— Что же? — заинтересованно посмотрела она.
— То, что нельзя купить за золото. То, что недоступно, но желаемо. То, за что человек готов отдать все золото мира. То, за что он готов отдать жизнь.
— Это любовь, дружба, уважение…
Мой презрительный хохот прервал ее.
— Разве ты не торгуешь любовью?
— Я торговала телом, — резко взбрыкнулась она, словно молодая серна.
— Ты сказала, что полюбила меня?
— Да.
— А разве я не заплатил тебе?
Она возмущенно насупилась.
— Но это совсем другое. Я же не думаю о деньгах, когда говорю тебе, что люблю. Просто люблю. А деньги могу вернуть, но они остались где-то там. Сбегать?
— В таком-то виде? — с усмешкой выдавил я. Провел я по ее шее, грудям, плоскому животу и между ног. Она вздрогнула и изогнулась. — Далеко ли ты убежишь?
— Я все сделаю ради тебя. Теперь я твоя раба, — с обреченной готовностью отметила она. Запах свободы начал пропадать. Но его место восполнял запах безотчетного доверия.
Я с легким пренебрежением рассмеялся.
— Мне не нужны рабы. Рабы нужны тем, кто не может достичь чего-то сам. Я могу иметь все.
— Все — все? — с детским восторгом пропела Тайла.
— По крайней мере, из того, что можно обменять на золото. То, что доступно всем смертным. То, что сотворено людьми. И… немного больше.
— Захоти… захоти волшебный замок, — промурлыкала она, ластясь к моему боку.
— Я не хочу.
— Но… ты же можешь все. Ты же сам сказал, — напомнила она, проведя теплой ладонью по моему лицу. От нее веяло жизнью. От нее пахло любовью.
— Но его желаешь ты, а не я. Мне он не нужен. Зачем заточать себя в холодных стенах? И приковывать к какому-то определенному месту. Мир столь широк и разнообразен. Мне хочется побывать всюду.
— Где же ты спишь? — допытывалась Тайла, обнимая меня за шею.
— Я могу обходиться без сна, — шепотом пояснил я, словно боялся быть услышанным. — Но могу и спать. Я очень люблю спать. Но лишь потому, что люблю смотреть сны. Я даже могу управлять ими. Но больше всего мне нравится смотреть чужие сны. А сплю где? Где ночь застанет. Могу в таверне, могу на дереве в лесу. Могу на сырой земле или голых камнях. Могу на раскаленном пустынном песке, а могу на хрустящем снегу. Могу в объятиях нежных рук, а могу и один.
— Ну а сам ты чего желаешь? Есть такое? То, чего нельзя купить?
Я ласково погладил ее, улыбнулся, и вдруг простер руку в сторону реки.
— Смотри!
Река забурлила, запенилась, течение ускорилось, и вдруг она исчезла, словно кто-то выгнал из нее всю воду. Затем илистое дно начало медленно подниматься, шевелиться, и превратилось в высоченную гору. Склоны ее на глазах поросли стройными соснами и елями, а на вершине появился ослепительный белоснежный замок, с золотыми шпилями. Они сияли и искрились в лучах восходящего солнца, точно манящая недосягаемая мечта. Тайла распахнула прелестный ротик. Она немо взирала на возникшее чудо. Я же с улыбкой смотрел на нее. По секрету скажу — это всего лишь внушение, но для нее оно было столь реально, что она попросту онемела. Она чувствовала прохладу, сползающую со склонов горы. Она чувствовала запах хвои. Она слышала далекий клекот птиц, которые уже вились вокруг шпилей.
— Вот он, твой замок мечты, — прошептал я. — О нем мечтала ты?
— Да, — едва слышно выдохнула она. — Белоснежный замок с золотыми шпилями… но откуда ты узнал…?
— Любуйся своей мечтой, — горячо нашептывал я ей на ушко.
— Но… он ведь нереален? — Тайла чуть заметно вздрогнула, с трудом оторвав взгляд от невиданного чуда, и покорно воззрилась на меня.
— Отчего же — реален, — самодовольно улыбнулся я. И нежно погладил ее по голове, словно отец дочку, которой рассказывал сказку. — Просто он в другом месте, но он есть.
— В каком другом месте? — не терпелось ей.
— В очень далеком. Но ныне близком.
— В твоей фантазии? — подалась она ко мне, заглядывая в улыбающиеся глаза.
Я молчал.
— В твоих мыслях? — Тайла прижалась еще ближе.
Я молчал.
— Скажи же…
— Нет, — мягко ответил я.
— Но…а где?
— Не в моих, но в твоих. Мне лишь дано их услышать и воплотить. Но последнее уже зависит от моего желания.
— Ты… ты… ты кто? Бог? — едва слышно выдохнула она, на миг отстранившись. Глаза расширились, из их глубины на меня смотрела хрупкая беззащитная девушка. Однако я видел там свое отражение. Ведь глаза подобны зеркалу. Равно как и каждый человек подобен мне…
— Не так давно ты назвала меня Дьяволом, — с легким укором напомнил я.
— Но… я не знала, — она пристыжено втянула голову в плечи.
— Теперь знаешь, — многообещающе заверил я.
— Так Бог?
Я протяжно зевнул и махнул рукой.
— Зови, как хочешь — не ошибешься. Но и полной истиной то не будет, так как каждый назовет меня по-своему. А слово «Бог» мне не нравится, если честно. Оно тесно связано с религиями. Религии тесно связаны с темной людской массой. Необразованной массой. Они, собственно, и делают ее таковой. Однако мне нравится «Творец». От слова творить, или созидать. Тот, кто созидает что-то и есть Творец. Тот, кто воплощает мечту в жизнь. А если эта мечта приносит благо другим, то это истинный Творец. Творцом может стать каждый. Ты можешь сотворить предмет обихода, приспособление, построить конюшню, дом или замок. Ты можешь сделать сыр, масло, приготовить окорок, рыбу или иную снедь. Или создать произведение искусства. Люди будут восхищаться всем этим, ибо оно несет благо. Ты и есть Творец. Правда, иные станут завидовать. На то они и есть люди. Зачастую их зависть и толкает тебя вперед, чтобы доказать им свое творческое превосходство. Чтобы все смотрели на твое творение с разинутыми ртами и трепетно нашептывали: «как он сумел такое сотворить»? Но самое грандиозное из всех произведений, что мне встречались, есть наш мир. Весь наш огромный мир, и наша жизнь, подчиненная определенным законам и порядкам. А тот, кто сотворил его, и есть истинный Творец. И уподобиться ему может каждый. Ибо каждому дано творить.
Я посмотрел на Тайлу. Она слушала меня очень внимательно. Я продолжал:
— Но ты можешь прибегнуть к легкому способу — не творить ничего, а похитить произведение искусства. Подождать, пока кто-то закончит свою работу, а после прибрать ее к рукам. Сокрыть его от восхищенных глаз. Или продать втихую, получив взамен золото. Вот это и есть зло, потому как ты завладел тем, что не принадлежит тебе, и тем самым принес всем горе, хотя и сам получил радость. Многие склонны так мыслить. Я давно уже разделил людей на творцов и не творцов. Причем подлинных творцов мизерная часть в общей массе. А мне так хочется, чтобы все стали творцами. Чтобы любое, даже самое невероятное желание воплощалось лишь собственными силами, а не за счет кого-то. А если не получается, чтобы не валили вину друг на друга. Хотя, если на тебя перекладывают вину, значит, признают твое могущество. Признают, что все зависит лишь от тебя, а не от кого-то. Признают в тебе частицу Творца, в то время как сами ее лишаются. Поэтому, милая Тайла, мечтай, твори и оберегай мечту. И постоянно учись, как это делать. Все мечтают, но немногие творят. А из тех, кто творит, мало кто оберегает мечту. Будь хозяином своей мечты. Или отцом ее. А ведь это, действительно, как забота о ребенке. Пока он мал, он слаб, и не может противостоять жестокостям. Он слаб телом, и слаб духом, и нуждается в защите. Поэтому его надлежит защищать, пока он не вырос и не окреп. А после он уже сам станет заботиться о тебе, и не даст в обиду. Но это если правильно воспитать.
