— Умыться, что ли, забыла? — недоуменно моргая, она с силой отвела мою руку и охнула: — Да ты в крови, девчонка! Что случилось?
— Поцарапалась…
— Об чей кинжал? — усмехнулась она. — Меня, милая, не обманешь, — и спросила с внезапной тревогой: — Уж не из-за меня ли?
— Нет… Сама…
— Что-о? Да ты с ума сошла! А-ну, садись, — она толкнула меня на скамью, — Сиди, здесь кувшин был, обмою… Так… кровохлебка… Слушай, девчонка, да как же тебя угораздило?
Она говорила и одновременно обмывала порез, втирала в него кровохлебку, прикладывала какой-то лоскут и так была сейчас похожа на Странницу, что мне почудилось, будто разговор продолжается. И я сказала невнятно, стараясь не двигать левой щекой:
— Хочу, чтобы меня ни с кем не путали.
Алин замерла и пристально взглянула на меня.
— Дурочка, — сказала она, — ну какая же ты дурочка. Лицо себе испортить из-за такого пустяка…
— Это не пустяк! — забывшись, я дернула щекой, и от боли стиснулось дыхание.
— Молчи, — велела Алин. — Потом ответишь, — и, нагнувшись, шепотом спросила: — Она знает?
— Нет, — с трудом выговорила я.
— Ну и ладно, — отчего-то вздохнула Алин. — Да сиди ты смирно, дурочка…
У Красных Врат мне пришлось задержать коня. В распахнутые настежь ворота один за другим вползали возы. Они были так тяжело нагружены, что колеса вязли в щебне по ступицу. За возами шли люди, запыленные, усталые. Это были жители окрестных селений. Они доставляли в Ратангу еду, получая взамен изделия городских мастеров, и находили здесь убежище на случай нашествия — как сейчас. Они шли и шли мимо, с надеждой взглядывая на высокие стены, на суровых стражников. Казалось, что идущим не будет конца. Но вот прошли последние, и не успела улечься поднятая ими пыль, как я поспешно выехала из ворот, и они затворились за моей спиной.
За те две недели, что я была в отряде Лунных Всадников, я столько раз ездила в город и обратно, на рубеж, занимаемый отрядом, что конь мой эту дорогу знал наизусть. Поэтому я отпустила поводья и отдалась своим мыслям. Очень уж редко в последнее время мне выпадало оставаться наедине с собой — с тех пор, как в покой, где жили мы с Алин, явилась Тлели и сообщила о поручении Странницы. Мое желание было исполнено так быстро, что я даже не успела испугаться; и уже на следующий день Тлели учила меня на валах, как владеть мечом. Она была терпелива и не ругала меня, когда рукоять выворачивалась из пальцев, лишь недоуменно сдвигала брови, удивляясь, как можно не уметь таких простых вещей. И так же сдвинув брови, учила натягивать тетиву и целиться с упреждением на ветер. Так затягивать подпругу, чтобы не оказаться вместе с седлом под брюхом коня. И еще многим вещам учила меня Тлели; и когда наступал вечер, плечи мои ныли, а ложка выскальзывала из дрожащих пальцев. И все же я не жалела. А когда неделю спустя поняла, что у меня что-то получается, мне очень захотелось разыскать Странницу и доказать ей, что она ошибалась, не отпуская меня в войско, и поблагодарить за то, что все-таки отпустила. Но я не решилась.
Конь стал как вкопанный, и мои воспоминания прервались. Я не заметила, как доехала до стана, разбитого под самым валом. Вал вблизи выглядел внушительно — крутой, покрытый привядшим дерном. Прямо над моей головой стоял на валу стражник, всматриваясь в окоем.
Позаботившись о коне, я пошла к кострам, от которых тянулся с низким дымком запах еды. Тлели, увидев меня, кивнула, поставила передо мной миску с дымящимся варевом. Но взяться за ложку я не успела. Серебряный чистый звук пронеся над валами.
Я выронила миску, мгновенно забыв о еде. Я помнила, что этот звук означает. И вновь прозвучал он над нашими головами — высокий, тающий. Мы выбежали на поле перед валом, по которому вилась выбитая дорога. Я взглянула вперед, и мне показалось, что по полю навстречу нам льется в отвесных лучах солнца серебряная волна. Она приближалась, и можно было уже различить, что это конники в сверкающих доспехах. Труба смолкла, и серебряные всадники неслись, беззвучно скользя над землей. Их кони казались крылатыми, и лишь легкая пыль, взлетавшая из-под копыт, противоречила этому.
Всадники были уже близко; и вот, как некогда одинокий Странник легко и стремительно прошел в Дом Исцеления сквозь расступающихся людей, так сейчас отряд Странников проехал сквозь наши разрозненные ряды и исчез в проходе прежде, чем мы успели опомниться. И мне стало вдруг грустно и больно оттого, что эти прекрасные всадники так от нас далеки.
Несколько минут длилось ошеломленное молчание, а потом раздались громкие приветственные крики. И только сейчас я увидела, что вместе со Странниками прибыл отряд ратангских воинов. Несколько их проехали следом за Странниками, остальные торопливо спешивались. Я не успела еще разобрать их знаки, как промелькнуло знакомое лицо, и Харен, спешившись, бросился к Тлели, и они обнялись и замерли, забыв обо всем. Крылатые вернулись!.. Сердце мое похолодело. Я искала взглядом Вентнора, но его нигде не было.
— Эгле! — окликнули меня, и я обернулась с напрасной и мгновенно исчезнувшей надеждой. Это был Боско.
— Ты что делаешь здесь? — спросил он строго и вдруг осекся, замолк, не сводя с меня тяжелого взгляда.
— Здравствуй, Боско, — сказала я, еще не понимая, отчего он так странно смолк.
Боско медленно поднял руку, коснулся пальцами моей левой щеки:
— Откуда… это?
За две недели я почти забыла о шраме. Он зажил, не болел, только наливался краснотой, когда я волновалась. Ни Тлели, ни другие ни разу не подали виду, что замечают его, а новые мои дела так меня поглотили, что я вспоминала редко о совершенной мной глупости. И вот — напомнили.
— Ничего, — отозвалась я поспешно. — Ничего особенного. Порезалась.
— Порезалась, — повторил Боско. А я вновь невольно оглянулась, надеясь увидеть Вентнора.
— Он уже в Ратанге, — сказал Боско. — Ему поручено сопровождать Странников.
Я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Ему-то какое дело до всего этого? И, пытаясь переменить разговор, сказала:
— Странники так быстро проехали, даже не остановились. Обидно.
— Ну, знаешь… такой уж у них обычай. Да и устали они.
Он вдруг рассмеялся и стал самим собой: насмешливым, быстрым, снисходительным.
— Ну, Эгле, я сразу почувствовал, что я в Ратанге. В пути-то поспорить было не с кем…
— И воспитывать некого, — добавила я, радуясь, что все идет по-прежнему. Нет, все же хорошо, что Боско вернулся. А Вентнор проскакал мимо, даже не заметив меня… Ну что ж, у него дела.
Оглянувшись, я обнаружила, что на поле уже почти никого не осталось, и Лунные Всадники, и Крылатые ушли за вал. Я двинулась, было, за ними, но Боско удержал меня, внимательно оглядел с головы до ног:
