Сколопендра, прислушавшись к женскому чутью, до сих пор не имевшего влияния на вспыльчивый, несдержанный характер разбойницы, сделала единственно верную вещь. Смерив спину шляхтича долгим взглядом, она молча развернулась, отходя в угол камеры.
Длинный коридор разделял заполненные камерами блоки. По левую сторону, как заметила Каля, в основном шли камеры-одиночки, забранные толстыми решетками. Почти в каждой имелось вверченное в стену кольцо с цепью и ошейником, способным укротить буйного постояльца.
- Эй, ты! Рыжая!
Сколопендра обернулась. В соседней камере, через проход, обхватив руками покрытую толстым слоем грязи и копоти решетку, стоял оборванный парнишка, на вид не старше самой Кали. Длинная ржавая цепь тянулась от железного пояса, обхватившего стан паренька, до самой стены, позволяя ходить лишь вдоль торца камеры.
- Отвали, - неприветливо буркнула разбойница. Камни стен были гладкими и скользкими, словно не одно поколение горемык обтирало их в этом углу плечами. Поерзав спиной по холодной кладке, Каля скрестила руки на груди. - Че надо-та?
Парнишка ухмыльнулся, обнажая на удивление целые зубы. Наглый взгляд и хитрая мордочка на воле вызывали бы у Сколопендры невольное желание зажать покрепче кошель в руке, и не спускать с паренька глаз.
- Поболтать, - ничуть не смутившись грубым отказом, хмыкнул сокамерник, подмигивая Кале. Разбойница невольно улыбнулась. Подобный пройдоха горячо - а главное, не небезуспешно - убеждал вас в вечной привязанности, и брал за горло, обчищая карманы.
- Болтай, - отозвалась Сколопендра, прикрывая глаза. У наемников Ерника были пудовые кулаки. Ушибленный в драке бок саднило, так что Каля старалась дышать неглубоко, чтобы не вздрагивать от боли.
- Меня Жданеком звать, Рыжая, - не обращая на угрюмость собеседницы, продолжил парнишка.
- Я не рыжая, - поглаживая обтянутые рубашкой ребра, откликнулась Сколопендра.
- Ну, так назовись, - подмигнул Жданек. - Кажися, мы тут надолго застряли, грех не поболтать по душам.
Темные глазки-пуговки так и сверкали, словно ни темница, ни лязгающие оружием у двери стражи на часах не сломили дух непоседливости, заключенный в тщедушное тельце. Стоптанные башмаки выбивали нехитрый мотивчик на грязном полу, бледные губы кривились в улыбке, словно не отделяло Жданека от воли ни камни толстые, ни замки, ни цепи.
- Прыткий до дрожи, - открыв глаза, заговорила Каля. - За что сидишь, егоза?
Жданек расплылся в счастливой усмешке.
- Не сошлись во мнениях о перераспределении богатства с итильским купцом, - звякнув цепью, сообщил парнишка.
- Щипач?
- Оружие в руках держать умеет, да еще и умна! - Шутливо прослезился Жданек, мазнув пальцем по покрытой разводами щеке. - А то! Ярмарка же, красотишша! Чего только не увидишь и не услышишь! А этот, - кивнув на лежащего Казимира, скривил рожицу парнишка, - спит! Вставай, дурья башка! Девку проспишь!
- Ну, помело, - подгибая колени, произнесла Сколопендра. - Мели дурья башка, да не зарывайся.
- А што так? - Искренне удивился Жданек. - Меж нами решетки крепкие. Или боишься? Не дрефь, хмерска вольница без вины не обидит! Ярмарка, рыжик, она для всех. Как одна огромная, ласковая буренка - знай дои.
- А ну, заткнитесь оба! - Не поворачивая головы, рявкнул пресветлый комес, безуспешно пытаясь удобно умостить голову на локте. Сидящие поодаль уже заметно протрезвевшие ярмарочные буяны, по виду - доравшиеся до веселья крестьяне из далеких сел, испуганно дрогнули, давно еще без труда угадав в сокамернике рыцаря. - Умна она, как же! Только ума и хватает, чтобы языком вихлять! Поспать дай хоть тут, раз постоялый двор тебя не устраивал!
Жданек округлил глаза, выразительно вытягивая губы трубочкой.
- И что ж ты мне сделаешь? - Издевательски поинтересовался он. - Ты в одной камере, я в другой. Вряд ли встретимся. Ко мне, отчего-то, гостев не водят. Бояться чегой-та.
- Истинно так, - подтвердил из другого угла мужичонка, сосредоточенно ковырявший между пальцев на ноге. - Сопрет все, что плохо лежит. И ключ к замку, и сам замок.
Казимир скрипнул зубами, наливаясь краснотой до самой шеи.
- Ну, так чиво, благородный? - Подзуживал Жданек. Цепь на поясе погромыхивала в такт каждому движению паренька, переминавшегося с ноги на ногу так, словно по горячим углям босыми ногами отплясывал. - Меня не достать, это мы выяснили. Так что делать будешь? Мож девицу свою поколотишь, ась?
Комес смолчал и тут, рывком садясь, и после поднимаясь на ноги. Крестьяне как один шарахнулись к стенам подальше от опасного соседа. Подойдя к решетке и зачем-то попробовав ее прутья на крепость, Казимир вперил хмурый взгляд в лучащуюся наглостью мордочку щипача.
- Ее мне еще успеется, крысья харя, - раздельно и негромко проговорил он, прищурившись в нахальные глаза. - А только странно думать, да еще тебе, что тебя так уж и достать нельзя. Заткнись сам, добром прошу покудова, да в лицо мне хорошенько глянь. Как думаешь, ежели прямо теперь тебя порешить, наместник хоть виру возьмет с благородного за убивство такой швали, как ты?
Жданек послушно и даже чрезмерно усердно вытаращился на Казимира, стискивая прутья решетки так, что тощие пальцы побледнели.
- Доберись сперва, - хихикнул воришка, - а то на словах все грозные. Хо, - вдруг просиял паренек, - а ты, рыжая, знала, что тебя поколачивать будут? Или ты ему должна чего? Странственно, - вздохнул Жданек, - вроде вы как заодно под замок загремели, ан сидите порознь, да волком друг на дружку зыркаете.
Сколопендра бросила на шляхтича быстрый взгляд, и что совсем уж неожиданно, вдруг покраснела.
- Уймись, - прошипела она.
Жданек беззвучно распахнул род, прикрывая его узкой ладонью.
- И ты, рыжая? - Потрясенно вздохнул он, что при улыбающихся глазах выглядело совсем уж никудышной игрой. - Ииииэххх... Житья моя непутевая! Слышь, благородный, ты все-таки подумай, как мне шею будешь мылить, а уж веревочку и без тебя подберут.
- Тьфу, - в сердцах сплюнула Каля, по прежнему не глядя на Казимира, - дурья башка.
- Зато глаза вострые, - полмигнул Казимиру Жданек. - Ты не против, любезный, мы тут еще немножечко поболтаем о своем, вольном?
