– Думаешь, он действительно дал поставить себе клеймо добровольно? – озвучила она не дававший ей покоя вопрос.
Локи допил кофе, не торопясь, перевернул чашку, поставил ее на пол и лишь тогда ответил Варваре.
– Разумеется. – Маг говорил, не поднимая глаз. Казалось, ему был неприятен этот разговор. – Законов магии еще никто не отменял. Даже Тауру это не под силу.
– Но как это могло произойти? – настаивала Волшебница.
– Не знаю, и знать не хочу. Если выберемся отсюда, разберемся.
– Он не трус, Локи, – тихо сказал Краш. – Обвиняй его в чем угодно, но только не в этом. Трус… ты сам видел, что с ним сделали, нужно много мужества, чтобы выдержать такое и не сломаться, а он отбивался от
мертвой воды, хотя любой другой на его месте мечтал бы о смерти…
– Не защищай его, – резко оборвал Маг, – он трижды ошибся. Трижды! Это слишком много для Волшебника. Он потерял кольцо Мерлина и поэтому не смог добить Та-ура, он попал в плен, потому что его эмоции возобладали над трезвым расчетом, он дал поставить себе клеймо раба и сам себя приковал к Запределью.
– Я видел, как он дрался с Магистром, – Краш смотрел на Маню, взглядом призывая ее в союзники, – это был бой равных. Это нечестно, когда какое-то дурацкое кольцо может решить исход Битвы!
– Клеймо могли поставить силой, – поддержала Краша Варвара, – скорее всего так и было.
– Он знал, что на его спине выжигают печать Таура, он был в полном сознании, не было ни заклятия, ни пле-туна, ни чего-либо другого, что могло бы помешать ему сопротивляться. Но он испугался и дал заклеймить себя, – терпеливо повторил Локи, – он подставил свою спину палачу по доброй воле. Почему он пошел на это, сейчас уже не важно. Если вас интересует мое мнение, думаю, что ему пригрозили новой болью, более сильной, и он смалодушничал, хотя должен был биться за свою свободу насмерть.
– Откуда ты знаешь, что было именно так? – спросила Волшебница. – Что угодно могло произойти.
Произошло только то, что Таур своего добился, а Инсилай проиграл. Потому что поставить клеймо раба воину можно только в том случае, если воин сдается. Это один из основных законов магии войны, его знают даже новобранцы. Не думаю, что Инсилаю это было неизвестно. Просто он в очередной раз не подумал.
– Есть предел человеческому терпению – сказала Варвара, вспомнив исказившееся от боли лицо Волшебника.
– Зато терпение раба безгранично, – проворчал Ло-ки, – особенно императорского раба. Своим сиюминутным страхом он швырнул себя в такую трясину ужаса, что если нам удастся его выдернуть оттуда, он должен будет молиться на нас остаток жизни.
– Если… а если нет? – Волшебница посмотрела в глаза Л оки.
– Сам виноват, – безжалостно бросил Маг, – сам и ответит.
– Это не честно, – прошептала Варвара, – он принял удар на себя. Один за всех. Он заслужил помощь.
– Защитница… что заслужил, то и получит… от Таура. У Магистра все по закону.
– Надо что-то делать, – перспективы, нарисованные Локи, Волшебницу не радовали, – к чертовой матери такие законы.
– Хочешь свой приговор смягчить, притащив этого красавца в суд живым и здоровым? – поинтересовался Маг, поднимая с пола свою чашку и рассматривая замысловатые узоры на дне.
– До того суда еще дожить надо. – Варвара покраснела, вопрос Локи попал в самое больное место. – Будем решать проблемы по мере их поступления.
– Ну, вот сейчас герой наш очухается, и будем решать, – не отрывая глаз от пустой чашки, пообещал Маг.
– Опять? – испугалась Варвара, покосившись на поникшего на камнях Илая.
– Нет. Сейчас Мирна и Ронни. Я Маня, увы, не всемогущ, моя энергия конечна. Пока не вернулся Таур, нужно пользоваться возможностями Инсилая.
– А если Магистр вернется?
– Тогда энергия Илая обратится против нас, если не успеем выдавить из него раба.
– Разве ты не закончил? – не поднимая головы, подал голос Инсилай.
– Нет, поднимайся, сейчас у нас дела поважнее. Ты меня крайне обяжешь, если будешь двигаться побыстрее.
Перед глазами у Волшебника плясали огненные чертики, виски долбила стая дятлов, а лопатка с татуированным скорпионом и тауровской отметиной, с точки зрения Инсилая, у него попросту отсутствовала, так как Локи выдрал ее без наркоза вместе с клеймом. «Лучше сутки у ворот Альвара, чем пять минут под руками Локи», – понял Волшебник, изнывая от боли после последней процедуры, и, не дожидаясь повторного приглашения, приподнялся на полу.
– Как ты? – шепотом спросил Краш и, заметив, что Локи отвернулся, подал Илаю руку.
– Как ржавое ведро, паровозом перееханное, чуть тронь – и в труху, – проворчал Инсилай, кое-как поднимаясь на ноги с помощью Краша. Пол под ногами предательски качнулся.
– Кофейку попей, – предложил Чародей, – пока не развалился окончательно. Отличный кофе, Локи творил.
Волшебник с тоской посмотрел на дымящуюся у его ног чашку: нагнуться за ней – за гранью возможного, попросить подать ее – признаться в своей слабости. Он искоса взглянул на Краша, надеясь, что слов не потребуется. Тот понял и быстро подал посланцу кофе.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Инсилай. Рука его дрогнула, большая половина содержимого выплеснулась, Волшебник взглядом остановил его на лету и вернул в чашку.
«Что ж я сразу-то не догадался глазами поработать, – подосадовал про себя Инсилай. – Да просто забыл. Забыл, что я Волшебник. Ну, докатился. Докатишься тут, когда в голове ничего, кроме страха новой боли, а в теле – старой в избытке. Плохо. Надо из этого царства страданий выкарабкиваться, или сожрет боль последние мозги. Не чувствовать, не бояться, не поддаваться». Усилием воли Инсилай заставил себя отвлечься от жгущего огнем клейма на лопатке и, взглянув себе под ноги, заметил на полу следы кофейной гущи.
– Кто гадал?
– Я, – не оборачиваясь бросил Локи.
– Но там выпало…
Это не твое дело, что там выпало, – Локи обернулся, чашки и кофейные пятна исчезли с пола. – Ты, слава Мерлину, уже жив, значит, Таур в пути. У нас мало времени, так что, будь любезен, не по чужим чашкам шарься, а займись своей. И поторопись, пожалуйста.
– Но ведь… – Инсилай не успел договорить.
– Придержи язык и не суй нос в чужие дела, – резко оборвал ученика Маг, в голосе его послышался металл.
Краш вздрогнул от неожиданности, Варвара, собиравшая сумку, чуть не выронила термос, который держала в руках. Перед ними был совсем другой Локи, властный и безжалостный. От него веяло холодной беспощадностью. Волшебница украдкой взглянула на Инсилая, будто ища у него поддержки, Краш шарахнулся в сторону, инстинктивно ретируясь с линии возможного огня. Что-то неуловимо обидное проскользнуло в интонациях Локи, Чародей очень сомневался, что Посланник ответит учителю вежливой улыбкой. Интуиция не подвела Краша.
