Мой намётанный глаз блуждает по лицам, не скрытым кожаными масками. К сожалению, искомое лицо начальника экзорцистов в данный момент не присутствует в зале. Постеснялся прийти и пожать мне руку… Скромняга! На праздник собственного позора юбиляр не прибыл, так что некому теперь задуть свечи на праздничном торте! Хотя собравшиеся не в состоянии задуть всего одну сине-зелёную свечку…
Вообще, без масок тут всего трое: наш старый и горячо любимый друг Чес Хленд, ещё более старый знакомый инспектор Ганарилли, строгий и точный человек дела, и, по всей видимости, его первый помощник, столь стремительно мечущийся по залу, что приходится придерживать рукой высокую фуражку.
Истериан первым делом кинулся выяснять что-то у сантибов, меня же больше интересует Блик, висящий гноящейся раной на лике нашего мира. Уродливое образование, чуждое нам, слабым людям. Хорошо, что способ закрыть портал изобретён сотни лет назад, и нам лишь остаётся создавать новые артефакты, способные сшить материю вселенной, да активировать их в нужное время в нужном месте.
Но сейчас что-то не работает…
Я коротко махнул рукой, подзывая стоящего неподалёку экзорциста с диковинным прибором, состоящим из расчерчённого стекла и кучи медной обмотки. Закутанный в кожу человечек моментально отозвался и подошёл поближе.
– Сколько Блик открыт? – осведомился я у него.
– Около семи часов, – прогудел его приглушённый маской голос.
– И всё это время он такой и есть?
– Именно. Мы не наблюдаем у Блика тенденции к самосжиманию.
Портал, который не закрыть и который сам не затянется. Щекотливое положение. Неизвестно, сколько он так продержится, если ничего с ним сделать не получится… На моей памяти самые крупные Блики затягивались самое долгое за шесть часов. Вызванные спонтанным поведением свободной энергии, пронизывающей миры, порталы не получают никакой подпитки, отчего быстро сдуваются…
Исключение у меня перед глазами.
Первым делом я решил повести себя, как самый умный, и достал из кармана Ключ. Артефакт, обладающий огромной силой и не подверженный разрядке, как у ничтожных суррогатов экзорцистов. Выглядит могущественный сшиватель мировой ткани неброско: на вид – продолговатый тонкий брусок бледно-розового цвета, обладающий маслянистым блеском, как у свечки. На ощупь Ключ также напоминает воск, но истинного материала, из которого сотворён брусок, я не знаю.
Единственное, что можно отметить, – Ключ всегда остаётся тёплым.
Повертев им вокруг оси так, что нужная грань оказалась наверху, я направил артефакт на искрящуюся сине-зелёную аномалию и провёл большим пальцем по активируемой грани. Словно бы внутри Ключа засветились неизвестные символы, постоянно меняющие расположение и форму, сливаясь в более крупные и сложные символы, либо распадаясь на ряд более мелких. Если видишь впервые – не оторваться, так сильно завораживает хаотичное блуждание магических букв или иероглифов (не знаю, как их правильнее называть). Завершив диковинный танец, линии, слагающие символы и знаки, сверкают прощальной вспышкой, ознаменовавшей активацию артефакта.
Но Блик остался висеть в воздухе, как ни в чём не бывало. Если алые следили за моей безрезультатной попыткой, а, я уверен, многие из них следили, то сейчас они ликуют моему фиаско! Веселитесь! Если из портала полезут твари, то у меня будет больше, чем у всех, шансов выбраться отсюда живым…
Значит, уважаемый старший помощник начальника отдела по борьбе с демонами не наврал. Хотя смысл ему врать? Похоже, перед нами действительно серьёзная хрень, избавиться от которой будет, определённо, непросто.
Чес, вероятно начавший в данный момент икать, поспешил нарисоваться рядом. Его голос кажется мне всё таким же паршивым и привыкнуть к нему мне не удастся, пожалуй, ещё долгое время, что и не удивительно: к хрипу Дворняги я до сих пор не привык…
– Ну, вот вы и познакомились с нашей упрямицей, сэр Хромер, – гадливо сказал экзорцист, – Как она вам?
– Она – тревожит, вы – угнетаете… – не стал скрывать я свои мысли.
Даже сейчас Чес сохранил самообладание, хотя видно, что я его раскусил. Отреагировал он невинным вопросом:
– Вы к чему это, Август?
– Вы, сэр Хленд, как я вижу по этим старательным ребятам, изучаете сей экспонат уже… сами скажите, сколько часов?
– Не меньше шести, – согласно ответил мне старший помощник, – Наши научные группы работают здесь около шести часов.
Именно то, что я и хотел услышать.
– А, как вам должно быть известно, – я сложил руки за спиной и двинулся вокруг светящейся потусторонним светом расщелины, – Мы с Истерианом не занимаемся изучением Бликов – мы их просто закрываем. Наши знания о порталах куда скуднее ваших, а значит, вы, Чес, ждёте от нас помощи не по части теории…
Экзорцист шагает за мной по пятам:
– Допустим, – кивнул он.
– Так чего же вы от нас хотите?
Мы как раз закончили один полный круг и остановились. Время подошло перейти к сути задания. Алые придумали нам с Истерианом явно не самое простое и приятное.
Чесу Хленду предстоит ввести меня в курс дела:
– Вы знаете, что Блики существуют на подпитке свободной межмировой энергии. И всякий Блик втягивает неравномерно рассеянные пучки, которые довольно быстро иссякают на отдельном месте, что приводит к затягиванию портала естественным путём.
Я кивнул, подтверждая, что ничего нового красный мне пока не сообщил.
– Приборы, предназначенные для закрытия Бликов, – продолжил Чес, – Работают довольно просто – они обрезают все потоки, по которым энергия стекается к порталу, что приводит к моментальному затягиванию прорыва. Поскольку подпитка идёт сразу из двух миров, то процесс отсечения потоков в любой реальности приводит к затягиванию.
– Но в данном случае, – вмешался в монолог экзорциста бодрый и весёлый Истериан, – Блик питает энергия только из другого мира…
– Причём один и очень мощный силовой узел, – подтвердил алый догадку полукровки, – Достаточно мощный, чтобы Блик не терял со временем интенсивности. Сам он не затянется ещё очень долгое время, от нескольких часов до сотен лет.
Это что-то новенькое…
– Как же это вы догадались? – глухо выдохнул я.
– Две недели назад мы столкнулись с таким же, – безэмоционально ответил Чес.
Выходит, экзорцисты сталкиваются с ситуацией не в первый раз. Но сегодня они не в состоянии повторить уже сделанного. Если только красные не оставили и первый экземпляр открытым до сих пор. В подобную степень кретинизма алых даже мне, при всей моей нелюбви к ним, совершенно не верится.
