Он резко склонил голову и быстро вышел.
– Наюти! – простонала королева.
Обе девушки влетели в спальню, нервно косясь на Лиату – Каюри уже вполне по-свойски болтала с этой лахудрой.
– Больше не могу, – вновь простонала королева, вытянув ноги.
Служанки стащили вросшие в них сапоги и быстро раздели измученную неженским приключением женщину. Так же быстро обмыли её – Лалия всё это время просидела за зеркалом, из-под которого выглядывал насторожившийся пылающий ЫК.
Диамель влила в себя духмяную сытную похлёбку – прямо через край – и завалилась спать.
Утро застало в её постели Лалию. Та разлеглась поверх скомканного лисьего одеяла и листала какую-то книгу. Каюри сидела в кресле, которое нарочно подтащила к тахте, и что-то шила. Иштан с Наюти готовились к утреннему туалету королевы, совершенно не обращая внимания на демона.
– Её уже никто не боится, – прояснила ситуацию Каюри, поймав сонный вопросительный взгляд госпожи. – Она весь вечер носилась по дворцу. Сначала от неё шарахались, но быстро устали. Теперь не обращают внимания. Только гвардейцы сердятся: она их допекла. Когда последние слуги уснули, Лалии стало скучно. Ну, и…
– Понятно, – махнула рукой Диамель, выползая из-под одеяла в утренний холод, идущий от стен. – Кстати, Лалия, тебе идёт это платье.
Не сказать, будто нечто сказочно шикарное, но, во всяком случае, чистое. Как и расшитые серебром теперь уже бывшие сапожки королевы.
– Мне всё идёт, потому что красавица, – не отрываясь от книги, пробубнила Лиата, явно с чьих-то слов.
– Картинки красивые, – пояснила Иштан, помогая королеве усесться на скамеечку в тазу.
Диамель нетерпелось обсудить с королём весьма полезный визит к Лиатам. Но, выйдя из покоев, она услышала то, что не ответило её ожиданиям: Саилтах уехал из крепости с первыми лучами солнца.
Весь этот длинный день королева занималась обустройством переодевальни для демонов. Астат отвёл под это дело две больших пыльных комнаты в одной из башен: обшарпанные каменные стены и огромный изрезанный дубовый стол. Слуги, прослышав, что нашествие Лиат на крепость ограничится одной башней, бросились помочь королеве отстоять родовое гнездо королей. Диамель – чихая и кутаясь в меховую накидку – только начала прикидывать, как привести переодевальню в приличное состояние. А в неё уже поволокли старые ковры, что стыдно повесить в действительно приличном помещении. Ими споро завесили уродливые древние стены и взялись отскребать полы.
Попутно натащили кучу деревянных заготовок, из которых мастерили полки и подставки под платья. Сами платья – на первый случай – Диамель скупила прямо у служанок: высокородная аташия такое не наденет, но для простого народа вполне даже праздничные наряды. Обувь тоже собирали с миру по нитке – ни один сундук нынче подвергся разграблению. Астат выделил Диамель приличную сумму серебром: посчитал её случайную выдумку весьма важным политическим шагом по пути стабилизации дел в королевстве. И она постаралась никого из обобранных слуг не обидеть.
Ещё не закончили возню с обустройством переодевальни, как на новоселье явились сразу три Лиаты. Каюри с Наюти – как единственные опытные в этом деле – помогли демоницам приодеться. Вопрос грязных тел, как оказалось, те решали просто: вот есть грязь, а вот её уже нет. Пропала, будто сроду не бывало – главное не позабывать это вовремя делать, с чем у них туговато. Зато причёскам пришлось уделить немало времени. Правда, Диамель к тому времени уже сбежала, посчитав, что обещание выполнено.
Нужно же, наконец, поговорить с Саилтахом – беспокоилась она, почти бегом направляясь в обеденную залу. Он должен ждать её там…
Он и не думал этого делать – растерянно уставилась королева на пустое старинное дубовое кресло размером со вставшего на дыбы медведя.
– Его величество только что уехал, – доложил один из слуг, изготовившись подавать королеве обед.
– Я буду есть у себя, – холодно отчеканила Диамель и удалилась в немалом раздражении, дав пищу для сплетен.
Прошагала к себе с деревянной спиной и стеклянными глазами – пусть только заикнутся, будто она расстроилась из-за отсутствия мужа. Хотя тот мог бы и записку черкнуть. Или что-то передать на словах… У них вроде что-то прояснилось в отношениях. И узнали друг друга лучше, и… вообще.
В себе она уверена: Саилтах ей понравился – он вовсе не такой, каким постоянно желает казаться. Да и она ему не противна. Он был не просто предупредителен с женой, но и порой заигрывал. Насколько она могла судить о вещах, в которых плохо разбиралась, ибо с ней никто сроду не заигрывал. Она всех отталкивала вечно хмурой мордахой, как нередко пенял ей дядюшка. Если Саилтах и злился поначалу на это обстоятельство, так их поездка многое изменила: они и объясниться успели, и поругаться. И вместе пройти через новое для обоих испытание.
Им есть, о чём поговорить – недоумевала Диамель и чуток обижалась, добравшись до полюбившегося кресла. Плюхнулась в него и уставилась в распахнутое окно, из которого можно было добыть хоть немного тёплого воздуха. Топить по летнему времени камин не хотелось: недешёвое удовольствие. А прохлада хороша, когда она прохлада, а не холодрыга.
– Что-то случилось? – осторожно осведомилась Каюри, скользнув к расстроенной госпоже.
– Ничего, – сухо буркнула Диамель, но тотчас устыдилась нечаянной грубости: – Видимо, я ещё не вполне отдохнула после визита к Лиатам. Как-то мне не по себе.
Она огляделась: Иштан с Наюти не видать.
– Они сейчас в башне Лиат, – извинилась Каюри. – Мы пока нашли только одну девушку, что не боится иметь с ними дело. А туда явилась сама Таилия. Вот и…
– Хорошо, что они с ней, – одобрительно пробормотала Диамель, занятая мыслями о непонятном поведении Саилтаха.
– Король опять уехал? – решилась Каюри помочь женщине, что явно не находила себе места.
– Скорей, сбежал, – съязвила королева.
– Люди не всегда сбегают от кого-то. Бывает, что и от себя.
– Ты сама до этого додумалась? – удивилась Диамель столь мудрым мыслям в устах юной девушки.
Ей и самой-то всего двадцать три – до зрелой женщины далековато. Но за эти годы столько всего пережито…
– Так сказал господин Борул, – не стала набивать себе цену Каюри. – Я случайно услышала, когда проходила мимо. Мой дядя как раз сетовал, что его величество поступает неразумно.
– В чём неразумно? – ухватилась Диамель за попытку хоть что-то разузнать.
– В том, что желает…
– Ну?
– Я боюсь вас обидеть. А этого мне бы очень не…
– Перестань, – досадливо нахмурилась королева, подавшись вперёд. – Мы говорим о слишком серьёзных вещах.
– Я так поняла, – понизила голос Каюри, – что король решил вас немного раззадорить.
– Что? – опешила Диамель.
– Ну, знаете, как это бывает?
– Ты хочешь сказать, – никак не могла поверить Диамель в абсурдность происходящего, – что мой муж таким образом пытается заставить меня… горячо возжелать с ним встречи?
– Той самой встречи, – смутилась девушка. – Ну, когда…
Это был не просто смех над чьей-то глупостью. Диамель хохотала так, как ещё недавно Саилтах, явно почувствовавший немалое облегчение: самозабвенно и взахлёб. А она-то думала! Да что там, почти перепугалась, возомнив, что чем-то оскорбила мужа, толком не сделавшись его женой. А он…
– Вот, – мигом смоталась куда-то Каюри, и теперь протягивала сложившейся пополам госпоже чашу с водой.
С первого раза не получилось: вода в дрожащих руках расплескалась, а неуёмный смех выталкивал изо рта то немногое, что в него попало. В конце концов, Диамель удалось напиться и успокоиться. Она перевела дух, попутно размышляя, как лучше действовать дальше. Не станет же королева, в самом деле, караулить своего заигравшегося муженька под дверью его спальни.
И что на него нашло? Неужели верит, будто нелепыми выходками и впрямь заставит её быстро и страстно влюбиться? Саилтах, конечно, ещё довольно молод, но в тридцать лет такое мальчишество уже как-то… смешно выглядит. Как если бы он взгромоздился на детскую деревянную лошадку и катался на ней по Суабалару, размахивая игрушечным мечом.
