Каждый возница старается заказать мелодию попричудливее, не то что у других. Причем это их личное, стародавнее соперничество. Почтовая служба эти выкрутасы не оплачивает. Возницы платят из своего кармана, причем зачастую втридорога, уводя из-под носа у конкурентов самые модные «звоны». Существуют даже музыканты, сочиняющие музыку только для таких вот колокольчиков.
Злые языки даже утверждают, что возницы чаще меняют мелодии для своих колокольчиков, чем нижние рубашки. Это, конечно, не так, почтовый возница должен быть очень опрятным, иначе долго в таковом качестве не продержится. Но то, что многие из них предпочитают отдать последнюю заначку не на новые сапоги, а обзавестись ранее никем не слыханным «звоном», — чистая правда.
Отправление.
Сытые почтовые кони дружно трогают с места. Возница по-доброму на них покрикивает. Ты сидишь, забившись в уголок, делая вид, что спишь.
Звон почтового колокольчика далеко разносится вокруг.
На самом деле тебе по-прежнему страшно. А может быть, даже еще страшнее. С того памятного вечера ты нигде не встречал своего преследователя, ты даже не можешь быть уверен, преследует ли он тебя, ведь тот ужасный сон мог оказаться всего лишь сном. Ты так надеешься на это… и все-таки боишься. Он… он может быть где угодно… притвориться кем и чем угодно… Его последние слова не отпускают тебя, неотступно следуют за тобой.
«Еще встретимся…» — глухо шепчет пустота за твоей спиной.
«Еще встретимся…» — подмигивают тени в углах.
«Еще встретимся…» — молчат силуэты спешащих мимо прохожих.
Еще встретимся.
В каждом из немногочисленных пассажиров почтовой повозки тебе чудится он. Ты ничего не можешь с этим сделать. Только ждать. Ждать, когда он примет свое истинное обличье. Или просто войдет снаружи. Или посмотрит из глаз обернувшегося назад возницы. Или соткется из звона колокольчика.
Если тебе повезет доехать до столицы, если ты сумеешь добраться до господина Тэйна, каждый из Богов-Заступников получит причитающиеся ему жертвы. Но ты не молишься. Ты просто не можешь молиться. Ты боишься, что он распахнет двери твоей молитвы и шагнет изнутри наружу.
Тебе и в самом деле страшно.
Ты припоминаешь все когда-то слышанные тобой истории о героях и поражаешься им с новой силой. Как же так, ведь многие из них были обычными людьми… как же это они не боялись?
Ты прижимаешься к грубой матерчатой стенке повозки, слушаешь звон колокольчика, выводящего прихотливые рулады, тихое бормотание пассажиров, дробный топот лошадиных копыт, скрип колес и неожиданно для себя засыпаешь…
И никаких ужасов тебе не снится. Кстати, и наяву их тоже не происходит.
Быть может, о тебе просто забыли?
Или это была шутка?
А может быть, ты просто возомнил о себе невесть что? Делать высокому лорду нечего — гоняться за тобой по всему королевству! У него небось и другие развлечения найдутся. Вот и пусть находятся… а ты спи… спи… повозка мерно покачивается, чуть дрожит грубая матерчатая стенка под твоей щекой… спи…
Ты просыпаешься от внезапного молчания колокольчика.
Следующая остановка. В почтовую повозку забираются новые люди. Их громкие голоса будят тебя окончательно.
Маги.
Это не те маги, что охотились за твоим учителем, но…
Это маги.
«Ты что, так и будешь теперь всех подряд бояться?!» — сердится старик.
«Скажи это себе!» — огрызается молодой.
Впрочем, маги ни на кого не обращают внимания. Высокие лорды в почтовых повозках не ездят, а значит — они тут самые главные. Заняв вдвое больше места, чем то, за какое заплачено, они громко обсуждают свои дела, никого при этом не стесняясь.
Они кому-то мешают? Да быть того не может! Ерунда какая! А разве здесь кто-то еще есть? Что? Вот эти? В самом деле? Так мы вам все-таки не мешаем или вас в гусеницу превратить? А что? Ничего страшного. Бабочкой потом станете. Многим даже нравится. Ах, все-таки не мешаем? Ну, вообще-то мы так и думали…
Ты сидишь, вновь делая вид, что дремлешь, надеясь и в самом деле задремать и проснуться, когда маги уже сойдут. Ты сидишь, надеясь, что они тебя не заметят.
Что ж, тебя они и не замечают. А вот метку на твоей ладони…
— Как интересно, — говорит один из них. — А ну-ка мальчик, давай-ка сюда… да-да, ты! Можешь не притворяться, что спишь. Все равно не поверю. Что это у тебя за метка на ладони?
Вот и все. Чего-то бояться уже поздно. Тебя все равно заметили, так что — бойся, не бойся… в конце концов, когда-то ты и сам хотел стать магом, и если бы тебе повезло чуть больше…
А тебе и так повезло больше, вдруг соображаешь ты. Ты знаешь такое, что ни одному из этих пустоголовых зазнаек в цветастых мантиях даже во сне не снилось. Тебе не нужно глотать ядовитые эликсиры, чтоб поддерживать в себе силу, твоя магия всегда с тобой, в твоих глазах… в твоих пальцах… ты вдруг понимаешь, что ты…
Так вот чем так заинтересовался высокий лорд… ты куда ближе к истинным магам, чем тебе это и во сне присниться могло!
Маги, все как один, смотрят на тебя.
— Так-так-так… — говорят они. — Спишь, значит?
— Я просто не хотел мешать господам магам, — отвечаешь ты. — Господа маги обсуждали свои важные дела… Мне показалось, что притвориться спящим будет вежливо. Разве я не прав?
— Ты нам зубы не заговаривай! Отвечай, откуда у тебя метка?
«Попробуй таким зубы заговорить — сам без зубов останешься!»
Но ты, разумеется, попробуешь. А что тебе остается?
— Господин маг поставил, — отвечаешь ты.
Насмешка в твоем голосе почти не слышна. Каков вопрос, таков ответ, господа маги. Откуда еще у простолюдина может быть метка? Дураку ведь ясно, что ее маг поставил!
— Это и так ясно, что маг. — Кажется, один все-таки что-то почувствовал. Голос у него не то чтобы очень уж добрый. — Давай-ка поподробнее. Кто? Когда? Зачем?
— Да я не знаю, господа маги… — растерянно и виновато говоришь ты. Еще одну насмешку они точно заметят. Лучше поостеречься. — Просто я как-то шел вечером по городу… шел себе, шел, никого не трогал… а тут! Мимо меня вдруг старик промчался! Да такой весь из себя страшный, что аж сердце захолонуло! Я только успел посторониться, а тут снова — раз! Господа маги на крылатых скакунах! Я испугался… а они говорят: где старик? А я им — убежал, говорю, проклятый! Я ж не знал, что его хватать и держать надо было… да и не смог бы я его схватить, больно уж страшный он был…
Ты подробно рассказываешь все: и о чем тебя тогда спрашивали маги, и что ты им отвечал… и что подумал… и что потом подумал, — и, разумеется, снова врешь, а как же иначе! Ты говоришь долго, занудно и обстоятельно. Господа маги должны поверить в твою искренность, равно как и утомиться твоей ограниченностью. Ты заискивающе смотришь им в глаза… и вдруг натыкаешься на знакомое лицо.
