- Как ты... как ты вообще можешь говорить о таком! - он вскинул руки, как будто хотел призвать в свидетели Вселенский разум.
- Это ещё не всё, Орден, - в отличие от него, Зорг не поднимался с кресла. Он перевёл взгляд с мерцающего изображения богини солнца на стене на Ордена. - Я знаю, что ты ищешь Орлану.
- Я, по-твоему, сумасшедший? - Орден остановился напротив него и сложил руки на груди. В свете белого пламени матово блестела его шёлковая рубашка, сколотая под горлом брошью в виде изумрудного скорпиона. - Искать того, кто давно умер, это вообще похоже на занятие нормального мага?
Он с тяжёлым вздохом сел в кресло и устало опустил голову на сведённые руки.
- Я... я очень расстроен тем, что ты мог подумать обо мне такое, - глухо произнёс Орден. - Я понимаю, что ты считаешь меня жестоким, двуличным и вообще всячески недостойным доверия... Считай, этого права я у тебя не отберу. Но устраивать заговоры за спиной собственного брата! Тебе не кажется, что это слишком даже для такого отпетого подлеца, как я? Веришь этой девчонке из мира людей, которую вообще видишь в первый раз.
Он тяжело вздохнул и невидящими глазами уставился на богиню.
- Пока что я считаю только то, что в тебе умер прекрасный актёр, - негромко произнёс Зорг. Конечно, Орден не мог знать о том, что путешествие в прошлое удалось, и что его причастность к преступлению давно доказана, лишь не разнесена по всей империи.
Маша убирала посуду со стола и под аккомпанемент звякающих чашек напевала. Её песня была о рыжем котёнке, который потерялся на залитых дождём улицах большого города. Стояла холодная осень, и с деревьев облетели почти все листья. Песня оказалась с грустным концом: котёнок не нашёл свою маму и умер от холода и страха.
За окном совсем стемнело, и в стекло стучал дождь. Маша остановилась, вытирая вторую чашку полотенцем. Она задумчиво посмотрела в окно. Зорг подошёл к ней сзади.
- Давай исправим конец у твоей песни? - он положил руки девушке на плечи.
- Зачем? - чуть вздрогнула она.
- Машенька, у меня была дочь. Но она не выдержала жестокости мира, который мы называем идеальным.
- Почему "была"? - испугалась Маша. Чашка выскользнула из её рук и упала на мягкий ковёр.
- Потому что она ушла, и я боюсь, она никогда меня не простит, - Зорг тяжело вздохнул, потом обнял Машу за плечи и уткнулся в её волосы, пахнущие рассветом. - Машенька, прости меня, пожалуйста. Ты нужна мне.
В окно стучал дождь, холодные капли разбивались о стекло.
- Я никогда не обижалась, - после долгого молчания призналась она изменившимся голосом.
- Не плачь, - улыбнулся Зорг, прижимая её к себе.
Она смотрела на залитое дождём стекло и вытирала текущие по лицу слёзы, чувствуя, как растворяется внутри что-то чёрное и страшное и вытекает этими слезами.
- Я помню только куклу в красном платье, - призналась Маша.
Она обессилено опустилась на стул и взяла из рук Зорга эту самую куклу. Как она оказалась здесь: он специально захватил её с собой или только сейчас перенёс с помощью магии, Маша не знала, да и не хотела знать. Полый конус вместо тела и деревянный шарик вместо головы, тряпичные ручки и два серебристых крыла за спиной - вот и всё детство, оставшееся в другом мире.
- Твоя мама увела тебя в мир людей, потому что очень боялась за твою жизнь, милая, - император коснулся Машиной руки. - Не сердись на неё.
- Я не сержусь, а она не хочет меня видеть, - тихо пожаловалась Маша, прижимаясь к его плечу.
Зорг погладил её по волосам.
- Ты у меня такая умная, я простой вещи не понимаешь. Она просто не хочет, чтобы Орден тебя нашёл, ведь если он увидит вас вместе, он всё поймёт.
- Зачем он меня ищет?
- Боюсь, он хочет нашей с тобой смерти, Орлана, - медленно произнёс Зорг, осторожно вытирая слёзы с её лица. - Боюсь, он не смог отказаться от идеи захватить власть.
- Что будет теперь? - Маша судорожно всхлипывала, глядя в одну точку на скатерти - зелёной в белую клетку.
- Теперь всё будет хорошо. Теперь мы вместе, - император сжал её руку.
- Ты заберёшь меня?
- Прости, милая, но сейчас это невозможно.
Из груди вырвался тяжёлый вздох. Император на мгновение замолчал. Рядом с ним было тепло и спокойно. Что будет, когда он уйдёт, Маша не представляла.
- Это невозможно, потому что Орден сейчас будет бороться из последних сил, Орлана. Ему нечего терять. А я не смогу быть с тобой каждую секунду, хотя очень хотел бы этого, - он обнял Машу за плечи. - Посмотри на меня. Здесь он не будет искать тебя некоторое время, а потом я вернусь за тобой. Обещаю.
На неё накатила такая волна обиды и боли, что Маша качнула головой и ничего не ответила, тогда Зорг продолжил:
- Ему будет очень сложно тебя найти до тех пор, пока ты не вошла в силу.
- И что мне нужно делать? - бесцветным голосом спросила Маша.
- Лучше скажу - чего не делать. Не вмешивайся. Договорились?
- Я поняла, договорились, - она опустила потяжелевшую вдруг голову и закрыла глаза. В темноте перед ними плыли белёсые волны. Очень хотелось вскочить и закричать, что она не может больше так. Чтобы он забирал её прямо сейчас, иначе она сама с собой что-нибудь сделает. Но Маша молчала и не знала, читает ли император её мысли.
Зорг вздохнул и погладил её по плечу.
- Тебе осталось совсем немного ждать, поверь.
Маша покачала головой и закрыла лицо руками. Ей, как ребёнку, которому показали новогоднюю ёлку, а потом заперли в тёмной комнате, было невыносимо ожидание.
- Забери меня, пожалуйста... - она понимала, что ведёт себя ещё хуже, чем тот ребёнок, но не могла вынести безысходной обиды и остановиться уже не могла.
- Милая, я заберу тебя сразу, как только в замке станет безопасно, - голос императора не стал жёстче, словно он был готов к тому, что придётся уговаривать её всю ночь напролёт. - Я не хочу ещё раз тебя потерять, теперь уже навсегда.
- А когда там станет безопасно? - безо всякого интереса спросила Маша.
- Когда удастся обезвредить Ордена. Только, Орлана, пообещай мне, что не будешь вмешиваться в это. Тебе нужно просто подождать.
Маша подняла глаза на императора, в руках она сжимала куклу в красном бархатном платье. Одна мысль билась в её голове, одна мысль мешала успокоиться и принять уже, наконец, то, что пытался донести до неё Зорг.
- Если мы расстанемся сейчас, мы больше не встретимся, - произнесла она вслух, не узнавая своего голоса. Когда до неё дошёл смысл сказанной фразы, её словно окатило холодной водой: в ушах зашумело, а по спине побежали мурашки. Она бросилась на шею отцу.
- Ну что ты, милая, - Зорг плотнее завернул её в мантию и погладил по спине. - Успокойся, всё образуется. Я заберу тебя самое большее - через пару месяцев.
