В этом году зима началась рано: подмораживало, дул пронизывающий ветер. Бриони не замерзла, хотя сознавала, что воздух очень холодный. Но она совсем не ощущала своего тела. Держась в тени старых тисов, принцесса тайком пробиралась по окраине сада к темнице, словно дух, летящий в облаке пара от собственного дыхания. Бриони не хотела видеть никого из придворных. Ей хватало того, что она встречалась с ними за обеденным столом. Воспоминание о чудовище, убившем Кендрика, врезалось в ее сердце острой льдинкой, оставив незаживающую рану, как у той девы из поэмы. Она уже никогда не сможет без ужаса смотреть в пустые лица вельмож.
Открыв заднюю дверь, она вошла в темницу и направилась дальше не обычным путем, а через небольшие комнаты позади Тронного зала. Она старалась не сталкиваться со слугами — они торопились закончить работу и начать собственные торжества по случаю Кануна зимы. Перед спуском в темницу стражников не оказалось, а когда Бриони открыла нижнюю дверь, она обнаружила только одного охранника с пикой. Да и тот дремал. Услышав шум, он лениво приоткрыл глаза и принялся тереть их. Бриони понятия не имела, как выглядит в своем потрепанном платье, тем более что лицо у нее было перепачкано сажей и кровью.
— П-принцесса! — выговорил стражник.
Он с трудом поднялся на ноги, пытаясь нащупать пику, потом схватил ее не за тот конец. Его вид был таким жалким, что Бриони, пожалуй, рассмеялась бы, если бы не события этого жуткого кровавого вечера и если бы удивленное лицо солдата не напомнило ей Герина Миллворда, молодого стражника. Он лежал сейчас, обагренный кровью, в комнате Аниссы.
— Где ключи?
— Ваше высочество?…
— Ключи! Ключи от камеры Шасо! Дайте их мне.
— Но… — Его глаза округлились. «Я, наверное, похожа на демона».
— Не вынуждайте меня кричать на вас, — сказала Бриони. — Просто дайте мне ключи, а потом идите и найдите капитана. Кто у вас сейчас вместо Вансена?
Солдат снял тяжелый ключ с гвоздя на стене.
— Таллоу, — ответил он после мучительных размышлений. — Джем Таллоу, ваше высочество.
— Приведите его. Если он спит, разбудите, хотя я не думаю, что он спит в Канун зимы.
Неужели это все тот же вечер? Должно быть, тот же, но смириться с этой мыслью было почти невозможно.
— Велите ему привести с собой солдат, — приказывала Бриони. — И передайте, что он срочно нужен принцессе-регенту.
Пока она не узнает, почему колдунья Селия сделала то, что сделала, и имелись ли у нее сообщники, никто не должен спать.
— Но…
— Ради всех богов, поторопитесь!
Перепуганный солдат выронил ключи. Бриони не по-женски выругалась, наклонилась и подняла ключи с пола. Стражник колебался лишь минуту, потом открыл дверь и шумно побежал по ступеням.
Замок на двери камеры был тугим, ключ долго не поворачивался. Наконец дверь со скрипом отворилась. Человек, распростертый на полу, не пошевелился, даже не взглянул на нее.
«Он умер!»
Измученное сердце Бриони забилось сильнее. Ей казалось, что тьма, царившая в камере, вот-вот проглотит ее.
— Шасо! — крикнула она. — Шасо, это я, Бриони! Да простят нас боги за то, что мы сотворили!
Принцесса бросилась к пленнику и стала его трясти. Она обрадовалась, услышав его дыхание, но пришла в ужас при виде того, как он исхудал.
Шасо зашевелился.
— Бриони?…
— Мы были не правы, простите нас. Кендрик… — бормотала принцесса. Она помогла Шасо сесть. От него ужасно воняло, и она невольно отступила назад. — Я знаю, кто убил Кендрика.
Он покачал головой. В камере было темно — жаровни в караульной было недостаточно, чтобы осветить ее. Бриони даже не видела глаз Шасо.
— Убил?… — повторил он.
— Шасо, я знаю, что вы этого не делали! Это Селия, служанка Аниссы. Она… она ведьма! Оборотень! Она превратилась в… О всемилостивая Зория, в… жуткое чудовище! Я это видела!
— Помогите мне встать. — Его голос стал хриплым после долгого молчания. — Ради всех святых, помогите мне.
Бриони вцепилась в его руки и тянула изо всех сил, помогая ему подняться. Она сбивчиво пересказала Шасо события этого вечера, хотя не была уверена, что в таком болезненном состоянии он мог что-либо понимать. Цепи звякнули, и Шасо снова свалился на пол под их тяжестью.
— Где ключи от них? — спросила она.
— Вон там, на стене, — показал Шасо. Он очень медленно выговаривал каждое слово. — Но я не знаю, какой ключ к ним подходит. С меня не снимали кандалы.
Глаза Бриони налились слезами, и она поспешила к ключам. На щите их висела целая дюжина. Девушка не могла сразу определить, какой именно нужен, поэтому взяла все.
— Почему вы мне не сказали? — спросила она.
Она начала пробовать ключи. Ей пришлось низко склониться, чтобы подобраться к замку. Вонь, исходившая от Шасо, напомнила ей о чудовище в комнате Аниссы, хотя запах узника был все-таки человеческим.
— Вы этого не делали! — продолжала она, — Но почему же вы ничего не сказали? Что произошло между вами и Кендриком?
Шасо молчал.
Один замок, а потом и другой с лязгом открылись.
Бриони помогла Шасо подняться и увидела, что в том месте на его запястьях, где их сковывали кандалы, образовались незаживающие раны. Он весь был перепачкан кровью, как, впрочем, и сама девушка.
Шасо закачался, но сумел удержаться на ногах, хотя для этого ему пришлось широко раскинуть руки.
— Я же говорил… — ответил он. — Я не убивал вашего брата. Не могу больше ничего сказать.
Бриони разочарованно застонала.
— Что вы имеете в виду? Я уже сказала, что знаю убийцу. Вам это понятно? А теперь вы должны объяснить, почему позволили нам запереть вас в темнице, если вы невиновны!
— Данная мной клятва не позволяет, — сказал он, качая головой. — Она и сейчас в силе.
— Нет, — твердо сказала Бриони. — Я не позволю вашему упрямству…
Дверь темницы со скрипом отворилась, и на пороге появился тот стражник, которого она послала за капитаном. У него был растерянный вид. Прижимая руки к животу, словно там спрятано что-то ценное, он прошел вперед, зашатался и упал на пол лицом вниз. От удивления и гнева Бриони не сразу поняла, что он больше не встанет: под ним растекалась красная лужа крови.
— Ваш главный оружейник так и остался истинным рыцарем, — сказал Хендон Толли, появляясь в караульном помещении. Он был одет, будто для похорон, но на лице его гуляла довольная улыбка. Хендон походил на ребенка, получившего конфетку. — Дикий ксандиец, готовый умереть, чтобы сохранить честь.
За ним, держа мечи наголо, вошли еще три человека: все с эмблемами семейства Толли.
