Травка спустилась с неба неожиданно, действительно, как падающая звезда. Спустилась и неподвижно замерла в отдалении. Игорь поднялся и подошел к ней поближе, но стоило Маринке сделать шаг в ее сторону, травка тут же взмыла в небо, подождала немного, и спустилась опять. Маринка попробовала подойти еще раз, и снова у нее ничего не вышло: цветок поднимался вверх, как только Маринка двигалась с места.
– Положи на землю сетку, – посоветовал Игорь.
Маринка послушалась. И – о, чудо! – травка позволила ей приблизиться.
– Ничего себе! А ты был прав! И что, опять тащиться за ней всю ночь?
– Ну, если мы хотим узнать, что ей нужно, то да.
– Колдун нам этого не простит, – хихикнула Маринка.
– Мы вернемся за сеткой. Утром.
Цветок тем временем двинулся вперед по просеке, и им ничего больше не оставалось, как шагать за ним следом. За разговорами время побежало быстрей, и Маринка удивилась, когда глянула на часы – время приближалось к полуночи. Вчера, на вышке, они дрожали от холода, а сегодня пришлось куртку снять и обвязать рукава вокруг пояса. Игорь тоже снял фуфайку и закинул за плечо.
Они перебрались через асфальтированную дорогу, прошли полем со скошенной травой, и оказались перед покосившимся, местами проломленным забором.
– Пансионат «Чайка», – прочитал Игорь и показал пальцем на вывеску, валявшуюся на земле.
Цветок перелетел через ограду, и неожиданно забеспокоился, забился, заметался в воздухе.
– Что это с ней? – спросила Маринка.
Травка мелькнула между деревьями, словно метеор, и исчезла.
– Мне кажется, надо спешить за ней, – Игорь огляделся.
В ответ на его слова, цветок появился снова, и опять умчался вглубь территории пансионата. Не оставалось никаких сомнений в том, что он звал бежать за ним.
Сразу за деревьями открылся плац, вымощенный бетонными плитами, которые местами пробила трава. Посередине стоял гипсовый осыпавшийся памятник, вроде женщины с веслом, и обломанный флагшток. А за плацем темной тучей поднимался трехэтажный деревянный корпус. Некогда красивый, и даже вычурный, теперь он производил впечатление замка с привидениями. Башенки по углам просели и наклонились, высокий эркер был перекошен, окна зияли черными дырами выбитых стекол. Радужный свет проблеснул в окне второго этажа, и Маринке показалось, что на его фоне мелькнул темный силуэт в балахоне с капюшоном. Видение это нисколько не отличалось от реальности, и она приостановилась на секунду.
– Ты что-то увидела? – спросил Игорь.
– Нет, ничего, бежим.
Перелет-трава нетерпеливо выглянула из пустого дверного проема, и метнулась вверх по лестнице.
– Скорей, – шепнула Маринка, – я не знаю, что там, но нам надо спешить!
В корпусе пахло прелым деревом и пылью. Маринка посветила вперед фонариком: старая лестница шаталась, перила выгнулись в сторону, а местами обвалились ступени. Только тетива оставалась прямой и крепкой, что вселяло надежду на лучшее.
Маринка с секунду осматривалась, и бросилась по лестнице вверх, стараясь не наступать на гнилые доски. Перед площадкой между этажами зиял провал – не хватало трех ступеней. Она примерилась, и прыгнула наверх, не остановилась и рванула дальше. Как вдруг за ее спиной раздался грохот. Игорь! Он же не умеет прыгать! Как она могла забыть!
Маринка вернулась на площадку: было подозрительно тихо.
– Игорь! – позвала она и посветила фонариком вниз. Тетива лестницы лежала на перегородке – видимо, под лестницей когда-то располагалась кладовка.
– Игорь? – еще раз спросила она.
– Все в порядке, – наконец отозвался он, и Маринка увидела, что он поднимается на ноги.
– Ты ушибся?
– Нет, все хорошо. Тут пыльно и ничего не видно. И под ногами что-то навалено.
Разумеется, ушибся, поэтому и не отозвался сразу.
– Извини, пожалуйста, извини. Я забыла…
– Я сам виноват, ты тут совершенно не при чем, – он снова нагнулся и попросил фонарик.
– Ты что-то нашел? – Маринка скинула «жучка» вниз.
– Я потерял рюкзак.
Маринка присела на корточки у края площадки и заглянула под лестницу, но ничего в темноте не увидела.
– Ну что? Нашел?
– Погоди-ка. Это и вправду интересное место. Не хочешь спуститься ко мне и посмотреть?
Маринка немедленно села на пол, свесив ноги. Прыгать было высоко, но Игорь выпрямился, протянул руки и поймал ее подмышки. Под лестницей оказалось совершенно темно. Он молча достал из кармана фонарик и обвел лучом света маленькую кладовку. У задней стены стоял тяжелый резной стол, на котором громоздились толстые книги и бумаги, в углу торчал высокий бронзовый подсвечник с воткнутыми в него пятью свечами, а перед ним в круглом сосуде на подставке плескалась вода. Под стол была задвинута крепкая табуретка.
– Ничего себе, – Маринка попыталась шагнуть к столу, но тут же споткнулась: на полу валялись лопаты, метлы и другие полезные принадлежности для уборки территории. Это никак не вязалось со столом в антикварном стиле и подсвечником на нем.
Игорь переступил через разбросанные инструменты, подошел к столу, наклонил подсвечник и щелкнул зажигалкой. Свечи загорелись одна за одной, сразу стало светло. В просвет над головой заглянула перелет-трава, и повисла над лестницей – похоже, теперь она никуда не спешила.
– Признавайся, ты это сделала нарочно! Да? – крикнула ей Маринка и добавила в полголоса, – могла бы просто сюда залететь и посветить, мы бы догадались спуститься сами.
– Не могла, – покачал головой Игорь, – она нас боится. Если бы она сюда залетела, то оказалась бы в опасной близости от нас.
– Хитрая, расчетливая тварь!
– Нет, просто осторожная, – он выдвинул табуретку и сел за стол.
Маринка подошла поближе и заглянула ему через плечо:
– Посмотри, кругом пылища, а стол чистый. Как будто кто-то недавно за ним сидел.
Игорь кивнул и раскрыл верхнюю книгу – в кожаной обложке, толщиной не меньше чем в восемьсот страниц. Маринка очень удивилась, когда увидела, что книга рукописная. Только вовсе не старинная – бумага оказалась абсолютно белой, формата А4, это не вызывало никаких сомнений. Но вместо нормальных букв на ней были нарисованы странные значки, напоминающие греческие большие буквы.
– Что это? Шифр? – спросила она и глянула на Игоря.
– Нет. Это руны. Не знаю только, чьи. Я не умею читать руны, – он пролистал книгу до конца, но в ней не нашлось ни одной нормальной русской буквы.
Вторая книга оказалась постарше, явно печаталась в типографии, тонкие пожелтевшие листы истлели по краям, но прочитать ее тоже не получилось – она была написана на латыни. Третья книга чуть не развалилась у них в руках, настолько хрупкой от времени стала бумага. Она тоже сплошь состояла из рун, и Игорь сравнил ее с первой.
