— Я хочу услышать его из ваших собственных уст.
— Да, Джоффри мой, — пожал плечами Джейме. — Как и весь прочий выводок Серсеи, полагаю.
— Вы сознаетесь в том, что были любовником своей сестры?
— Я ее всегда любил, а вы теперь должны мне два ответа. Мои родственники живы?
— Сир Стаффорд Ланнистер убит при Окскроссе, как мне сказали.
— А-а, дядюшка Олух — так сестра его называла. Я спрашивал о Серсее и Тирионе — и моем лорде-отце.
— Все трое живы. — (Но им недолго осталось, если будет на то воля богов.)
Джейме выпил еще вина.
— Спрашивайте дальше.
Осмелится ли он ответить на ее следующий вопрос, не солгав при этом?
— Как вышло, что мой сын Бран упал?
— Я выбросил его из окна.
Легкость этих слов на миг отняла у нее дар речи. «Будь у меня нож, я убила бы его на месте», — подумала она, но вспомнила о девочках и сдавленно выговорила:
— А ведь вы рыцарь, поклявшийся защищать слабых и невинных.
— Ваш мальчуган был слаб, спору нет, но не столь уж невинен. Он шпионил за нами.
— Бран никогда бы не стал этого делать.
— Что ж, вините своих драгоценных богов за то, что они привели мальчика к нашему окошку и показали ему то, что ему видеть не полагалось.
— Богов?! Да ведь это вы швырнули его вниз. Вы хотели, чтобы он умер.
— Не для того же я бросил его с башни, чтобы он стал здоровее. Конечно, я хотел, чтобы он умер.
— А когда этого не случилось, вы поняли, что ваше положение стало еще хуже прежнего, и дали вашему наймиту мешок серебра, чтобы Бран никогда уж больше не встал.
— Вот как? — Джейме надолго припал к чаше. — Не скрою, мы говорили об этом, но вы находились при мальчике день и ночь, ваш мейстер и лорд Эддард часто навещали его, его стерегла стража и даже эти проклятые лютоволки… мне пришлось бы прорубать себе путь через половину Винтерфелла. Да и к чему было трудиться, если мальчик все равно умирал?
— Если вы лжете мне, считайте нашу беседу законченной. — Кейтилин показала ему свои ладони. — Эти шрамы оставил на мне человек, пришедший перерезать Брану горло. Вы клянетесь, что не посылали его?
— Клянусь честью Ланнистера.
— Ваша честь Ланнистера стоит меньше, чем это. — Кейтилин пнула зловонную кадку, и оттуда пролилась бурая жижа, впитываясь в солому.
Джейме попятился, насколько ему позволила цепь.
— Отрицать не стану, но я никого еще не нанимал убивать за меня. Думайте что хотите, леди Старк, но если бы я хотел прикончить вашего Брана, то убил бы его сам.
Боги милостивые, а ведь он правду говорит.
— Если не вы послали убийцу, значит, это сделала ваша сестра.
— Я бы знал. У Серсеи от меня нет секретов.
— Тогда Бес.
— Тирион еще более невинен, чем ваш Бран, — уж он-то ни к кому не подглядывал в окна.
— Почему тогда убийца был вооружен его кинжалом?
— Что это за кинжал?
— Вот такой длины, — показала она, — простой, но изящно сделанный, с клинком из валирийской стали и рукояткой драконьей кости. Ваш брат выиграл его у лорда Бейлиша на турнире в день именин принца Джоффри.
Джейме налил себе, выпил и налил снова.
— Если выпить этого вина побольше, его вкус улучшается. Вы знаете, я припоминаю этот кинжал. Так Тирион выиграл его, вы говорите? Каким образом.
— Поставив на вас, когда вы вышли против Рыцаря Цветов, — сказала Кейтилин и тут же поняла, что ошиблась. — Или наоборот?
— Тирион на турнирах всегда ставил на меня, но в тот день сир Лорас выбил меня из седла. Я недооценил этого мальчика, но суть не в этом. Мой брат проиграл, но тот кинжал, как мне помнится, действительно сменил владельца. Роберт показал мне его в тот же вечер на пиру. Его величество любил сыпать соль на мои раны, особенно подвыпив, — а когда он бывал трезв?
Тирион сказал ей почти то же самое, когда они ехали через Лунные горы, а она ему не поверила. Петир клялся ей в другом — Петир, который был ей почти братом и любил ее так, что дрался на поединке за ее руку. Но рассказ Джейме не расходится с рассказом Тириона, а между тем они не виделись с тех пор, как уехали из Винтерфелла больше года назад.
— Вы хотите меня обмануть? — Где-то здесь должна быть западня, иначе быть не может.
— Я ведь признался, что выкинул вашего драгоценного отпрыска за окно, — с чего бы я стал лгать насчет ножа? — Он осушил еще одну чашу вина. — Думайте что хотите — я давно уже не забочусь о том, что обо мне говорят. Теперь моя очередь. Братья Роберта вступили в войну?
— Да.
— Это слишком кратко. Расскажите подробнее, иначе в следующий раз получите столь же скупой ответ.
— Станнис идет на Королевскую Гавань, — неохотно молвила она. — Ренли убит своим братом у Горького Моста с помощью какой-то черной магии.
— Жаль. Ренли мне скорее нравился, а вот Станнис — иное дело. Чью сторону приняли Тиреллы?
— Сперва Ренли, теперь не знаю.
— Ваш паренек, должно быть, чувствует себя одиноким.
— Роббу на днях исполнилось шестнадцать… он взрослый мужчина и король. Он выигрывает все свои сражения. Согласно последнему известию от него, он отбил у Вестерлингов Крэг.
— Но с моим отцом он еще не встречался, верно?
— Когда они встретятся, он и его побьет, как побил вас.
— Меня он застиг врасплох с помощью трусливой уловки.
— Не вам бы говорить об уловках. Ваш брат Тирион прислал сюда головорезов, переряженных посланниками, под мирным знаменем.
— Если бы здесь сидел один из ваших сыновей, разве его братья не сделали бы для него то же самое?
«У моего сына больше нет братьев», — подумала она, но не стала делиться своей болью с таким человеком.
Джейме выпил еще вина.
— Что такое жизнь брата, когда речь идет о чести, скажете вы? Но у Тириона хватает ума понять, что ваш сын ни на какой выкуп не согласится.
Этого Кейтилин не могла отрицать.
— Знаменосцы Робба скорее увидят вас мертвым, особенно Рикард Карстарк. Вы убили в Шепчущем Лесу двух его сыновей.
— Это которые с белыми солнцами? — Джейме пожал плечами. — По правде сказать, я хотел убить вашего сына — эти просто подвернулись мне под руку. Я убил их в честном бою, и любой рыцарь на моем месте сделал бы то же самое.
— Как вы можете считать себя рыцарем, нарушив все данные вами обеты?
Джейме снова потянулся за штофом.
— Их так много, этих обетов… язык устанет клясться. Защищать короля. Повиноваться королю. Хранить его тайны. Исполнять его приказания. Отдать за него жизнь. Повиноваться своему отцу, помимо этого. Любить свою сестру. Защищать невинных. Защищать слабых. Уважать богов. Подчиняться законам. Это уж чересчур — что бы ты ни сделал, какой-нибудь обет да нарушишь. — Он хлебнул вина и на миг закрыл глаза, прислонившись головой к пятну селитры на стене. — Я был самым младшим из тех, кто когда-либо носил белый плащ.
