— Нам понадобится судебное разбирательство, чтобы опровергнуть эту низкую клевету и доказать всему миру, что наша милая Маргери ни в чем не повинна. Сами мы в доказательствах не нуждаемся — ясно, что это ложь.
— Да, — подхватил Мерривезер, — но возможно, что этот верховный септон сам захочет судить королеву, как это делалось в старину.
Серсея очень на это надеялась. Подобный суд не будет снисходителен к королеве, изменявшей супругу с певцом и осквернившей священные ритуалы Девы ради сокрытия своего греха.
— Думаю, все мы согласны с тем, что важнее истины нет ничего, — а теперь, милорды, прошу меня извинить. Нельзя оставлять короля одного в такое время.
Томмен играл с котятами. Доркас смастерила ему мышку из клочков меха и прицепила ее к удочке. Котята гонялись за ней, а мальчик, совершенно счастливый, отдергивал добычу у них из-под носа. Он заметно удивился, когда мать взяла его на руки и поцеловала в лоб.
— Что случилось, матушка? Почему вы плачете?
Потому что тебе ничего не грозит, хотелось сказать ей. Потому что с тобой не случится ничего дурного.
— Ты ошибаешься. Львы никогда не плачут. — О Маргери и ее кузинах она расскажет ему потом. — Я принесла тебе кое-какие указы на подпись.
Имена подлежащих аресту она предусмотрительно не вписала. Томмен подмахнул все не глядя и с большим удовольствием, как всегда, приложил печать к теплому воску. Джаселина Свифт увела его.
Сир Осфрид Кеттлблэк явился, не успели еще просохнуть чернила на собственноручно написанных ею именах: сир Таллад Высокий, Джалабхар Ксо, Хэмиш-Арфист, Хью Клифтон, Марк Маллендор, Байард Норкросс, Ламберт Торнберри, Хорас и Хоббер Редвин и некий Уот, именующий себя Лазурным Бардом.
— Экая прорва. — Сир Осфрид смотрел на буквы, как на расползшихся по пергаменту тараканов, — читать никто из Кеттлблэков не умел.
— У вас шесть тысяч золотых плащей — вполне достаточно для десяти человек, полагаю. Те, что поумнее, могут улизнуть, если слухи дойдут до них вовремя. Пусть вас это не заботит — отсутствие лишь послужит доказательством их вины. Сир Таллад глуповат и может оказать вам сопротивление. Он не должен умереть до того, как сознается, и остальным тоже не причиняйте вреда. Не все из них, возможно, виновны. — Пусть обнаружится, что Редвинов обвинили ложно — это лишний раз докажет, что другие осуждены справедливо.
— Мы возьмем их еще до заката солнца, ваше величество. — Осфрид помялся. — Там, у Септы Бейелора, большая толпа собралась.
— Что за толпа? — Любая неожиданность вызывала у нее подозрение. Уотерс не случайно упомянул о бунте. Простолюдинов, которые души не чаяли в своей Маргери, она не приняла во внимание. — Сколько их?
— Около сотни. Кричат, чтобы верховный септон отпустил маленькую королеву. Мы можем разогнать их, если желаете.
— Не надо. Пусть себе кричат, пока не охрипнут. Его воробейство этим не проймешь — он прислушивается только к богам. — Не забавно ли, что под дверями его святейшества бушует разгневанная толпа — ведь точно такой же толпе он обязан своей короной, которую, впрочем, не замедлил продать. — У него теперь есть свои рыцари, они пусть и защищают септу. Кстати, заприте городские ворота. Никто не войдет в город и не выйдет из него без моего позволения, пока эта кутерьма не уляжется.
— Как прикажет ваше величество. — Сир Осфрид откланялся и пошел искать грамотея, чтобы прочесть указы.
К вечеру всех обвиняемых уже взяли под стражу. Хэмиш-Арфист, когда за ним пришли, упал в обморок, сир Таллад успел ранить трех золотых плащей, прежде чем его повязали. Близнецов Редвин Серсея распорядилась поместить в башню, остальных бросили в темницы.
— Хэмиш страдает одышкой, — доложил королеве Квиберн. — Просит прислать к нему мейстера.
— Скажите, что мейстер придет, как только он расскажет все без утайки. Для любовника Хэмиш староват, но он вполне мог играть и петь, когда Маргери блудила с другими мужчинами. Нам нужны подробности.
— Я помогу ему вспомнить их, ваше величество, — пообещал Квиберн.
Утром леди Мерривезер помогла Серсее одеться.
— Никакой роскоши, ничего яркого, — предупредила ее королева. — Что-нибудь серенькое, подходящее для верховного септона. Он наверняка захочет, чтобы я помолилась с ним.
Они остановились на мягком шерстяном платье, закрытом от шеи до пят и украшенном лишь скромной золотой вышивкой на корсаже и рукавах. Немаркий коричневый цвет королеву тоже устраивал — колени в таком преклонять не жалко.
— Пока я буду утешать свою дорогую сноху, побеседуй с кузинами, — сказала она Таэне. — Попытайся дать Элле понять, чего мы от нее ожидаем, но будь осторожна. Возможно, вас будут слушать не только боги. — Джейме говорил, что самое трудное в любой битве — это предшествующее ей ожидание. Выйдя из замка, Серсея бросила взгляд на ненастное небо. Если она попадет под ливень, то в септу прибудет вымокшая до нитки — значит, носилки. Для эскорта она выбрала десять ланнистерских гвардейцев и Бороса Блаунта.
— Сторонники Маргери могут не отличить одного Кеттлблэка от другого, — сказала она сиру Осмунду, — и я не хочу, чтобы ты прорубал себе дорогу через эту толпу. Лучше тебе пока не показываться в городе.
На пути к септе Таэну вдруг одолели сомнения.
— Этот суд… Что, если Маргери потребует какого-нибудь испытания? Например, поединка?
По губам Серсеи пробежала улыбка.
— Честь Маргери как королевы должен защищать рыцарь Королевской Гвардии. Каждый ребенок в Вестеросе знает, как принц Эйемон вступился за свою сестру королеву Нейерис, обвиненную сиром Моргилом. Но сир Лорас при смерти, и роль принца Эйемона придется исполнить кому-нибудь из его собратьев. Вопрос в том, кто это будет. Сир Арис и сир Бейлон в Дорне, Джейме — в Риверране, сир Осмунд — брат человека, обвинившего Маргери. Остаются…
— Борос Блаунт и Меррин Трант, — рассмеялась Таэна.
— А сир Меррин последнее время прихварывает. Напомни, чтобы я сказала ему об этом, когда мы вернемся в замок.
— Непременно, моя дорогая. — Таэна поцеловала Серсее руку. — Молюсь, чтобы мне никогда и ничем не случилось тебя обидеть. В гневе ты просто ужасна.
— Любая мать сделала бы для своих детей то же самое. Когда же мы, кстати, увидим при дворе твоего мальчика? Его зовут Рассел, не так ли? Они с Томменом учились бы вместе.
— Он будет в восторге, я знаю… но лучше переждать, пока опасность не минует окончательно.
— Ждать придется недолго, — заверила подругу Серсея. — Напиши в Длинный Стол, чтобы Рассел укладывал в дорогу свой деревянный меч и самый лучший дублет. Новый друг, почти что ровесник, поможет Томмену забыть о его потере, когда головка Маргери скатится с плеч.
