Турин выдохнул.
— Не бросим. Она все равно увяжется за нами.
Луна подбежала к Турину и обняла его, но тут же отошла, смутилась и залилась краской.
— Я не буду вам мешать. Я буду драться вместе с вами!
Удивлению не было предела.
— Луна, девочка, — спросил Арий. — А ты умеешь драться-то? Это тебе не комаров по лесу гонять!
— Так вы же меня научите. И я не девочка, я взрослая женщина. Мне уже двадцать зим! — взъелась травница.
— Ну, это совсем меняет дело! — съязвил Турин. — А вот научить тебя и правда стоит кое-чему. На площади я видел торговца, продающего деревянные клинки. Сходи и купи два, — юноша вынул из кошеля несколько монет и протянул девушке.
Луна обрадовалась, схватила деньги и выскочила из комнаты.
— Хорошая она, правда, Турин? — спросил Нирут, едва захлопнулась дверь.
Арий внимательно посмотрел на своего друга.
— Угу, когда молчит! Я, смотрю, она тебе понравилась. А, братец?
— Ну, — смутился Нирут. — вроде того. Слушай, долго мы здесь торчать будем? Когда мы уже, наконец, поедем смотреть море и все остальное?
— Завтра попробуем найти какой-нибудь обоз, идущий к морю. Я полагаю им нужно охранять товар, — Турин потянулся и поправил платок, скрывающий его золотистые волосы.
— Да что от сюда можно вести? Это ж край света! Такая же пропасть, как и мой лес.
— Да тех же рабов! — зло сказал Арий. Одна мысль о том, что Хариус узаконил рабство, сводила его с ума. — Можно в армию наняться, а потом сбежать. Просто малым количеством опасно передвигаться. Неспокойно нынче, как я понял.
Наступила тишина. Несколько минут они сидели молча, и каждый думал о своем: Нирут размышлял о том, что наконец-то он вырвался из своего треклятого леса и увидит мир, о котором много слышал и читал в книгах, оставшихся пылиться в сундуке. Он не жалел о том, что отправился с новым и пока единственным другом в путь, который еще не известно чем может закончиться. Это все лучше, чем доживать свой век в одиночестве.
Турин вспомнил своих погибших родителей, которые правили страной, заботясь о жителях со всей душой и любовью. Ведь люди, населяющие древнее государство, были для них словно родные дети. Из далеких уголков памяти юноши всплыли воспоминания о его лучшем друге — Вартусе. Где он сейчас, жив ли? О временах, что в настоящий момент терзали некогда величественные земли, Турин читал только в книгах.
Дверь комнаты распахнулась, отрывая юношей от воспоминаний, и в объятое полумраком помещение влетела взъерошенная Луна:
— Вот, купила! — и протянула Турину два деревянных клинка. — Они мне в одну монету встали! А остальные я потратила… на это, — и из-за ее спины показался изогнутый засапожный нож.
— Ну, ты прямо — Луна — королева воинов! — воскликнул Нирут.
— И транжира, — продолжил Турин. — Давайте поедим, и займемся твоим обучением. Накрывай на стол, красавица!
Луна посмотрела на Ария, и ее глаза заблестели…
Нирут медленно наносил удары, а Луна отбивала. Турин тем временем брал ее за руки и показывал движения, которые она должна делать. Девушка оказалась способной ученицей и схватывала все моментально. Несмотря на хрупкий внешний вид, травница оказалось на удивление сильной.
— И не забывай использовать щит! — прикрикивал Турин. — Это тоже оружие и им можно бить.
— Да он тяжелый, как бадья с водой! Рука уже отваливается! — взмолилась Луна, вновь поднимая руки.
— Ничего, добудем другой, по тебе! — сказал Нирут и нанес удар.
— Луна, не отводи взгляд! Всегда смотри на противника! Даже если необходимо развернуться. Никогда не терять его из виду! Поняла? — Турин был явно доволен ею. — Ну, хватит на сегодня, воительница!
Нирут положил клинок на стол и достал трубку.
— Вот он, верх блаженства! — Он развязал мешочек и понюхал табак. Забив трубку, юноша закурил. Дымные колечки разлетелись по комнате, насышая воздух сладковатым ароматом.
— Надо спать устраиваться, — сказал Турин. — Луна, ложись на кровать. Мы с Нирутом на полу. Завтра у нас дел, как говорит наш лесной житель, амбар и маленькая тележка.
Девушка устроилась на кровати и мгновенно заснула. Нирут тоже покрутился несколько минут и затих. Лишь Турин долго не мог заснуть. Он просто лежал и смотрел в серый, обшарпанный потолок. Он не понимал, что происходит, и не знал, что делать дальше. Сон сморил его уже под утро…
…Солнечные лучи тщетно пытались пробиться сквозь пышные шапки сосен, между которыми шла группа учеников. Босые ноги ступали по сухим ветками, шишкам и пожухлым хвойным иголкам.
— Давайте шустрее! — прикрикнул длиннобородый старик, шедший впереди. — Что вы как сонные мухи?! Солнце поднимается! — дюжина девушек и юношей ускорили шаг.
Турин покрутил затекшей шеей. Он жил в этом треклятом лесу уже несколько месяцев. Если бы юноша знал, что школа Иноков находится в таких дебрях, то ни за что бы ни поддался на уговоры отца отправиться в Сиберию. Владыка Арии не упомянул, что его единственному сыну предстоит жить в лесу, спать на земле в куче лапника, отбиваясь от комаров, и есть то, что сможешь найти!
Все тело чесалось. Проклятые насекомые не оставили и живого места на коже. Одежда не спасала от их укусов, тем более что и одеждой назвать тряпьё, в которое одевались ученики школы, язык не поворачивался: широкие штаны и рубаха с косым воротом продувались всеми ветрами и абсолютно не защищали от холода.
Группа вышла на небольшую поляну, залитую спасительным солнцем. Старик махнул рукой и ученики сели на землю, поджав ноги. В центре поляны стояли две высоких сухих сосны, лишенные кроны, а между ними на высоте в человеческий рост была привязана жердь, толщиной с руку.
— Итак, — начал учитель, поглаживая бороду и прохаживая по поляне. — Сейчас я хочу от вас одного: ваша задача преодолеть вот эту преграду, — Он указал на жердь. — В качестве примера я проделаю это сам.
Старик проковылял к деревьям. Невозможно было определить, сколько ему лет, ибо выглядел он так, словно родился еще во времена, когда жили драконы, но здоровья в нем чувствовалось столько, что хватило бы с лихвой на десятерых! Инок, словно невесомый, взмыл в воздух, будто поднялся по невидимым ступеням, и опустился уже с другой стороны преграды. Ученики ахнули.
— Как-то так, — прокряхтел старик, разведя руки в стороны. — Теперь ты! — и он указал на одного юношу.
Тот, поглядывая на друзей, подошел к жерди, смерил ее взглядом и почесал затылок. Затем отошел назад, разбежался и перелетел через жердь. Совершив на другой стороне поляны кувырок, он встал на ноги.
