— Кто эти графы Вальши? — спросил я, особо не скрывая разговор.
Окованные железом колеса экипажей грохотали даже по сглаженной брусчатке, да и лошади своими копытами добавляли шума, поэтому говорить можно было о чем угодно: ни девушки, ни гвардейцы нас бы не услышали.
— Это род с севера, — сказал Сигар. — Так получилось, что Адель и ее младший брат Серт остались сиротами. Сейчас в их имении всем распоряжается назначенный Повелителем управляющий. Мальчишку он воспитает графом, а девушку отправил сюда. И правильно, потому что без семьи ей там делать нечего. Она, вообще–то, ничего, только слишком проказливая. И в этой поездке она будет мешать.
— Ладно, все равно уже ничего не поделаешь, — сказал я, посмотрев на ехавший впереди экипаж. — Она всегда такая непосредственная?
Девушки пересели так, чтобы ехать лицами к нам, сняли очки и сейчас молоденькая графиня обстреливала меня улыбками и, кажется, даже пару раз подмигнула.
— Девчонки, — безнадежно сказал Учитель. — У них у всех ветер в голове, а эта еще три года жила без родителей. У дворян с севера и так не все в порядке с головой, иной раз и женщины берутся за мужские дела. Эта, по–моему, из таких. Пусть себе улыбается, а мы с тобой пока поговорим о своих делах.
— Что–нибудь удалось узнать о цирюльнике? — спросил я.
— Нашли его тело, — ответил Сигар. — Ты оказался прав: его убили ударом кинжала и сбросили в погреб. Семьи дома нет и никто не видел, как они уезжали. В службе охраны трона ничего не знают о неприятностях с Киреном, поэтому проверять цирюльника отправили одного из слуг. А вызвали мастера Мрея по личному приказу наследника.
— А кто ему подал эту идею?
— Герт отказался говорить на эту тему. Сказал, что разберется сам. Судя по его ответу, в этом замешана женщина.
— Зря он так, — недовольно сказал я. — Вы мне можете сказать, что у принца с женщинами? Не мнитесь, Сигар, я все–таки в некотором роде член семьи и не знать такое…
— Невесты пока нет, а любовницы регулярно меняются, — нехотя ответил Сигар. — Последняя что–то долго задержалась. Отец в его личную жизнь не вмешивается. Я бы тоже не вмешивался, когда сыну всего двадцать четыре года.
— А как на такое смотрят родители девушек? — спросил я. — Это не считается позором? И что будет, если кто–нибудь из них забеременеет?
— Какой позор от развлечений с наследником? — удивился Сигар. — Молодежь дарит друг другу радость без всякого принуждения. Ну и всегда присутствует надежда, что именно их дочь станет для него единственной. Кому–то действительно повезет. А зачатие… Для него нужно, чтобы этого хотели оба партнера, иначе ничего не получится. Это простая и доступная каждому магия. Именно из–за нее у дворянства весьма легкие нравы.
— Этим пользуются только дворяне?
— Этим пользуются все, — ответил Сигар. — Думаете, почему в семьях не больше трех детей? Именно поэтому. По обычаю в семье должно быть два или три ребенка, вот все этого и придерживаются. Послушайте, Кирен, мы опять от расследования заговора перешли к ответам на ваши вопросы.
— Не хотите отвечать, и не надо, — сказал я. — Ждите, пока я здесь освоюсь с помощью Зантора. Как работать, когда не знаешь очевидных вещей? Поэтому, вместо работы, сегодня будет отдых. Единственное, что я хотел бы сказать, касается службы безопасности. Нужно пригласить во дворец кого–нибудь из ее руководства, проверить его с помощью магии и подключить к работе. Верить ему или не верить, должен решать Зантор. А уж дальше пусть сам разбирается со своими людьми, он их знает гораздо лучше, чем вы. Вдвоем с вами мы много не наработаем. Если оборвется след с цирюльником, останется только ждать, когда нам врежут еще раз, и надеяться, что после этого удастся уцелеть.
Больше мы до выезда из города не разговаривали, а я, игнорируя взгляды девушек, знакомился с Ромаром. Из открытого экипажа это было гораздо удобнее делать, чем через окошко кареты. На улицах было немало куда–то спешащих по своим делам и прогуливающихся эльфов, многие из которых узнавали меня и приветливо махали руками. Сигар меня сразу же предупредил, что мне отвечать на приветствия не полагается. Постепенно народа на улицах стало меньше. Понятно, что никакой крепостной стены в столице не существовало, поэтому город постепенно превратился из двухэтажного в одноэтажный, а потом как–то резко закончился. Вместе с ним закончилась и брусчатка. Шум почти полностью пропал, и экипажи пошли совсем без тряски, но зато появилась пыль.
— Как здесь ездят после дождей? — спросил я Сигара. — Сильная грязь?
— Это часть южного тракта, — ответил он. — Дорога идет вдоль всего побережья, не удаляясь от воды больше чем на десять дерашей. Путь удлиняется, зато грязи практически нет: здесь везде песок и камни.
Долго мы место отдыха не искали. Проехав первый пригодный для отдыха пляж, уже занятый какой–то компанией, мы остановились на втором точно таком же, но без отдыхающих. Гвардейцы спешились и, с завистью поглядывая на побежавших к воде девушек, взяли под охрану подходы к пляжу. Я прихватил свою сумку и пошел следом за принцессой и ее подружкой, а замыкал наше шествие Сигар, который начал раздеваться на полпути к воде. Экипажи и лошадей гвардейцы оставили у дороги, отогнав их к небольшой роще, чтобы не стояли на солнцепеке и не пачкали песок навозом. Я бросил сумку с оружием в двух десятках шагов от воды и тоже начал раздеваться. Ветра практически не было, прибоя — тоже. Прозрачная чуть зеленоватая вода лишь слегка колыхалась у песчаного берега, изображая что–то вроде маленькой волны. Камни на пляже отсутствовали, лишь кое–где на чистом песке лежали небольшие кучки давно высохших водорослей. Пахло давно забытым запахом моря. Это я наследнику говорил, что меня лишили всех радостей мира Земли. На самом деле, имея немалые возможности эти радости вкусить, я ими сам в последние годы пренебрегал. Даже на Черное море, не говоря уже об экзотических островах, не выбирался самое малое лет десять.
— Раздевайтесь, принц! — сказал Сигар. — Жарко, а вы паритесь в одежде. Неужели из–за девушек?
Сам он, уже совершенно голый, брел по колено в воде на глубину. Я перевел взгляд на Лару и Адель и невольно ими залюбовался. Да, такие фигурки, как у них, на наших пляжах встретишь нечасто. И, уж конечно, у нас бы они были затянуты в купальники. А эти резвились, не обращая на свою наготу никакого внимания. А вот на мою обратили. Лара что–то сказала на ухо подруге, обе прыснули, а потом Адель решительно направилась ко мне. На прелести Лары я не реагировал никак, несмотря на то, что в глубине души не считал ее сестрой, а вот на Адель реакция пошла, да такая, что я вынужденно перестал раздеваться. Ну как такое можно показывать девчонке, в самом–то деле, да еще при всех!
