На твоем месте я бы сшил себе мешок, прорезал щелку для глаз и нахлобучил на голову – со стыда.
Впервые за ночь почувствовав замешательство, Райтен с любопытством посмотрел сверху вниз на мальчишку.
– Он не боится, Бык?
– Боюсь? – вспыхнул наглец. – Я боюсь умереть со скуки. Вы меня держите уже пять дней. Три из них я провел тут, на корабле. Когда я вернусь к папе и он поговорит со своим братом, королем, я приплыву сюда и сам помогу излупить вас. – Он сжал кулачки и стукнул по палубе. – Дай мне встать и дай мне меч! Я буду драться с тобой. Именем Света, это будет последний бой в твоей жизни!
Поистине пораженный поведением мальчишки, Райтен внимательно изучал его. Ребенок как ребенок, тощенький, мускулистый, уже почти утративший весь младенческий жирок. Ему, наверное, лет одиннадцать-двенадцать, возможно и все тринадцать. Густая копна темных волос украшала голову мальчика, словно корона, а тусклый свет фонаря не давал понять, то ли серые у него глаза, то ли зеленые.
– Ты вообще представляешь, где находишься, малыш? – спросил Райтен.
– Я представляю, где окажетесь вы, когда Королевский флот выследит вас и отомстит за все, – заявил паренек. – Не думай, что я не знаю.
Присев на корточки, поднеся фонарь поближе к лицу мальчишки, Райтен снова вытряхнул из потайных ножен свой кинжал. Острие вонзилось в деревянную палубу всего лишь в дюйме от носа дерзкого щенка.
– Последний человек, угрожавший мне сегодня, – хрипло сообщил Райтен, – умер всего несколько минут назад. Я пока не собирался убивать еще одного.
Глаза мальчика остановились на ноже. Он тяжело сглотнул и промолчал.
