Возвращаюсь в свою комнату. Здесь тоже кровь. Море крови! Откуда столько! От давгов? Не может быть! Один уколот в глаз, другой в руку. А что у Фиды с головой? Чем перепачканы её волосы? Подхожу к краю лужи, которая в темноте кажется чернее ночи, протягиваю руку. В последний момент отдёргиваю. Проклятье! Это мозги! К горлу подкатывает тошнотворный комок. Какая гадость! Перед глазами всё плывёт и качается. Бросаюсь к столу и припадаю к горлышку кувшина с водой. Уфф! Хоть немного полегчало, но противный привкус во рту всё равно остался.
Хватит раскисать, надо что-то делать! Я оглядела свою ночнушку. Правый рукав — в крови, подол — в крови, ноги — тоже в крови. Волосы — и те в крови. О разбитом лице я вообще молчу. И это не считая грязищи, в которой я успела извазюкаться. И вдобавок ноги замёрзли, ещё немного и совсем одеревенеют. Сколько ж можно бегать босиком.
Я закатала правый рукав и сполоснула руки. Даже в темноте было видно, как на белом полотенце, которым я вытиралась, появились кровавые разводы. Наматываем его, как шарф, вокруг шеи. Хватаю шмотки, прижимая их к телу левой рукой, сапожки — в правую.
— Эрфур, пошли в низ!
— Не стоит, нэдина, там могут быть давги.
Будто в подтверждение его слов снизу послышался топот ног. Он быстро приближался.
— Эй кто там, отзовись, — окликает незваных гостей мой суровый страж.
— Эрхур?
— Кто это? Не узнаю.
— Это я, сершант Хабд.
— А что с голосом?
— Прылошило меня не шило, — промычал королевский гаар.
Вот показалось его лицо. У-у-у, как всё запущено. В отсветах факела, который держал двигавшийся за ним воин, стала ясна причина его плохой «фикции». Левая щека гаара была разбита и опухла. Страшно было подумать, чтобы с ней случилось если бы не шлем. Тут Хабд заметил меня.
— Куда это фы, нэтына?
— Вниз, мыться.
Надеюсь, моё произношение было лучше, чем у сержанта.
А неплохо вы наверно смотрелись, с зеркально разбитыми мордами.
— Флы бы фы, нэтына, ф сфою коммату, — не сдавался гаар.
— А что мне там делать, убитых караулить, — возмутилась я.
— Фнызу мобут быть тафги.
— Вверху тоже.
— Как там, — обернувшись к Эрфуру, Хабд показал глазами вверх.
— Там остался Хорх.
— А фде Сол?
— Убит.
— Эрхур, буть с нэтыной. Колофой отфефаешь.
Похоже, эта фраза стала пределом терпения сержанта. Он скривился так, что мне его стало жалко до слёз. С такой раной и Жириновский стал бы лаконичен, как спартанец.
— И куда мы идём? — уточнил Эрфур, когда Хабд с ещё двумя воинами рванули вверх по лестнице.
— Ты же слышал — вниз.
Мы спустились. В самом низу, чтобы миновать раскиданные там трупы и море крови, юноше пришлось взять меня на руки. Мы вошли в прачечную. И здесь тьма египетская, только в дальнем углу в печке багровым зловещим огнём светятся не успевшие остыть угли. Проклятье! Ещё один труп — молодая женщина. Чёртовы давги, сколько же они перебили народа! Рядом с печкой кто-то шевельнулся.
— Эрфур, к бою! — крикнула я парню, который успел опустить меня на пол.
Тот тут же выхватил меч.
— Эт-то в-вы н-нэд-ди-ин-на? — послышался дрожащий голосок.
— Кто там, выходи, — грозно окликнул неопознанного мой телохранитель.
Из самого дальнего угла показался тёмный силуэт. Сделал шаг нам навстречу, потом ещё.
— Это я, Сона.
Девушка взяла лучину и сунула в угли. В отсветах поднесённого к лицу пламени её волосы блеснули красным.
Так это та рыжая девулька, что я тут встретила с утра, и потом на дворе с этими… как их… пимфами. Я хотела спросить, как она тут оказалась, но Эрфур меня опередил.
— Сона, что ты тут делаешь?
— Я шла за водой…
— А почему сюда, а не к колодцу? — тут уж удивилась я.
— Так я туда и шла…
Слушая рассказ девчушки, я только диву давалась. Судя по её словам, именно ей мы и были обязаны тем, что до сих пор живы. Посреди ночи какая-то нелёгкая вынесла Сону во двор…
Может, до ветру ходила.
А чего так прямо и не сказала?
Это при молодом то парне, потенциальном женихе. Ну ты, мать, даёшь.
Извини, не сообразила. Как бы то ни было на самом деле, возвращаясь обратно от колодца, она нос к носу столкнулась с давгами. Сона заорала и бросилась бежать. Услышав её крик, стражники подняли тревогу. Тут то и началась вся ночная свистопляска.
Встречный бой местного значения. Кстати, в рассказе девицы было много нестыковок. Даже Эрфур, хоть и был молод, слушал её повествование весьма скептически, кривя рот и похмыкивая. И почему девчонку сразу не убили.
Даже если приврала — фиг с ней, кому надо — разберутся. А не убили?.. Может потому, что — рыжая. Наверно, даже давгу непросто пырнуть мечом ту, что так похожа на твою дочь или сестру. А секундного замешательства девчонке хватило, чтобы сбежать. Но сейчас это было неважно. Главное привести себя в порядок.
Сона разожгла огонь, принесла ещё воды (стоящий на печке котёл оказался почти пуст). Эрфур сопроводил её до колодца, даже помог принести пару вёдер. Сначала одно, потом другое. И правильно сделал: у воина одна рука должна быть свободной, чтобы вовремя выхватить меч.
Воду в бадье пришлось сразу менять, потому что она тут же стала розовой от крови. Хоть раны ни одной не нашлось, вымазалась я в ней с ног до головы. Потом понадобилось сполоснуть тело. Ясное дело, что накануне две взрослые девицы справились с этим гораздо быстрее. Кстати, труп одной из них, светленькой, забыла, как зовут, мы и нашли у входа в прачечную. Эрфур выволок его на улицу. Всё-таки спокойно мыться в ванне, когда рядом лежит чьё-то хладное тело, это не для меня. Не настолько я крута.
Да это уже не крутизна, а патология.
Ты абсолютно прав. Но продолжу…
О-о-о! Ты со мной согласилась? Не иначе в лесу кто-то помер, большой и лохматый.
Я всегда с тобой соглашаюсь, только ты этого не замечаешь. И не перебивай, а то рассержусь!!
Молчу, молчу.
К тому времени, как я закончила плескаться, на дворе уже рассвело. Уцелевшие защитники крепости ликвидировали последствия налёта, стаскивая в кучи мёртвые тела. Отдельно леворцев, отдельно давгов. Сколько же мы потеряли народа! Вот светловолосая девушка из прачечной, о которой я уже говорила. Рядом — семья какого-то крестьянина, имени которого я так и не узнала: отец, мать, сын и дочь. У всех перерезано горло. Вторая прачка со вспоротым животом. Ещё одна крестьянская семья. Как его назвал Хабд? Кажется Олт или Омт. Теперь уже не важно. Вот они лежат: муж с женой, по краям две девочки — мои ровесницы. Всех зарезали гады, никого не пощадили. Сверху тельце маленького мальчика в распашонке с развороченной головой. Это ж каким извергом надо быть, чтобы так поступить. Меня передёрнуло. Нелюди они, истинные нелюди!
