Ирина Шевченко - И придет волчица

   Оставив имперца, она подошла к ребенку и бережно развернула грязные пеленки.

   - Девочка...

   Иоллара передернуло. Маленькое бледное тельце, перемазанное испражнениями. Ножка посинела, правая ручка неестественно вывернута, слабо раздувающаяся грудина - сплошной синяк. Трудно было поверить, что получивший такие травмы младенец не умер сразу же. Магичка, что-то нашептывая, погладила редкие каштановые волосики в том месте, где пульсировал не закрывшийся родничок. Прикрыв глаза, ощупала тело, с тихим хрустом вправила выбитое плечо и прижала рукой сломанное бедро, пробежала пальцами по ребрам. Ребенок, наверное, всего этого не чувствовал, глазки были закрыты, и казалось, малышка спит. Галла подняла ее и положила на кровавый узор на животе мужчины.

   - Я не знаю, как это будет, - сказала она мужу, - но лучше не смотри.

   Но Сумрак смотрел. Видел, как жена срезала по пряди волос с висков жертвы и тут же сожгла их в своей ладони. Смешала пепел с кровью человека и размазала по груди и по лицу ребенка. Немного помедлив, сделала на запястье девочки крошечный надрез и ее кровью нарисовала на щеках имперца какие-то знаки. Память одного из далеких предков, жившая в Иолларе напомнила древний шаманский обряд сумеречных орков, когда жертвенное животное мазали кровью больного или раненого, чтобы пришедшая за воином смерть обманулась и забрала коня вместо хозяина - все в Мирах не случайно, все повторяется.

   Теперь Лар ожидал, что Галла перережет человеку горло - он видел, что сейчас она сможет, но женщина отступила от жертвенника, сделав и ему знак отойти. Девочка вдруг открыла глаза и мелко-мелко затряслась всем телом. Через секунду малышку уже ломало, а изо рта пошла кровавая пена. Будь здесь ее мать, наверняка бросилась бы к своему дитю, но подготовившая обряд чародейка только подняла свой нож и прочертила в воздухе волнистую линию. Воздух ответил ощутимой дрожью. Отозвалась земля. Судороги ребенка оборвались вместе с дыханием.

   Не получилось? Но нет - ритуал продолжался. Импровизированный алтарь затянуло туманом, от раскинутых в стороны конечностей мужчины и от его головы к младенцу потянулись щупальца бурого дыма. Они сошлись над вздувшимся животиком и разом, все пять, впились в бледную кожу в одной точке. Девочка снова вздрогнула, но в этот раз не сама - забился в конвульсиях человек под ней. Рисунок на земле вспыхнул холодной голубизной, а протянувшиеся от имперца к ребенку потоки силы окрасились в кроваво-красный.

   Иоллар глядел на неподвижно лежащего ребенка, но ему уже не казалось, что малышка мертва. Сначала стал бледнеть синяк на сломанной ножке, и Сумрак отметил, какой вдруг тонкой и морщинистой сделалась кожа имперского карателя. Когда к испачканным кровавым пеплом младенческим щечкам вернулся румянец, он перевел взгляд на лицо мужчины и отшатнулся - теперь это был глубокий старик: нос и скулы заострились, щеки впали, лоб рассекли широкие морщины. Поседели и истончились еще минуту назад густые и темные волосы, а во взгляде уже не было страха, только боль и безысходность. Еще минута и нос человека ввалился, растрескались и лопнули сухие губы, обнажая кровоточащие десна, с век сползла кожа, и выпучившиеся глазные яблоки в мгновенье иссохли, оставив на голом черепе зияющие пустотой провалы.

   Жизнь оставила это тело, ручейки силы, по которым она перетекла в ребенка, иссякли и высохшая мумия, бывшая недавно живым и здоровым мужчиной, рассыпалась прахом. Вслед за сопровождавшим это тихим хлопком раздался громкий детский плач.

   - Жизнь за жизнь, - произнесла Галла. - Убийца за жертву. Думаю, это был справедливый обмен.

   Неизвестно, сколько собственных сил она вложила в этот обряд, но Лар заметил, что ее немного шатает. Возможно, просто от перенапряжения. Так, пошатываясь, она и дошла до потухшего рисунка, разрезала обсидиановым ножом сплошные линии узора и подняла на руки надрывающегося криком младенца.

   - Мама будет тебе рада, - наверное, в этот момент она подумала об их сыне.

   Через огороды протекал неширокий ручей, очевидно, намеренно повернутый сюда предприимчивыми крестьянами, чтобы сподручней было поливать овощи. Уничтожив следы жертвоприношения, Галла свернула к нему и обмыла малышку. Лар снял рубашку и натянул на голое тело безрукавку, отдав льняную сорочку вместо пеленки. В сгоревшей деревне не найти белья, а они все равно скоро будут дома.

   Женщина, принесшая ребенка, все еще сидела на земле там же, где они ее оставили, но теперь рядом с ней присели еще две селянки и они что-то взволнованно обсуждали. Подойдя ближе, Сумрак услышал о скотине, которая во время нападения была где-то на выпасе, и об утках в ставе - в то время как жизнь ребенка была на волоске, мать с товарками подсчитывали оставшееся у них имущество, и Лара покоробила подобная меркантильность. Но Галлу с малышкой на руках встретили радостно.

   - Держите вашу кроху, - вернула магичка младенца. - Все с ней хорошо, не волнуйтесь. Только покормить нужно.

   Женщина растерянно захлопала ресницами.

   - Ничего, - махнула на нее одна из подруг. - В Липки придем, найдем молока. А завтра в храм Саны свезем, сестры знают, что делать.

   - Как, в храм? - опешила Галла. - Это что... не ваша?!

   Крестьянка испуганно прижала девочку к груди.

   - Не моя, - прошептала одними губами. - Сирота... теперь.

   Галла со стоном схватилась за голову. Сирота. Иоллар понял, что знай она об этом с самого начала, возможно, и не решилась бы на этот обряд.

   - Угорели они, вся семья ейная, - затараторила женщина. - А ее мать в окошко кинула, как хата занялась. Я в палисаде как раз схоронилась, видела. А как ваши пришли, забрала ее. Жалко ж ведь дитё безвинное. Коли б дом остался да хозяйство, вот ей-ей себе бы оставила.

   - Пойдем, - позвал Лар жену. - Разберутся. И все ты правильно сделала: жизнь за жизнь, справедливо.

   - А ведь верно Милька говорила-то, - вздохнула за их спинами пожилая дородная баба. - Непростое она дочке имя дала. Мы не верили еще. А она так и сказала: будет у нее с этим именем заступник перед богами.

   - Что за имя-то? - обернулась заинтересованно Галла.

   - Чудное, не нашенское. Эльфское, вроде как. Иоллара.

   И Сумрак замер на месте, крепко сжав вздрогнувшую руку жены...

 ***

   Они лежали рядом: крупный мужчина с пшеничными волосами и такой же бородой, худенький мальчик лет семи и молодая женщина. Не нашлось даже рогожи, чтобы накрыть трупы.

   - Валд, он плотником у нас был, - рассказывала их бывшая соседка. - Золотой мужик! Первая жена родами умерла, так он сам и сынишку выходил, и хозяйство вел.