Спокойный район, тихий. Вот только кто так орет?
– Мужчина! – раздается опять.
Доносится топот босых пяток. Мимо меня, в ужасе вросшего в стену ближайшего флигеля, пробегает какой-то тощий мужик. Он совершенно гол, прикрывает причинное место обрывками ткани. В маленьком лоскутике скомканной одежды узнаю полицейскую форму. Точно – бежит оперативник. Вот только куда убегает этот синий от холода мужчина? Или от кого?
Мои раздумья оказываются недолгими. На улицу обрушивается грохот сотен каблучков.
– Мужи-ы-ы-ык! – орет громадная толпа.
Бесформенная змея, состоящая из сотни женских голов. Хаос множества разнообразных причесок: длинные волосы, короткие; курчавые, прямые, волнистые, заплетенные к косицы; покрытые толстым слоем лака, усыпанные волшебными блестками; прикрытые косынками, платками и шляпками… Десятки тяжело вздымающихся грудей под цветастым многообразием лифчиков, кофточек, свитерков, гольфиков, футболочек, плащиков и блузок. Стройные, кривые, корявые, толстые, тонкие, костлявые, угловатые ноги и руки. Море ляжек и обтянутых чулками икр, океан возбужденно трепещущих ресниц, настоящая река густо напомаженных губ. Мелкие сумочки, кошелки, кошельки и косметички хлопают по цветастым бедрам…
И много-много широко раскрытых глазенок. И в каждом глазе светится нетрезвое безумство. Тускло поблескивает кровавый маникюр. Впереди толпы летит дурно пахнущее облако всевозможных духов и косметических аэрозолей.
Кошмар, каких еще не доводилось видеть. Многочисленная толпа через меру перевозбужденных и подвыпивших женщин. Мрачная туча похоти и вожделения перекрывает даже остро воняющий калейдоскоп туалетной воды. И у каждой из этих кикимор, а среди них не найдется никого моложе двух сотен лет, на губах и на уме только одно:
– Муж! Чи! На! – орет многоликая толпа, грохоча каблуками. Она приближается, протекает мимо маленького флигеля, в тени которого я мечтаю раствориться.
Женщины настигают беглеца прямо у подножия памятника. От жертвы отбирают последнюю соломинку – жалкий клочок одежды. Сладострастный рев знаменует начало вакханалии.
Полицейский визжит и пытается вырваться. Но толпа смыкается над ним шевелящимся морем голов.
Крик потихоньку затихает.
У меня холодеет в груди. А заодно и в штанах. Я начинаю понимать, о какой Ночи говорил демон. Это же Всемирная Международная Женская Ночь!
Дрожащей рукой ощупываю стену за спиной. Шершавый камень, чуть ниже – шершавая обшивка крыльца. Холодная дверная ручка из ребристого металла. Плавно нажимаю и медленно дергаю туда-сюда. Не поддается, фамильный демон мне под хвост!
Дамы на площади тем временем воют и требуют продолжения банкета. Из-под шевелящейся кучи женских тел выползает посиневший бедняга. Полицейский с головы до ног покрыт разноцветными полосками туши, грудь и шея обильно запачканы помадой. Бочком-бочком, стараясь не шуметь, «жертва» женской ночи отодвигается от памятника.
Клык-Освободитель невозмутимо наблюдает за творящимся безобразием. Мощные колени сжимают бронзовые бока ездового животного. Статуя угрюмо нависает над ревущей толпой. Дамы орут настолько оглушительно, визжат и дерутся, чтобы пробиться до поближе к центру скопления, что кажется, будто шестиногий конь сейчас вскочит с постамента. Тяжелые копыта выбьют искры из колдетонной мостовой. Прозвучит разъяренное ржание, свистнет «Каратель» древней модели. И могучий полководец ринется в атаку на обидчиц. Разгонит беснующихся представительниц прекрасной половины оборотничества, разобьет несколько курчавых головок. И побежит толпа, завывая от страха, как убегали когда-то мерзкие существа Хаоса. Вот от городских стен.
Видение настолько материально, что я зажмуриваюсь. Мне действительно чудится, что Клык-Освободитель бросился на помощь бедному полицейскому. Площадь сотрясается от топота сотен каблучков. Престарелые девахи замечают пропажу и с ревом бросаются за жертвой.
Полицейский не успевает пробежать и десятка шагов. В полутьме поблескивает тяжелая, с гигагранк весом, косметичка. Она со свистом рассекает воздух и сочно врезается в затылок беглеца. Несчастный всхлипывает и валится ничком. Толпа смыкается над ним, раздаются звуки поцелуев. Надеюсь, бедняга не скончается к утру от многочисленных засосов. Говорят, кровоизлияние под кожу – страшная вещь.
– Ты чего наделала, дуреха? – вьется над «митингом». – Ты же его оглушила!
– Зато не убёг, – по-сельски отвечает женский прокуренный голос. – Лежит себе.
– Вот именно, что лежит! – орет кто-то. – Как теперь, а? Как, я тебя спрашиваю?
До меня доносится хлесткий «шмяк». Это одна девица угостила пощечиной другую. На какой-то миг красавицы забывают о полицейском. Вспыхивает драка. Толпа визжит, кусается и царапается. Над головами резвятся выдранные клоки волос, обломанные ногти, накладные ресницы и груди.
– Единственного мужика пришибла!
– Да я тебя…
Это позволяет мне отступить. Лихорадочно размышляю: а что же делать дальше? Через площадь не пробраться – там несколько сотен похотливых бабенок. Если побегу в сторону от площади? Тоже не выход. Дистанция немалая – успеют забросать меня всяческими сумочками и котомками. Эх, знать бы, какая зараза придумала этот праздник…
Всемежен, Всемирная Международная Женская Ночь – настоящее проклятие Валибура. Она пришла еще с седых времен, подозреваю, что в этом безобразии замешаны князья Хаоса. Хорошо, хоть случается оно только раз в год.
Что такое Всемежен? Ночной кошмар каждого мужчины. Раз в год, на переломе между ранней весной и молодым летом, одинокие сердца женского пола празднуют этот проклятый праздник. Замужние тоже имеют право, но не пользуются, хвала богам. Кому понравится дебоширить половину суток, заниматься демон-знает чем, а потом получить хорошей трепки от благоверного? Вот одинокие, разведенные и вдовушки могут себе позволить некоторую вольность.
Несколько тысячелетий назад случилось страшное. В те времена бесчисленная орда объединенный сил Хаоса и Дальних Кругов почти до основания разрушила Валибур. Погибло почти все население, девяносто два процента мужчин и примерно половина женщин.
Стены города обрушились под напором ревущей армады. Толпищи демонов и созданий Хаоса заполонили широкие улицы и залитые кровью проспекты столицы. Враги сожгли дотла практически все архитектурные памятки, разграбили музеи и банки, осквернили церкви всех богов. Валибур превратился в обожженные руины. Высокие языки черного огня плескались над площадями, магасфальт превратился в прах и пар. Орда захватчиков пересекла кварталы Черного озера и подошла к центру столицы. Уцелевшие жители Валибура, несколько сотен боевых оборотней и демонов падали один за другим. Они стояли на смерть, защищая каждый сантиметр родного государства. Но они погибли. Все до одного. Остались только четыре тысячи цивильных женщин и всего полторы сотни горожан мужского пола.
