— Плохо. Ты покрыта холодным потом, а сердце бьётся слабо и часто.
Она посмотрела на Джаята:
— У неё симптомы шокового состояния. Она ела?
— Она не могла, Посвящённая-Адепт.
Джаят подошёл к нам. Больше никто, похоже, делать этого не хотел. Будто у нас было что-то заразное.
— Её сильно рвало, но она ничего перед этим не съела.
— Ясно. Спасибо, Джаят.
Розторн посмотрела на меня:
— Для тех уроков, о которых я упомянула, мне пришлось читать классические трактаты. В «Книге Магии Земли» несколько магов написали о духах расплавленного камня, которых можно найти глубоко в земле. Они описали то, что случалось, когда те находили путь на поверхность. Это было очень похоже на то, что ты нам рассказала.
Она встала, и отряхнула свою накидку.
— Я пойду заварю чаю. Потом ты что-нибудь съешь. Потом ты расскажешь нам о своих исследованиях и открытиях с местными камнями. Нам нужно узнать, сколько у нас осталось времени до того момента, когда этот остров взорвётся у нас под ногами.
Она пошла вверх по лестнице.
— Да что она может поделать?
Луво неуклюже забрался мне на колени.
— Я не понимаю, почему она так спешит с этим делом. Новая гора появится. Мы будем поглощены расплавленной лавой. Это — цикл рождения и смерти камня. Ничего с этим не поделаешь.
Теперь его сегодняшнее поведения стало мне гораздо понятнее. Я прижала его поближе своими ноющими руками, и стала тихо говорить. Розторн почему-то не хотела, чтобы все в помещении слышали наши слова.
— Ты думал, что умрёшь, так ведь? Поэтому ты свернулся в клубок и не говорил с Джаятом. Ты просто решил, что «о-оу! Поднимается лава, я умру, ничего не поделаешь». Луво, дуболом ты этакий, ты же не какой-нибудь камень, застрявший на пути оползня, знаешь ли! Мы сядем на корабль, и уплывём прочь от всего этого!
Я ухватилась за него, и попыталась встать, но мои колени превратились в студень. Я снова села.
— Ладно, до корабля мы доберёмся не сразу.
Прежде, чем я осознала, что он замышляет, Осуин подошёл, и поднял нас обоих. Как и Джаят прошлым вечером, он не был готов к Луво. Под нашим весом у него подогнулись колени. Он закряхтел от напряжения. Его лицо приобрело красивый тёмно-рубиновый оттенок. Пока он пошатываясь нёс нас к столу, где сидели Азазэ и Суетяга, я попыталась его отвлечь:
— Император Янджинга дал мне шёлковый плащ точно такого же цвета, какой сейчас у тебя на лице. Ты забыл о весе Луво, так ведь? Ты очень сильный, для старика.
— Мне сорок пять! Это ещё не старость!
Осуин усадил нас на скамейку за столом старших.
— Определённо не старость.
Голос Луво был чуть ли не обиженным, когда я поставила его на стол.
Азазэ беседовала с Суетягой. Теперь она встала, и посмотрела на людей, которые были всему этому свидетелями:
— Все остальные — идите по домам. Совет должен собраться немедленно. Мастер Мельник, Госпожа Ткачиха, Мастер Плотник, не могли бы вы остаться? Я пошлю конюха за кузнецом, главным пастухом и главным рудокопом. Джаят. Сбегай за своим мастером. Скажи ей, что я настаиваю.
Джаят сглотнул:
— Да, Староста Азазэ.
Он выбежал прочь с постоялого двора.
Азазэ ненадолго вышла наружу. Вернувшись, она села за стол напротив меня, и посмотрела мне в глаза. По-моему, я не дёрнулась. Это было трудно. Эта высокая, строгого вида пожилая дама скорее годилась в королевы, а не в старосты в маленькой захолустной деревне на склоне готовой вот-вот взорваться горы.
— А ты как думаешь, что ты видела там, внизу, девочка? Или ты просто выдумала какую-то историю, чтобы выкрутиться? — потребовала Азазэ.
Если она со всеми так говорила, то готова поспорить, что её дети умерли от страха ещё в младенчестве.
— Если бы это было так, то я бы сказала, что надышалась плохого воздуха, который заставил меня творить странные вещи, — сказала я ей. — Когда я лгу, мне хватает ума не усложнять. Именно на этом лгуны всегда и прокалываются. Они усложняют. Потом они забывают подробности. Лучше всего рассказывать простую, незамысловатую ложь, которую легко запомнить.
Губы Азазэ дёрнулись. По-моему, она улыбалась, может быть:
— Я так понимаю, твоя карьера до этого момента сделала из тебя эксперта по лжи.
Я кивнула, хотя от этого у меня закружилась голова:
— Да, Староста Азазэ. Но я никогда не лгу Розторн. У неё есть способы от этого… м-м-м… отучить.
— У нас с Эвви установилось взаимопонимание.
Розторн вернулась с пакетиками трав и кружкой. Она взяла чайник, и налила в кружку горячей воды.
— Она говорит мне правду, а я не вешаю её в первом же попавшемся колодце. Это решение в достаточной степени удовлетворяет нас обеих.
Я с грустью наблюдала за тем, как она высыпала в кружку порошки. Знание того, что она добавляла туда магию, не помогало. Её порошки просто придавали её вареву ещё более противный вкус.
— Эта Эвви и впрямь настолько хлопотная? Вчера она казалась довольно смирной.
Теперь на лице Азазэ была настоящая улыбка. Деревенские мельник, ткачиха и плотник, сидевшие вместе с нами, неприкрыто посмеивались.
— В той же мере, в какой мой ученик — и её бывший наставник — Браяр был хлопотным, — сказала Розторн. — У нас с ним было похожее взаимопонимание. Эвви, прекрати кривиться. Сегодня ночью тебе потребуется ясная голова. Нравится тебе или нет, но ты это выпьешь.
— Даже без мёда?
Я обязана была спросить, хотя я видела, что она не стала искать горшок с мёдом.
— Это сделало бы вкус приятным. Я ещё не простила тебя за то, что ты сбежала, не сказав ни слова.
Розторн посмотрела на меня, и её лицо немножко смягчилось:
— А ещё мёд даёт этому чаю неприятные побочные эффекты. Прости, но это так. Пей до дна, Эвви.
Я взяла кружку:
— Ты могла бы прилагать больше усилий, чтобы у них был хороший вкус, знаешь ли.
Она одарила меня насмешливой улыбкой:
— Да, но разве это бы доставило мне такое же удовольствие?
Она повернулась к служанке, обслуживавшей старших:
— Ещё остался тот суп с яйцом и лимоном?
Девушка кивнула.
— Для начала ей потребуется тарелка этого супа, а потом ещё тарелка супа из белых бобов. Если она не потеряет аппетит, то артишоки в масле, — приказала Розторн.
Я зажала нос, и глотнула чаю. Даже так я подумала, что смогу удержать эту дрянь в себе только чудом. У чая был затхлый, зеленоватый вкус погребной плесени. До того, как я познакомилась с Браяром, я ела овощи, украденные из погребов. Я знала, что это был за вкус. Где она вообще находит травы для этого пойла? Я всегда боялась спросить. Она ведь могла и рассказать.
Тем не менее, пот у меня на лице начал высыхать. Ещё после трёх глотков варева мой живот угомонился. Пропал звон в ушах. В мои колени, щиколотки, локти и запястья снова вернулось ощущение того, что они из костей, а не из зелёных прутиков. Мой мозг решил, что находится уже не на качающейся земле, а на устойчивой скамейке. Сердце перестало молотить.
Я поставил кружку.
— Только не осадок.
Я умоляла Розторн своим взглядом не произносить эти внушающие ужас слова.
Она посмотрела в кружке, где ждала жижа из трав. Потом она проверила мой лоб, затем мой пульс.
— Гораздо лучше.
Она вылила осадок в открытый огонь очага. С рёвом взметнулось пламя. Все дёрнулись, втянув в себя воздух.
Я с восторгом посмотрела на Розторн. Да что она вообще кладёт в этот чай?
Служанка поставила передо мной артишоки и оба супа. Помня о том, что случилось, когда Джаят показал мне те колобки, я стала есть медленно и осторожно.
— Как ты могла отправиться под землю, если твоё тело осталось на месте?
Ожидая, пока Розторн закончит меня лечить, Азазэ задавала вопросы.
— Такое всем магам под силу?
Я покачала головой:
— Одни — могут, другие — нет.
Я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы вытащить камни, которые я собрала ранее, и выложить их на стол. Когда я только вошла, у меня не было сил поднять даже самый маленький из них.
— Не разговаривай с набитым ртом, Эвви.
Розторн села рядом со мной, приняв из рук служанки чашку обычного чая.
— Моя юная подруга будет пить воду.
Пришли двое из людей, за которыми посылала Азазэ. Служанки поспешили их обслужить.
Я проглотила свои бобы, чтобы ответить Азазэ:
— Это полезно, если ты это можешь, передвигаться в своей магии. Именно так Луво видит вещи на своей горе. Пешком он бы целую вечность её обходил. Его гора огромная.
Я широко улыбнулась Луво.
— Поэтому он просто передвигается в виде своей магической сущности.
— Но как его гора делает свои дела, когда Луво нет?
Это Мёрртайд для разнообразия задал нормальный вопрос. Он посмотрел на мою маленькую горку камней, и даже не хмыкнул.
