Лето.
Точнее, лето сейчас только в северном полушарии. В Нумирадисе. А Серая Земля южнее экватора, и июнь здесь — зимний месяц.
Хотя зима в Серой Земле совсем не такая, как в Ларии с Рокушем. Этот огромный остров разместился в тропических широтах. Снег и лед тут можно увидеть лишь в Ледяном Замке Астарона. И в лабораториях других криомантов, конечно.
Поэтому великий город Иххарий выглядит так же, как и всегда. Тусклые здания из серого кирпича, пыльные безлюдные улицы. Тишина лишь изредка нарушается марширующим патрулем.
Столица Серой Земли — неприветливый город. Здесь не встретить зазевавшегося иноземца или бездельного прохожего, не натолкнуться на праздничное шествие или народное гуляние. Рынков и базаров тоже нет — торговцы и кустари избегают открытых мест, предпочитая вести дела дома, подальше от случайных глаз. Одни лишь стражники и военные чувствуют себя в Иххарии уверенно и почти спокойно.
И еще колдуны, разумеется.
В порту как раз готовится к отплытию очередная эскадра альдарей. Она вошла в залив Бурь только сегодня утром — и уже завтра утром отправится обратно в Ларию. Владыка Бестельглосуд рвет и мечет, требуя ускорить переправку войск до предела. Осталась последняя партия — последние сто тысяч солдат.
Асанте Шторм всей грудью вдохнул соленый морской воздух. Нет, он никогда не устанет от этого запаха. Пусть другие наслаждаются ароматами цветочных лужаек, хвойных лесов и снежных вершин — ему не нужно ничего, кроме родного моря.
Рядом стоит другой колдун — невысокий, ширококостный, короткопалый. И тоже в сером плаще. Сам Яджун Испепелитель, третий в Совете Двенадцати, величайший пиромант Серой Земли.
— Давненько я уже не встречался с братом вживую, не миражом… — задумчиво произнес Яджун.
— Я тоже, — угрюмо ответил Асанте.
Яджун не совсем понял, что Асанте имеет в виду. Что тоже давно не встречался со своим братом?… Так у него вроде бы нет братьев. Или что тоже давно не встречался с Бестельглосудом Хаосом?… Вообще-то, верно — всю ларийскую кампанию Асанте Шторм провел в море, на борту «Капитана Кровь». После высадки в Дималее они с Бестельглосудом больше не виделись. Только колдовскими миражами.
— Оставляю дела на тебя, — помолчав, сказал Яджун. — Хотя здесь-то дел уже и нету — все интересное там, в Ларии… Чем думаешь заняться?
— Приведу в боевую готовность флот, — не раздумывая, ответил Асанте. — Разболтались они тут без меня. Выстрою их на шканцах…
— Ты ведь теперь без корабля, я слышал…
— А стука молотков с верфи не слышишь?… - с удовольствием приложил ладонь к уху Асанте. — Мне уже строят новый флагман. Я выгреб со складов всю фаархи.
— Значит, будет «Капитан Кровь Второй»? — ухмыльнулся Яджун. — Или «Капитан Кровь Младший»?
— Нет. «Капитана Кровь» я построил еще до того, как вошел в Совет. Теперь будет «Адмирал Кровь».
— О-о-о… — чуть насмешливо протянул Яджун. — Ну, удачи. Оставляю тебе Клевентина Придурковатого — если возникнут проблемы со снабжением, впрягай его.
— Клевентина Придурковатого?… - задумался Асанте. — Где-то слышал, но не припомню…
— Колдун не выдающийся — так, голубой плащ, — отмахнулся Яджун. — Но администратор просто неоценимый. Был тут моей правой рукой. Рекомендую — не пожалеешь.
Асанте Шторм согласно кивнул. Хорошо, что не придется забивать голову сухопутными проблемами. Штатское штатским, а флотское флотским.
Прозвище, правда, у этого Клевентина какое-то сомнительное. Видимо, в гимнасии не особо блистал. Как известно, первое прозвище колдуну вручает его декан — вместе с фиолетовым плащом. Сменяя цвет плаща, колдун имеет право попросить и о смене прозвища. А начиная с оранжевого плаща оное можно выбирать самостоятельно.
Однако меняют их не слишком часто. Многие с удовольствием носят двусмысленные и даже откровенно оскорбительные прозвища — вспомнить хоть Маркаттабока Безмозглого. Он сам себя так нарек — всегда любил каламбуры. И Антикваро Мразь донельзя гордился своей кличкой. А Руаху Каргу прозвали Каргой еще в юности, когда она была первой красавицей Серой Земли. Молодая колдунья ничуть не обижалась — ей это казалось забавным.
Теперь-то, конечно, она и в самом деле Карга…
Лария отстоит от Серой Земли на несколько часовых поясов. Когда серые садятся ужинать, ларийцы еще только готовятся к обеду. Но спустя положенное время вечер наступает и в Ларии.
Теплый июньский вечер.
Здесь, на берегу Великого Серого океана, в большой удобной бухте тоже пришвартовано множество альдарей. Они разгружаются, ссаживают привезенных пассажиров. Но уже без торопливости, спокойно. Эта эскадра — предпоследняя. Ей уже не нужно спешно возвращаться обратно на Серую Землю — оставшаяся партия солдат прибудет вместе с Яджуном Испепелителем.
Матросы лениво ворочают бочки и ящики. Иные вовсе лодырничают где-нибудь на юте, покуривая пеньковые трубочки. Порой такую компанию отыскивает боцман — полминуты заковыристой ругани, и грузчики, вяло отбрёхиваясь, бредут обратно на пирс. А если повезет, то боцман почешет в затылке, да и сядет курить рядом.
Настроение совсем нерабочее. Все думы — о кружке рома и гамаке в теплом кубрике. А удастся подцепить в порту сговорчивую девчонку — совсем замечательно.
Этого добра здесь хватает — ларийские «наседки» быстро смекнули, что у серой матросни водятся бездельные денежки. Так что приход очередной эскадры для них — самое серебряное время. Вон, разгуливают со своими выводками, так и ищут, куда бы пристроить «цыпочек».
Только колдунов сторонятся — с этими лучше не связываться. Возьмет такой здоровую девку, а вернет… один Ктулху знает, что он потом вернет. Может уродку какую-нибудь вернуть, а то вовсе корзину потрохов или кучку пепла.
Колдуны — народ непредсказуемый, на пакости гораздый.
Один вообще учудил — шлюха от него явилась… беременной. Причем не просто так, а сразу на девятом месяце! В тот же день и родила. Мальчик получился здоровенький, крепкий — и не скажешь, что до такой степени… недоношенный.
Кок альдареи «Наповьювац» встал у борта, свесив голову вниз. Вечернюю тишину взбудоражили рвотные позывы. Совсем сдурел на старости лет — нажрался из общего котла! Это же нельзя есть людям — только солдатам и матросам!
Неудивительно, что так поплохело.
Слезящиеся глаза моргнули. Неподалеку от альдареи море вспучивается. Кок зажмурился, протер веки кулаками — вспучивание никуда не исчезло. Наоборот — горб растет, с него сходят водяные потоки, а из-под них проступает что-то огромное, темно-серое…
