— Отдыхаешь?
Я не дрогнул и даже не развернулся. Только зевнул.
— Ага. Приветствую, уважаемый хранитель. Время, да?
— Да. Время и только оно. Всегда.
Прибытие Хранителя заметила только Асти. Она хмуро сидела со всеми и косилась в нашу сторону.
— Могу я звать тебя просто Доган?
— Думаешь, дорос? — хмыкнул клерк. — Разворошил гоблинское гнездо и считаешь себя ровней?
— Не-а.
Не успел Доган ответить, как я дополнил:
— Круче вас.
Хранитель хмыкнул:
— Неужели?
— Конечно, — сел я на матрас и посмотрел в глаза Догану. — Я — меняю. А вы сидите и ничего не делаете.
— Я смотрю ты в курсе наших дел.
— Нет, не в курсе. И в этом-то и проблема. Никто не в курсе, кроме вашего маленького клуба извращенцев. Сидите у себя в норах, плетете интриги. Никто вас не знает и просто не хочет связываться. Зачем вы Варгарону, а?
Тишина. Доган опустил глаза, оттряхнул краешек грязного матраса и сел, не парясь об идеально чистых штанах.
— Ты помнишь, что я говорил тебе о времени? О том, что, изменив прошлое, ты лишь создашь новую реальность?
— Помню.
— Есть один мир. Или даже не мир, а состояние… материи. Там мой дом. Дом хранителей. Единственное место, где мы можем спрятаться от времени. Мы называем его межреальем.
Наверное, я перестал дышать. Не дай бог Доган очнется от сентиментального желания потрещать с таким, как я.
Он продолжил:
— Там можно делать что угодно. Все. Что. Угодно. Представляешь мир, где можно делать все что угодно? Просто представь. Как быстро тебе он надоест? Как быстро ты начнешь сомневаться в реальности происходящего, когда можешь делать, что угодно? Год? Десять лет? Может тысяча?
Тишина. К чему эти прелюдии? Ох, как же не люблю эти загадки. Неужели нельзя просто сказать без больших предысторий? Хотя… есть ощущение, что я сейчас узнал нечто важное.
— Знаешь, какова цена пребывания в этом мире?
— Душа?
— Если бы, — усмехнулся Доган. — Отчаяние и… одно правило.
«Правило?»
— Да. И это правило: не шутить со временем. Ты стал игрушкой… самого себя. Но твои игры затронули слишком многих. Меня. Третью. Весь мир и само время. Ты стоишь перед временем и дергаешь из его головы по волоску, выжидая, когда оно выйдет из себя. Прощупываешь предел его терпения. И не первый раз. И не первый цикл.
— В каком смысле, я играю с самим собой? Мне вообще плевать на время. Оно как-то само лезет.
— Именно в таком смысле, в каком я и сказал.
И замолчал, педераст гнойный. Загадочник херов.
— К чему ты ведешь?
— Я объясняю тебе, чем мы занимаемся и почему нас не интересуют другие… реальности. Ты пока глуп, и понимаешь с трудом.
Доган подцепил какую-то крошку с матраса и выкинул ее в сторону.
— Мы ничего не делаем только в одном времени и месте, потому что там все и так хорошо. Нашего вмешательства просто не требуется. Или ты думаешь, мы должны слушать молитвы, спасать эльфийских детей и насылать дождь в засуху? Ты хоть представляешь себе объемы нашего труда? Да, мы не прячемся, не строим из себя божков, хотя это самое подходящее слово. И то, только потому, что не видим в этом смысла. Создавать новые религии нам неинтересно. Преклоняться можете перед всякими Ашхаями, но не перед нами.
Доган говорил спокойно. Слишком спокойно:
— Мы ходим по мирам и времени, как ты по этой свалке. Туда-сюда. Туда-сюда. И не всегда понимаем сколько прошло времени в межреалье. Час или тысяча лет. Варгарон для нас очень удобен, но слишком тесен. Поэтому мы разделили его на территории влияния, чтобы не мешать друг другу. Мы бережем его больше, чем какой-либо другой мир.
Хранитель посмотрел на меня уставшими глазами:
— Ты же с Земли, верно? Знаешь, если взять прямолинейное течение во времени, то сейчас там… выжженная радиоактивная пустыня. Твоего родного мира больше нет. Твои потомки его уничтожили.
— Т… то есть вернуться невозможно?
— Возможно. Но не туда, откуда ты пришел. Не в то время и не в ту реальность. Грэн Арелья отвечает за этот мир. И он ничего не смог поделать. Ничего. В любых реальностях Земли все шло наперекосяк. Один раз он изменил ваше технологическое направление на магическое, и вы затопили все материки. Стихии буйствовали тысячи лет, пока последний человек не утонул в Марианской впадине. Единственном месте, где еще была возможность жить…
Я не мог… поверить… своим мозгам. Доган продолжал рубить с плеча:
— Мы — хранители. И в этом слове намного больше смысла, чем считают кентавры, — горько усмехнулся он. — Откуда мы взялись? У каждого своя история. У кого-то она ужасная, у кого-то прекрасная. Грэн Арелья был одним из первых. Выходцем с Земли… как же там говорится в вашем мире… ах, точно. Земли версии один миллион семьсот пятьдесят три тысячи сто один. Думаю, так ты поймешь.
— Ты…
— Сломал тебе мозг? Ничего, разберешься. И да, единственное, чего мы боимся — временных зацикливаний. Или по-другому — циклов. А знаешь, почему боимся? Потом что это замкнутый и бесконечный круг, в который не хочет попасть ни одно бессмертное существо. Но ирония в том, что рано или поздно туда попадают все. Сначала Грэн, а теперь… похоже и я.
Доган говорил без эмоций или я просто не в силах их почувствовать.
— Знаешь, а ведь я уже с тобой говорил.
— В Ньерте?
— О, нет. Это было столько… так давно, что даже говорить об этом не хочу. Я говорил с тобой много-много раз. В разных мирах. В разных временах. Ты погибал, воскресал, страдал, тебя пытали гоблины, эльфы, орки. Скажем так, в этой реальности тебе очень повезло. Это первая твоя дожившая версия после всего, что ты устраивал. Ну что, понимаешь?
…
…
…
Лучше бы соплями поменялся. Вот нахер мне это было знать.
— Больше ничего не говори, Доган, хорошо?
— Да как скажешь.
— Зачем ты мне это рассказал?
— Таково условие.
— Какое еще условие?
— Которое мне передал Грэн Арелья. Мы иногда, как ты любишь говорить, пляшем под дудки друг друга. Это для нас давно стало естественным, как дышать.
— Что от меня хочет Грэн Арелья?
— Вот уж не знаю. Да и знать не хочу. Я устал и редко впутываюсь в дела других. Грэн Арелья безумен настолько же, насколько и умен. Знал бы ты, что он периодически вытворял.
Доган ненадолго задумался.
— Поговорили и хватит, — встал он. — Готовь своих. Бедолаги уже уши сломали, прислушиваясь к нашему неинтересному разговору. Я отправлю вас в прошлое.
— Еще один вопрос. Что ты знаешь про Итерну?
— Ту девицу, да?
— Так ты понял…
— Сразу понял. Она прародительница вампиров. Ну и… жена Грэна Арельи.
— Э? Что? — опешил я. — Грэна Арельи? Что за фигня? Я думал мы с ней… эээ… мы… мне говорили, что у нас что-то будет. Вроде как. Короче, странно все это. Ладно… А скажи…
— Хватит. Мы уже поговорили.
— Но…
— Я сказал — хватит. Время уходит.
Дерьмо. Опять останусь без ответов.
Я выдохнул:
— Хорошо. Аша сказала, что мы должны быть в этом времени, чтобы точно попасть в определенное время в прошлом. Так насколько назад ты нас отправишь? Десять лет до Серпа? Пятьдесят? Сто? У меня там остались дела, и пока на ваши пласты реальности мне насра…
— На пять тысяч лет назад.
Я открыл рот.
Закрыл.
Открыл…
Глава 10. Да начнется б…
— Пять тысяч лет, да?
— Пять тысяч не небольшим. Точно сказать не могу.
— Ага. Может и шесть значит?
— Шесть точно нет. Но может лет на сто в сторону. Здесь точности не бывает.
Я повтыкал немного на бытиё жизни и смерти. Так-с. Ну… такого я не ожидал.
— Не. Я не согласен.
— А у тебя есть выбор?
— Конечно. Выбор есть всегда. Например, я сейчас наброшусь на тебя и, скорее всего, сдохну, надорвав пупок. Чем не выбор?
Доган на долю секунды задумался:
