— Принеси ещё коробку желейных улиток, дорогой, они уже всё смели… — сказал женский голос.
По лестнице спускались чьи-то ноги. Гарри шмыгнул под огромную корзину и затаился. Он услышал, как у противоположной стены мужчина переставляет ящики. Может быть, другого шанса уже не представится… Быстро и бесшумно, Гарри выскользнул из укрытия и взлетел по лестнице; оглянувшись назад, он увидел между ящиков необъятную спину и сияющую лысину. Гарри добрался до двери на вершине лестницы, проскользнул в неё и очутился за прилавком «Рахатлукулла». Он пригнулся, прокрался вбок и только тогда выпрямился. В кондитерской сидело столько школьников из «Хогварца», что никто не обратил на Гарри никакого внимания. Он смешался с толпой, поводил глазами по сторонам и с трудом сдержал смех, представив себе, какое выражение разлилось бы по свиной физиономии Дудли, если бы он только мог видеть, где Гарри сейчас находится. Стены были увешаны длинными рядами полок, заставленных самими аппетитными лакомствами, которые только можно себе представить. Сливочные плитки нуги, сверкающие розовые кубики кокосового льда, жирные, медового цвета, ириски; сотни и сотни уложенных ровными рядами брикетов мороженого всевозможных сортов; большая бочка всевкусных орешков и ещё одна — с шипучими шмельками; летательные шербетовые пузыри, о которых как-то упоминал Рон; вдоль другой стены шли сладости со спецэффектами: надувачка Друблиса (наполнявшая комнату черничного цвета пузырями, которые не лопались в течение многих дней), странные, щепкообразные мятные зубные ниткерсы, крохотные чёрные перечные постреляки («Порази друзей огнём!»), мышки-льдышки («Ваши зубки зазудят, застучат и заскрипят!»), мятные кремовые шарики в форме жаб («естественно прыгают в животе!»), хрупкие сахарные перья и взрывофетки. Гарри протиснулся между какими-то шестиклассниками и увидел вывеску в самом дальнем углу магазина: «Странные вкусы». Под ней стояли Рон с Гермионой, изучая поднос, наполненный леденцами со вкусом крови. Гарри прокрался и встал позади них.
— Брр, нет, Гарри это не понравится, это, наверно, для вампиров, — говорила Гермиона.
— А как насчёт этого? — Рон сунул ей под нос банку с таракановыми гроздьями.
— Это уж точно нет, — сказал Гарри. Рон чуть не выронил банку.
— Гарри! — взвизгнула Гермиона. — Ты как здесь оказался? Как… откуда…
— Ух ты! — воскликнул Рон с чувством. — Ты научился аппарировать!
— Нет, конечно, — ответил Гарри. Он понизил голос, чтобы никто из посторонних не мог его слышать и рассказал друзьям про Карту Мародёра.
— А почему Фред с Джорджем не отдали эту карту мне? — возмутился Рон. — Я же их брат!
— Но ведь Гарри не оставит её у себя! — Похоже, сама эта мысль казалась Гермионе нелепой. — Он отдаст её профессору Макгонаголл, правда, Гарри?
— Ничего подобного! — в свою очередь возмутился Гарри.
— Ты что, с ума сошла? — Рон выпучил глаза на Гермиону. — Отдать такую хорошую вещь?
— Если я её отдам, то мне придётся сказать, откуда она у меня взялась! Филч узнает, что её украли Фред с Джорджем!
— А как же Сириус Блэк? — прошипела Гермиона. — Он ведь может пробраться в школу по одному из этих тоннелей! Учителя должны знать!
— Он не пройдёт в тоннель, — поспешно вмешался Гарри. — На карте всего семь проходов, так? Фред с Джорджем утверждают, что Филч давно знает про четыре из них. Из оставшихся трёх — один завалило, так что никто не пройдёт. У входа во второй растёт Дракучая ива, так что туда тоже не войдёшь. А по третьему я только что пришёл и… как вам сказать… очень трудно увидеть вход в него внизу, в погребе, так что, если только Блэк не знает об этом тоннеле…
Гарри задумался. А что, если Блэк знает? Рон, между тем, прокашлялся со значительным видом и указал на объявление, прикреплённое с внутренней стороны двери в кондитерскую.
— ПО РАСПОРЯЖЕНИЮ — МИНИСТЕРСТВА МАГИИ Уважаемые посетители! Напоминаем вам, что, вплоть до дальнейшего распоряжения, улицы Хогсмёда после заката ежедневно будут патрулироваться дементорами. Подобная мера предосторожности принята с целью усиления безопасности жителей деревни и будет немедленно отменена после поимки Сириуса Блэка. Рекомендуем вам завершать походы по магазинам задолго до полуночи! Весёлого Рождества!
— Видишь? — тихо спросил Рон. — Хотел бы я знать, каким образом Блэк прорвётся в «Рахатлукулл», если деревня кишмя кишит дементорами! И вообще, Гермиона, хозяева «Рахатлукулла» услышат, если кто-то к ним ворвётся, правда? Они ведь живут здесь!
— Да, но…но… — Гермиона искала повод возразить. — Послушай, Гарри всё равно не должен появляться в Хогсмёде. У него нет разрешения! Если кто-нибудь узнает, у него будут огромные неприятности! И солнце ещё не зашло — что, если Сириус Блэк появится сегодня? Сейчас?
— Тяжело же ему придётся, разыскивать Гарри во всём этом, — Рон кивнул на решётчатые окна, за которыми кружил снегопад. — Брось, Гермиона. Сейчас Рождество. Гарри заслужил отдых. Гермиона закусила губу. Вид у неё был крайне озабоченный.
— Ты хочешь донести на меня? — улыбнулся ей Гарри.
— О! Разумеется, нет… но, честно, Гарри…
— Как тебе шипучие шмельки? — Рон схватил Гарри и повлёк его за собой к бочке. — А желейные улитки? А кислотные леденцы? Фред меня однажды угостил- мне тогда было семь — и леденец прожёг мне дырку в языке! Помню, мама отстегала его метлой, — Рон мечтательно уставился на коробку с кислотными леденцами. — Как думаете, Фред попробует тараканьи гроздья, если сказать ему, что это орехи?
Рон с Гермионой расплатились за сладости, и ребята вышли из «Рахатлукулла». На улице мела вьюга. Хогсмёд походил на рождественскую открытку; маленькие крытые соломой домики и магазинчики были заметены искристым снегом; на дверях висели венки, а на деревьях горели заколдованные свечи. Гарри поёжился; в отличие от друзей, на нём не было мантии. Они пошли по улице, нагнув головы против ветра. Рон и Гермиона выкрикивали сквозь шарфы:
— Это почта…
— Вон там Зонко…
— Тут можно пройти в Шумному Шалману…
— Знаете, что? — спросил Рон, стуча зубами. — Может, зайдём в «Три метлы», выпьем по кружке усладэля? Гарри не нужно было упрашивать; ветер дул пронизывающий, и руки у него закоченели. Ребята перешли улицу и через пару минут уже входили в крохотный трактирчик. Внутри толпился народ, было дымно, шумно и тепло. За стойкой приятных форм дамочка с красивым лицом обслуживала группу каких-то буянов.
— Это мадам Росмерта, — сказал Рон. — Я пойду, возьму усладэль, ладно? — добавил он, слегка покраснев.
