Шавель помолчал, чтобы слушатели хорошо усвоили сказанное, потом добавил:
— Этот человек, явившийся сюда, как будто обладает настоящими бумагами менодианского патриарха по имени Тор Райдер, но у нас нет доказательств, что это он и есть. Нет доказательств и того, что Дева Замка Лиссал — оскверненный силв. Никто из наших гостей с «Любезного» к магии не прибегал — по крайней мере нам об этом ничего не известно. Ведут они себя безупречно, и трудно себе представить, чтобы такой обаятельный человек, как сир-Гетелред, оказался злым колдуном. Он сам сообщил нам, что является силвом.
Ксетиана склонила голову к плечу.
— Разве не столь же трудно представить себе, чтобы такой обаятельный человек, как сир-Райдер, оказался лжецом?
Последовала пауза, потом Шавель поклонился.
— Как тебе угодно, владычица.
— Давай на минуту представим, что он и в самом деле лжет. Какие у него могут быть причины обманывать меня?
— Мне они неизвестны, владычица, хотя это и не означает, что их не существует. — Шавель указал на нас. — Между этими людьми и Девой Замка или сир-Гетелредом может существовать личная вражда или они желают посеять раздор между Бретом и Цирказе, с одной стороны, и Ксолкасом — с другой, чтобы нам пришлось еще сильнее зависеть от хранителей. Возможно даже, что за всеми их рассказами скрывается какой-то дьявольский план Совета хранителей: Блейз может все еще работать на них, хоть она такое и отрицает.
— Не слишком ли много «может быть», Шавель? Асорча, как ты думаешь?
— Сир-патриарх Ланком из миссии не сомневается ни в личности Райдера, ни в его полномочиях. И он говорит, что Райдер недавно стал членом высшего Совета Патриархии — факт, пока мало кому известный. Я хорошо помню Блейз еще по прежним временам. Она отчаянная, непочтительная и себе на уме, но в одном я уверена: дун-магию она ненавидит. Насколько мне известно, все обладающие Взглядом ненавидят ее. Если нам удастся доказать, что хоть один из гостей, которых мы приютили, — дун-маг, то, мне кажется, можно быть уверенными в правдивости рассказа патриарха.
— Хм… — Ксетиана снова взглянула на Шавеля. — Что ты можешь сообщить мне о людях Гетелреда?
— Среди них пять женщин — все силвы с островов Хранителей: так по крайней мере они говорят. Они постоянно находятся при Деве Замка. Остальные — мужчины, и они всегда сопровождают Гетелреда. Он называет их своей охраной и утверждает, что те из них, кто происходит с островов Хранителей, назначены ему в помощь Советом. Кроме того, если я правильно помню, в его свите есть калментец и человек с Разбросанных островов.
— Учитывая, что Гетелред утверждает, будто является наследником престола Дастел, странно, что при нем нет ни одного дастелца, — сказала Ксетиана. — Насколько мне известно, на южных островах довольно много поселений уцелевших островитян, и можно было бы ожидать, что они потянутся к человеку такой знатности и богатства, как Гетелред. — Ксетиана помолчала, нахмурив брови, потом распорядилась: — Шавель, выбери кого-нибудь из силвов-хранителей из свиты Гетелреда и скажи ему, что мы хотим оказать ему честь, назначив распорядителем завтрашнего состязания. Под каким-нибудь предлогом… ну, например, чтобы примерить праздничное одеяние, сделай так, чтобы он оказался безоружным и отдельно от остальных, и в этот момент пусть один из твоих воинов нападет на него с мечом. Если человек Гетелреда будет защищаться с помощью дун-магии, все станет ясно, не правда ли? Конечно, поблизости в засаде должен находиться лучник, чтобы экс-силв не смог предупредить Гетелреда.
Райдер первым из нас понял, что задумала Ксетиана. Кровь бросилась ему в лицо.
— Владычица, но ведь воин Шавеля погибнет!
— Если все так, как ты сказал, — погибнет. И это станет для меня лучшим доказательством правдивости твоих слов.
— Владычица, менодианская вера запрещает намеренно посылать человека на смерть.
— Я не принадлежу к твоим единоверцам, сир-патриарх, — бросила Ксетиана. — Мое семейство поклоняется богу ветров. И любой воин, который отдаст жизнь за царствующий дом Ксолкаса, после смерти займет почетное место в свите бога. Такая участь — благословение.
Я задохнулся от подобной надменности. Впрочем, для Ксетианы тут не было ничего особенного.
«Небеса, — подумал я, — жизнь недорого стоит для тех, кто думает, будто знает волю бога. Для правителя это должно быть чертовски удобно: иметь подобное оправдание, отправляя молодых людей в битву…»
Шавель тут же направился к выходу из зала. Блейз, Райдер и я обменялись взглядами.
После ухода секурии Ксетиана стала вести себя несколько свободнее.
— Блейз, скажи мне вот что: по твоим подсчетам, на Ксолкасе находится двадцать один дун-маг, если считать Деву Замка, а вас всего трое. Так как же ты рассчитываешь победить? Соотношение не в пользу даже такой воительницы, как Блейз Полукровка.
— На самом деле нас четверо, — ответила Блейз. — Дек обладает Взглядом и хорошо умеет орудовать ножом.
Ксетиана бросила на Дека пренебрежительный взгляд.
— Ах вот как… — Теперь она смотрела на меня. — А ты, лекарь… как там тебя звать?
— Гилфитер.
— Гилфитер, у тебя нет даже меча.
— Я не умею сражаться. И я не понимаю, почему твои воины не могут просто арестовать дун-магов? Почему бы просто не отделить от них Флейм, чтобы мы могли забрать ее с собой? — Наверное, мои слова прозвучали наивно. Я тогда еще не видел, какой ужасный урон может нанести дун-магия…
Ксетиана искренне удивилась. Взглянув на Блейз, она спросила:
— Где ты нашла этого чудака? Я думала, патриарх назвал его обладающим Взглядом.
Блейз вздохнула.
— Он не только неуязвим для дун-магии — он ее еще и не видит, а поэтому не вполне умерен в ее существовании.
Владычица начала смеяться.
— Нет, это просто здорово! Мальчишка, умеющий орудовать ножом, священнослужитель, не одобряющий убийств, лекарь, обладающий таким Взглядом, что не способен понять, что собой представляет дун-магия, и ты, Блейз Полукровка! — Ксетиана поднялась с трона, подошла и взяла меня за руку. — Ах ты бедняга… Дун-магов не арестовывают, их убивают. Ладно, пойдемте во внутренние покои, где мы сможем поудобнее устроиться, пока ожидаем. Этот проклятый трон жесткий до ужаса. Асорча, распорядись, чтобы нам принесли угощение.
Оказавшись в небольшой уютной комнате и наконец усевшись в мягкое кресло, без бдительного надзора Асорчи и Шавеля, Ксетиана стала больше походить не на величественную царствующую особу, а просто на женщину, которой любопытно с нами поболтать. Наклонившись вперед, она устремила взгляд на меня.
