Вспоминая отцовский гнев по пустяшным поводам, Родька даже представить себе боялся, что ждет его теперь, когда он натворил такое. Отец за такое просто шкуру спустит. Говорили же: никуда не ходить с незнакомцами. Столько маньяков вокруг развелось. Поймают мальчишку, помучают, поиздеваются, а потом все равно убьют… Нет уж, пусть лучше отец семь шкур спустит, чем вот этот, с запавшими в яму глазами… Только бы живым отпустил…
Родька снова уставился на пыльные хлопья под тахтой. Лучше уж туда смотреть, чем на сидящего рядом психа.
— Ну что, пришел в себя? — хрипло произнес мужчина.
Родька вздрогнул и взглянул исподлобья на незнакомца.
Голос прозвучал беззлобно, но Родьку это как-то не успокоило, и он не ответил.
— Как тебя зовут? — проговорил мужчина, не сводя глаз с замершего в углу мальчика. Не дождавшись ответа, мужчина покачал головой и укоризненно заметил: — Тебя что, не учили отвечать на вопросы старших? Я хочу знать твое имя!
— Зачем? — прошептал Родька.
— Затем, что мне нужно знать это, — раздраженно отозвался мужчина.
Он резко встал, шагнул в угол. Он не замахивался, даже рук не поднимал, но раздраженного голоса Родьке было достаточно:
— Меня зовут Родион, — торопливо пробормотал он, глядя, как две худые длинные ноги в джинсах приближаются к нему.
— Лет тебе сколько?
— Тринадцать.
— Неужели? — удивился мужчина. — Странно… Там на улице мне показалось, что ты на пару лет старше…
Родька с надеждой вскинул голову. Может быть, теперь похититель его отпустит? Что связываться с малолеткой? Себе дороже…
Незнакомец присел на корточки, протянул руку, провел пальцем по горящей коже над верхней губой мальчика:
— Больно? Ничего, усы у тебя еще вырастут… А к боли привыкай. Настоящей ты еще наверняка не пробовал…
От прикосновения чужой страшной руки Родька оцепенел и скорчился. От отвращения и страха сам по себе запрыгал подбородок.
— Ну-ну, малыш, не дергайся, — усмехнулся мужчина. — Тем более, что это бесполезно. Отсюда ты все равно не уйдешь, пока я не сделаю с тобой все, что мне надо… А ну-ка, посмотри мне в глаза!
Родька послушался. Глаза незнакомца словно выглядывали из черной пропасти. Жутко!
Мужчина выпрямился, отошел к двери, обернулся на пороге, чему-то усмехнулся и вышел в коридор.
Родька обвел взглядом комнату. Здесь почти не было мебели. Тахта, стул, тумбочка да голые стены с не очень чистыми обоями, пыль да грязь. Нет даже телефона. Будь в квартире аппарат, можно было бы добраться до него, пока незнакомец так неосмотрительно оставил свою жертву без присмотра. Можно было бы успеть набрать если не свой домашний номер, то уж ноль-два точно…
Незнакомец долго не появлялся, и в квартире было тихо, из коридора не доносилось ни звука. Родька встал на ноги и, стараясь ступать бесшумно, шаг за шагом двинулся к двери.
Он почти уже выбрался в коридор, когда мужчина появился прямо перед ним.
Родька в ужасе отпрянул назад, запнулся об угол тахты и упал. От страха и досады слезы брызнули из глаз…
— Что ревешь, герой? Сбежать захотел? — недобро уточнил мужчина. — Не выйдет, дружок… Плачь не плачь, а не выйдет. А ну-ка, в угол!
Родька торопливо отполз обратно в угол.
Он даже не вспоминал о тех бесстрашных героях, смельчаках и суперменах, на месте которых он любил представлять себя чуть ли не каждый день. Наверное, тех книжных и киношных суперменов в детстве не ловили маньяки, от того они и понятия не имели, что в жизни кое-чего стоит бояться.
— Ишь ты, бежать собрался, — проворчал похититель. — Сначала настоящая боль, приятель, а потом уже свобода…
Мысли смешались в голове мальчишки. Теперь даже на родительский гнев ему было наплевать. Он понял одно: незнакомец пообещал ему настоящую боль…
Родька всхлипнул, закрыл лицо локтем, торопливо утер рукавом сопли.
— Прекрати, — устало сказал незнакомец, садясь на тахту. — Я-то думал, ты просто изнеженный юнец, а ты еще совсем ребенок… Будем считать, что ты меня разжалобил…
— Вы меня отпустите? — обомлел Родька.
— Может быть, но не сразу… — задумчиво проговорил мужчина, потирая грудь.
Напряженно сжавшись, Родька внимательно слушал хрипловатый голос и пытался понять, что же такое хотел этот псих сделать с ним, и над чем он теперь раздумывает.
Мужчина вдруг грустно улыбнулся:
— Забавный ты, приятель, этакий домашний мальчишка… Наверное, ерундой всякой занимаешься? Математика, английский, фортепиано?..
— Скрипка, — тоскливо подтвердил Родька.
— Драться, наверное, не любишь, да и не умеешь?
— Не умею… — еле слышно прошептал Родька.
Родьке вдруг стало так жаль себя и почему-то стыдно за то, что дожив до тринадцати лет остался он никчемным пай-мальчиком.
— Ты мертвецов боишься, Родион? — спросил вдруг мужчина.
— Не знаю. Я… Я никогда не видел их.
— Увидишь, — уверенно пообещал псих.
— Где?
— Да скорее всего здесь, — усмехнулся незнакомец, а потом тяжело со свистом вздохнул и закашлялся. — Видишь ли, друг мой Родька, ты, можно сказать, моя последняя мармеладка… И тебе, хочешь ли ты этого, или нет, предстоит кое-что не очень обычное и не очень приятное…
Незнакомец с трудом встал, и Родька невольно закрылся рукой.
— Может быть, пройдет несколько дней, прежде, чем ты вернешься домой. А может быть, всего несколько часов. А пока не надо от меня шарахаться. Съесть-то я тебя точно не съем…
Мужчина снова присел рядом с Родькой, взялся за его руку и отвел ее от лица мальчика. Ладонь незнакомца оказалась горячей, а дыхание не по хорошему шумным. Из полуоткрытого рта мужчины неприятно пахло чем-то пронзительно кислым. Родька вжался в стену, не решаясь ни отвернуться, ни вырвать руку.
— Могу я рассчитывать на последнюю мармеладку, как ты считаешь? грустно спросил маньяк. — Ты будешь послушным мальчиком?
Родька судророжно замотал головой. Ладонь незнакомца до боли сжимала его руку, нелепые слова словно колоколом отдавались в мозгу…
— Лучше ни о чем не думай, — прошептал мужчина. — И ни о чем не жалей, ты все равно бессилен…
Он вдруг запнулся и замолчал. Лицо его дрогнуло, глаза закатились, обнажив яркие белки. Словно что-то невидимое толкнуло незнакомца в бок, он медленно, будто сопротивляясь, начал валиться на сторону и наконец рухнул на пол, довольно громко стукнувшись головой о грязный паркет.
С минуту Родька сидел спокойно, опасаясь сделать даже глубокий вздох, но похититель не шевелился. Он лежал, как мертвый. Только хриплое дыхание раздавалось в комнате. Казалось, маньяк потерял сознание…
