своей Красотой ваши глаза.
Мгновение он молчал и задумчиво меня разглядывал, как будто ему пришла в голову новая мысль.
— Знаешь, — сказал он наконец, — я не жалею, что отказался тебя принять, когда ты просил о встрече. Твое письмо… Мне показалось, что писал наглый сопляк. Наверное, ты таким и был. А теперь… Прелестно. Просто прелестно.
Он нагнулся за плащом, грудой лежавшим на Плитах, и неспешной походкой двинулся к Проему во Второй восточный Зал.
Я обдумываю слова Пророка
Запись от Двадцать первого дня Седьмого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос
Естественно, неожиданная встреча чрезвычайно меня взволновала. Я тут же вытащил Дневник и все в него занес. Я озаглавил запись «Пророк», поскольку он наверняка Пророк. Он объяснил Сотворение Мира и рассказал мне еще много такого, что может знать только Пророк.
Я тщательно изучил его слова. Многое в них для меня непонятно, однако, полагаю, для пророков это обычное дело: их разум не чета обычному, а мысли движутся странными путями.
Я ненадолго. Просто заглянул.
Отсюда я вывел, что он живет в Далеких Залах и намерен сразу туда вернуться.
Я понимаю, как ты мог прийти к заключению, будто я — номер шестнадцать. Однако это не так.
Я уже решил, что утверждение правдиво. Возможно (теоретизировал я), Пророк считает, что пятнадцать обитателей моих Залов следует считать одной Общностью, а в Далеких Залах живет другая Общность со своей отдельной нумерацией. Возможно, в собственном Народе он Третье лицо или Десятое. Возможно даже, у него какой-нибудь головокружительно большой номер, например Семьдесят пятый!
Однако я увлекся фантазиями.
Я приходил сюда и отправлял сюда других.
Может ли так быть, что Пророк отправил в эти Залы кого-то из моих собственных Мертвых? Человека с Рыбьей Кожей или Скорченное Дитя? Разумеется, я лишь строил беспочвенные догадки. Как и многие другие утверждения Пророка, это пока оставалось загадочным.
В конце концов мы все жестоко поплатились. Я — тем, что оказался в тюрьме.
Тут я совсем ничего не понял.
…смазливый молодой итальянец… Стэн Овенден… Сильвия Д’Агостино… бедный Джеймс Риттер…
Пророк упомянул четыре имени. Или, точнее, три имени и одно описание («смазливый молодой итальянец»). Это значительно расширило мои познания о Мире. Даже если бы Пророк ничего больше не сообщил, его слова все равно были бы бесценны. Он указал, что три имени принадлежат мертвым (Стэн Овенден, Сильвия Д’Агостино и «смазливый молодой итальянец»). Статус «бедного Джеймса Риттера» был мне пока не ясен. Следовало ли понять Пророка в том смысле, что «бедного Джеймса Риттера» надо тоже относить к Мертвым? Или он соотечественник Пророка из Дальних Залов? Этого я сказать не мог.
Столько вопросов! Я жалел, что не задал их Пророку, но не корил себя. Он появился так внезапно. Я был совершенно не готов. Лишь сейчас, в одиночестве и спокойствии, я переварил полученные сведения.
Кеттерли по-прежнему думает, будто тут сохраняется мудрость древних?.. Он никогда его [10] не найдет. Оно не здесь. Его вообще нет.
Я был счастлив, что моя правота подтвердилась. Быть может, даже немножко чересчур гордился собой, но не мог совладать с этим чувством. Как слова Пророка повлияют на мою дальнейшую работу и сотрудничество с Другим, я пока не решил.
Из разных слов, сказанных Пророком, следовало, что они с Другим были когда-то знакомы. Пророк называл Другого «Кеттерли» и сказал, что тот был его учеником. Однако Другой никогда не упоминал Пророка. Я несколько раз говорил с ним о пятнадцати людях в Мире, и он ни разу меня не поправил: «Пятнадцать — неверное число! Я знаю еще одного!» И это странно (особенно если вспомнить, как он любит возражать мне по любому поводу). Однако Другой никогда не стремился узнать, сколько людей когда-либо жило в Мире. Это область, в которой наши научные интересы расходятся.
Чем ближе номер шестнадцать, тем опаснее будет Кеттерли.
Я никогда не замечал за Другим ни малейшей склонности к насилию.
Тебе стоит подстраховаться — убить его или что-нибудь в таком роде.
А вот Пророк определенно человек жестокий.
Знаешь, я не жалею, что отказался тебя принять, когда ты просил о встрече. Твое письмо… Мне показалось, что писал наглый сопляк. Наверное, ты таким и был.
Из всего сказанного Пророком эти слова были самыми непонятными. Я никогда не писал ему писем. Да и как я мог ему написать, если только вчера узнал о его существовании? Возможно, ему писал кто-то из Мертвых — Стэн Овенден или бедный Джеймс Риттер, — а Пророк меня с ним спутал. Либо пророки воспринимают время иначе, чем остальные люди. Быть может, я напишу ему письмо в будущем.
Другой излагает обстоятельства, при которых правильно будет меня убить
Запись от Двадцать четвертого дня Седьмого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос
Естественно, мне не терпелось рассказать Другому о встрече с Пророком. Надо известить его, что Пророк намерен указать 16 путь в наши Залы. Между пятницей (когда я встретил Пророка) и сегодняшним днем (когда должен встретиться с Другим) я искал Другого повсюду, но нигде его не нашел.
Сегодня утром я вошел во Второй юго-западный Зал. Другой был уже там, и я сразу увидел, что он чем-то сильно взволнован. Лицо его потемнело от гнева, и он, засунув руки в карманы, нервно расхаживал взад-вперед.
— Я должен рассказать тебе нечто важное, — начал я.
Он только отмахнулся.
— Это подождет. Мне надо с тобой поговорить. Я должен кое-что сообщить тебе про номер двадцать два.
— Про кого?
— Про моего врага, — ответил Другой. — Того, кто сюда идет.
— Ты про номер шестнадцать?
Пауза.
— Ах да. Конечно. Номер шестнадцать. Я не могу упомнить, что ты как называешь. Так вот, я кое-чего тебе не сказал. На самом деле номер шестнадцать интересуется тобой.
— Да! — воскликнул я. — По удивительному совпадению мне это уже известно. Понимаешь…
Однако Другой перебил:
— Если номер шестнадцать придет — а я начинаю подозревать, что такое вполне возможно, — то искать он будет тебя.
— Да, знаю. Но…
Другой затряс головой:
— Пиранези! Слушай меня! Номер шестнадцать попытается с тобой заговорить. Сказать тебе такое, чего ты не поймешь, но, если ты это допустишь, если позволишь номеру шестнадцать к тебе обратиться, последствия будут чудовищные. Если ты выслушаешь то, что хочет сказать тебе номер шестнадцать, тебя ждет страшное. Безумие. Ужас. Я
