‑ Я не глупая, ‑ тихо ответила Эвви, стараясь не привлекать внимания Потрохов.
Как кто-то такой умный, как он, мог не понимать? Разве что он говорил правду и впрямь когда-то состоял в банде.
Нет, это ни в какие ворота не лезло. Подросшие парни из банд работали в постоялых дворах, или торговали тряпьём, или пахали на фермах или стройках. Они когда не становились кем-то чистым, хорошо одетым.
‑ Банды всегда хотят то одно, то другое, то третье. Они же твои друзья, и почему ты не можешь помочь, и с ними ты будешь вне опасности, а потом они наглядно показывают, от какой именно опасности они тебе будут беречь. Кошки же ничего от меня не хотят, хотя любят, если я их кормлю. Мне это нравится.
Браяр нахмурился.
‑ Гадюки не схватили бы тебя, если бы ты была в банде, ‑ указал он.
‑ Нет, та другая банда схватила бы меня первой. Хватание — это невежливо, кто бы тебя ни хватал, ‑ ответила она. ‑ Пусть-ка тебя как-нибудь попробуют схватить, посмотрим, как тебе это понравится.
Они обошли комнату ещё дважды, пока Браяр проверял перевязки, уговаривал пациентов заваренные им резко пахнувшие чаи и давал ещё лекарства. Эвви заворожённо наблюдала за ним. Не смотря на дорогую одежду, он не был против возиться с больными, будто всю жизнь вытирал пот, кровь и рвоту.
Наконец он остановился и огляделся.
‑ Думаю, мы почти закончили, ‑ заметил он.
Кто-то из группы не пострадавших Верблюжьих Потрохов в углу воскликнул:
‑ Поверить не могу! Они убили Хаммита! А теперь и Пилиб тоже мёртв!
Браяр нахмурился. Эвви не понимала — почему. Может эти люди и не были ему безразличны, но их ссоры его не касались.
‑ Они всех нас убьют, ‑ возразил другой парень. ‑ А если и нет, то ты же знаешь, что Вынюхиватели Змей и Каменноголовые займут нашу территорию и перебьют нас по одному. Оглядись! У нас половина даже драться не может.
‑ У Гадюк есть такамери, которая покупает им оружие, ‑ добавила Дуна, которая привела сюда Браяра и Эвви. ‑ Что она им достанет дальше? Топоры? Мечи?
Один юноша добавил:
‑ Если она так тратится для них, то почему бы ей не тратиться на оружие и для нас тоже?
Эвви была поражена. Ни одному из знакомых ей членов банды не хватало здравого смысла, чтобы думать о таких вещах. Они были слишком помешаны на чести и защите своей территории.
‑ Они хотят, чтобы мы присоединились, а я не хочу, чтобы кто-то ещё умер, ‑ произнёс один из парней. ‑ Руки. Кто за присоединение?
Большинство стоявших на ногах Потрохов подняли руки. Другие руки поднялись с лежанок, где бывшие в сознании отдавали свои голоса.
‑ Идём, ‑ с отвращением сказал Браяр Эвви. ‑ Я бы сопротивлялся до конца времён, прежде чем войти в банду, которая убила моего партнёра. Мы тут закончили, ‑ он помахал смотревшим на него членам банды и повёл Эвви наружу.
Эвви ошеломлённо последовала за ним. Может, она ошиблась, и он действительно был когда-то в банде? Потому что именно что-то подобное бандитский парень и сказал бы.
Икрум Фазхал впервые посещал дом Леди Зэнадии доа Аттанэ до заката, но та приказала ему прийти сразу, как только появятся вести насчёт Верблюжьих Потрохов. Пока слуги с ничего не выражавшими лицами впускали его через служебные ворота и вели к патио и саду, где леди обычно его принимала, Икрум гадал, что те думали о её интересе к таким фукдак, как Гадюки. Было видно, что они благоговели перед ней не меньше его, иначе они нашли бы способ прекратить его визиты.
Они оставили его стоять перед софой, где она обычно сидела. Они также поместили рядом кувшин с вином, кубок и блюдо с фруктами для неё. Икрум даже не думал притронуться к ним. Один раз, когда он осмелился это сделать, он обнаружил, что она носила в своих дорогостоящих одеждах тонкий стек с заострённым концом. Стек оставил на ему широкий шрам на тыльной стороне ладони, прямо между шрамами от посвящения в Гадюки.
Иногда он гадал, что бы случилось, если бы он и другие Гадюки не приняли бы её за дорогую проститутку, гулявшую одной ночью по Великому Базару. Они бы схватили её и уволокли в закоулок между закрывшимися киосками, чтобы снять с неё драгоценности и шелка. Вместо этого они обнаружили её тени — армсмастера и немого — и собственный крохотный кинжал леди, который она прижала к крупной вене у Икрума под подбородком. Он уже посчитал себя покойником. Он тогда сказал ей: «Режь быстро и глубоко, и покончим с этим», ‑ а она засмеялась.
Ей приглянулась его смелость, как она сказала. Она отвела его в кофейню, купив ему булочек и чашки с этим горьким, дорогим напитком. Её армсмастер и немой сидели с друзьями Икрума на коврах перед заведением и не давали им сбежать.
Его тело от ужаса покрылось испариной, когда он узнал, что она — тётка амира, леди одного из великих благородных домов. Ему уже виделись их собственные безголовые тела, свисающие со Скалы Правосудия. Вместо того, чтобы позвать Стражу, она расспросила его о нём самом и о Гадюках.
Она спрашивала и слушала с таким участием, что Икрум невольно рассказал ей о своих бедах. Он даже поведал об оскорблении, которое ему нанесла богатейшая и сильнейшая банда, Владыки Ворот, державшая территорию между Великим Базаром, Золотым Домом и Хажрскими Воротами. Икрум по глупости влюбился в сестру главаря, тэску, Владык Ворот. Тэску сказал и Владыкам, и Гадюкам, что никогда не позволит своей сестре встречаться с тэску кучки возомнивших что-то о себе мальчиков на побегушках.
‑ Ты мне нравишься, ‑ сказала ему той ночью леди. ‑ Ты не какой-то там отброс общества. У тебя есть амбиции, смелость, гордость. Я помогу тебе, ‑ и ушла, наказав явиться к её дому на следующий день после заката.
Он явился, потому что никто не мог ей отказать. Он ожидал, что она соврала насчёт адреса, или что она была пьяна и всё о нём забыла. Это было не так. Немой обыскал его на наличие оружия и отвёл в сад. Там его ждала леди, с планами о возвышении Гадюк.
‑ Мне скучно, ‑ сказала она Икруму. ‑ Мои дети выросли, мой муж умер. Я не желаю больше ни мужей, ни любовников. Мои внуки утомительны. Мне по нраву помогать Гадюкам достичь величия, если они выдержат путь к нему. Если они могут принять дисциплину. Если не можете… ‑ леди пожала плечами. ‑ Я найду другой способ позабавиться. Мы начнём с того, что дадим твоим людям отличительный знак получше, чем эта тряпка, ‑ она указала на серую повязку у Икрума на рукаве. ‑ И мы сделаем новый знак таким, чтобы для его получения требовалась смелость.
Икрум собирался возразить. Он убил прежнего тэску Гадюк ради своей повязки — серой, с нашитыми жёлтыми бусами. Слова уже были у него на губах, когда огромная рука обхватила его шею; ладонь-лопата задрала ему голову. Рука и ладонь принадлежали немому, который удерживал Икрума легко, как сам Икрум мог бы удерживать котёнка.
