— А кто-нибудь знает, зачем они все ему вдруг понадобились?
— Норда не знала. И я тоже не знаю, правда. — Молодая ведьма пожала плечами. — Мы и думать не думали, что Нидхеггу понадобится схватить такую лесную ведьму, как Норда, и заточить ее в подземелья Ностранда.
Песнь Крови медленно покачала головой в полном замешательстве. За те долгие шесть лет, которые она провела в темных пределах владений Хель, что-то случилось здесь, в царстве живых, и это что-то вызвало такое странное, ничем не объяснимое поведение Нидхегга… но что?
Неожиданно перед глазами потемнело. Песнь Крови качнулась в седле, едва не теряя сознание от невыносимой боли, пронзившей все тело. У нее было такое ощущение, будто ее запястья скованы цепями, и она висит на них, и холодное железо под тяжестью тела врезается в плоть. А еще она чувствовала, что ее голая спина прислоняется к чему-то холодному, и не просто холодному, а стылому и промозглому, точно все ее тело обложили тяжелыми глыбами льда. А ее ноги не действуют, точно их отрубили. Она была парализована от пояса и ниже.
Тошнотворная головокружительная волна прошла по телу. Она почувствовала, будто раздваивается ее сознание. Вот она, Песнь Крови, воительница богини Хель, но одновременно она еще и Ялна… да, именно так ее зовут, — непокорная рабыня, подвешенная на цепях…
Она сжалась в седле, стараясь отделаться от неожиданного наваждения, навалившегося на нее. Она ртом ловила воздух, с трудом дыша. А рядом с ней Хальд продолжала беззаботно рассказывать о чем-то своем, точно ничего не случилось. Воительница с огромным усилием из-за онемевшего вдруг тела повернула голову к ведьме, заметила, как на лице молодой женщины появилось выражение страха и тревоги. Брови Хальд сошлись на переносице, она выругалась, посылая проклятья неведомым силам. Затем Песнь Крови увидела, как ведьма замахивается раскрытой ладонью.
Хальд ударила ее по лицу, одновременно выкрикивая слова заклинания.
Песнь Крови пошатнулась в седле, но почти сразу же ее видение исчезло, боль ушла из тела и запястий, она снова почувствовала собственные ноги в башмаках.
Хальд ударила ее еще раз, на сей раз даже сильнее.
— Хватит! — Воительница властно остановила ведьму. — Со мной… все в порядке.
— Зубы Фрейи! — воскликнула сердито Хальд. — Неужели у тебя в сознании нет никакой защиты, чтобы предотвратить проникновение в твои мысли магии Нидхегга? Тебе еще повезло, что я оказалась рядом и сумела остановить его, иначе…
— Если бы в моем сознании была такая защита, — огрызнулась Песнь Крови, прерывая Хальд на полуслове, — то он бы сразу же понял, что имеет дело с колдовской силой. А мне хотелось хранить в тайне свое присутствие в его владениях как можно дольше. Я — первая воительница богини Хель, которой вообще было позволено овладеть основами магии. Их просто ввели в мое сознание, чтобы я могла пользоваться древними заклинаниями и волшебным кольцом Хель.
— Но если попытка Нидхегга удалась и он проник достаточно глубоко в твое сознание, то он уже сейчас знает довольно много о твоих мыслях и планах, — уточнила Хальд. — Что ты помнишь? Ты тоже ощущала его чувства? Возможно, мы сможем использовать то, что ты сумела узнать.
— На несколько мгновений я почувствовала себя рабыней по имени Ялна.
— В таком случае король был очень осторожен и использовал кого-то, кто и проник в твое сознание. А его собственные чувства и мысли оставались скрыты от тебя, — задумчиво пояснила Хальд.
— Да, похоже, так и было. — Песнь Крови устало вздохнула. — Должна признать, что теперь-то Нидхегг в точности знает, что именно я направляюсь к нему в Ностранд. Как ты думаешь, как далеко ему удалось проникнуть в мое сознание?
— Не сомневаюсь, что рабыня держит в тайне все твои мысли, теперь оказавшиеся в ее памяти. Надо сказать, я достаточно быстро отразила эту попытку проникнуть в твой разум. Думаю, что у Нидхегга не было времени воспринять все твои секреты через рабыню. Хотя, вероятно, это ни о чем не говорит. Скорее всего, рабыня уже сейчас рассказывает ему все, что успела узнать за те короткие мгновения, пока ее сознание было в контакте с твоим.
— Не все рабы подчиняются приказу хозяина по собственной воле, — ответила Песнь Крови нахмурившись.
— Он мог узнать и мое имя из твоих мыслей. Имена — это первое, что обычно удается извлечь при проникновении в чужое сознание.
— В конце концов, мы можем быть уверены, что он не узнал наши планы во всех подробностях, поскольку у меня, например, этого самого плана нет. Это единственное, что может ввести его в заблуждение и дать нам небольшое преимущество, — откровенно призналась воительница.
— У тебя нет плана? — переспросила Хальд, и ее глаза удивленно округлились.
— Нет, — Песнь Крови пожала плечами, — а что толку разрабатывать заранее хитроумный план, когда Нидхегг может в любой момент проникнуть в твое сознание и прочесть его, точно он написан на пергаменте? Поэтому я и не стала разрабатывать никакого плана. Другое дело, что я использую свои воинские инстинкты, чтобы выжить, пока не доберусь до него. Вот почему мне так необходимо скрывать свои колдовские знания как можно дольше.
— Зубы Фрейи! У нее нет плана! — сокрушенно повторила Хальд, покачивая головой.
— Хочешь вернуться назад, ведьма?
— У нас с тобой соглашение, — напомнила молодая женщина решительно. — И не вздумай попытаться отделаться от меня.
Некоторое время они ехали в полной тишине, а затем Хальд снова покачала головой.
— Надо же, у нее нет плана, — повторила она, покосившись на Песнь Крови. Она вдруг заметила легкую усмешку, которая играла на губах воительницы Хель, и еще раз неодобрительно покачала головой.
Ялна смотрела на короля, ее сознание разрывали на части сомнения. Она боролась с самой собой и ожидала, что же победит в этой борьбе: страх перед смертельными пытками или ее ненависть к властителю и страстное желание помочь воительнице Хель.
— Расскажи мне все секреты Песни Крови, рабыня, — потребовал Нидхегг. Ялна все еще колебалась.
— Ты же не хочешь, чтобы я заставил тебя силой повиноваться моим приказам?
— Я… начала она неуверенно и замолчала.
«Я не могу сделать этого! — подумала она неожиданно. — Я не могу предать Песнь Крови! Ее победа может означать свободу для всех рабов короля и избавление от его владычества!» Она вдруг вспомнила запрещенные слова, боевой клич, который вырывался из сотен обреченных на смерть рабов, которых Песнь Крови повела за собой, подняв восстание. Ялна с вызовом приподняла подбородок, глубоко вдохнула, набирая полные легкие морозного воздуха. — Во имя… Песни Крови, — произнесла она срывающимся от возбуждения голосом, глядя в глаза Нидхеггу, — и… во имя свободы! Я ничего тебе не скажу!
