Гарри настолько увлекся чтением, что даже не заметил появления еды. Однако распространившийся аромат нельзя было не почувствовать. Он различил запах яичницы, поджаренных сосисок, бекона и, кажется, кекса. Немедленно напомнил о себе пустой желудок. Раздражительно простонав, юный гриффиндорец стал наполнять ближнюю тарелку. От книги отрываться не хотелось, поэтому, подперев её кувшином с соком, Гарри продолжил читать.
Дойдя наконец до конца главы, гриффиндорец отставил тарелку и стал мысленно вспоминать прочитанное. Закрыв глаза, парень пытался повторить движение палочки и руки. Некоторые движения у него не получились, но остальные он воспроизвел в точности как в книге ― это его очень обрадовало. Здесь он решил прекратить свое утреннее занятие.
Открыв глаза, Гарри от удивления чуть не упал со скамьи, невольно подавшись назад. Оказывается, он был не один. Схватившись за край стола, юноша закрыл книгу и взглянул на казавшегося взволнованным профессора Дамблдора, сидевшего напротив.
― Э–э… Доброе утро, профессор, ― произнес Гарри, нарушая установившуюся тишину. ― Я не слышал, как вы подошли.
Директор Хогвартса облегченно вздохнул, улыбнулся и наклонился поближе к парню.
― Такое обычно случается, когда ты уходишь глубоко в себя, ― сказал он ласково. ― Что‑то ты сегодня рано. Хочешь что‑нибудь обсудить?
Помотав головой, Гарри честно ответил:
― Нет, сэр.
Практически так начинались все их беседы в течение нескольких последних недель. Проблема была в том, что Гарри не понимал, серьезен ли профессор при этом или просто вежлив. Если серьезен, то вопрос его следовало бы понимать как: «Я знаю, что тебя что‑то гложет, не хочешь ли поговорить об этом?», а если он был просто вежлив, то это значило не больше, чем: «Если хочешь поговорить, то я рядом».
Профессор некоторое время молчал, а затем поднялся со скамьи.
― Очень хорошо, ― произнес он. ― Я знаю, что у тебя был вчера тяжелый день, Гарри. Люпин рассказал мне, что ты слышал голос мамы там, в поезде. Если хочешь обсудить это или у тебя есть какие‑нибудь вопросы, то мой кабинет постоянно открыт для тебя.
― Спасибо, сэр, ― вежливо ответил Гарри. Меньше всего он хотел обсуждать вчерашнее, но грубить и отказываться от предложения тоже не хотелось. Как вообще можно обсуждать это? Гарри чувствовал, что ему все также трудно рассказывать кому‑нибудь о своих душевных переживаниях. Да и не было раньше того, с кем он мог поделиться. Дурсли им не интересовались, так почему кому‑то это вдруг стало небезразлично.
Дождавшись, пока Дамблдор дойдет до учительского стола, Гарри вновь открыл книгу. Он всегда чувствовал себя не в своей тарелке в обществе кого‑нибудь из взрослых, в особенности, если это был профессор Дамблдор. Не зная почему, но он просто не понимал, как ему вести себя при директоре. Возможно, все это из‑за того, что профессор взял на себя роль его «терпеливого дедушки». И поэтому теперь ему, Гарри, нужно сделать так, чтоб «семья» им гордилась.
В этот раз Гарри не слишком углублялся в книгу, поэтому он заметил появление профессора МакГонагалл. Хотя Гарри и не отрывал взгляда от книги, он был уверен, что «строгая бабушка» поменяла направление своего движения и идет сейчас в сторону гриффиндорского стола. «Бабушка» подошла к Гарри и, помедлив, положила руку на плечо ученика, а он, в свою очередь, посмотрел на учителя Трансфигурации через плечо и ласково ей улыбнулся. Улыбнувшись в ответ, профессор направилась к столу преподавателей.
Вслед за ней в зал вошел профессор Снейп и, строго посмотрев на Поттера, занял свое обычное место рядом с МакГонагалл. Через пару минут в Большой зал стали просачиваться первые ученики, зевавшие на ходу. Большинство из них не замечали Гарри, но те, кто проснулся достаточно, чтоб посмотреть по сторонам, увидели его и начали перешептываться. Вскоре юноша начал волноваться, о чем это они переговариваются. Знают ли они уже, как на него влияют дементоры, или просто обсуждают его похищение Сириусом Блэком?
Иногда Гарри ужасно хотелось жить простой, нормальной жизнью. В такие минуты эта не желаемая им известность тяготила особенно сильно.
Фред и Джордж пришли вместе с доброй половиной Гриффиндора и сразу сели возле Гарри, по–дружески оттолкнув его в сторону, чтоб самим усесться вместе. Выглядели они немного уставшими и с явно напущенным весельем. Гарри еще не случалось видеть близнецов Уизли серьезными, и поэтому он с тревогой на них посмотрел.
― Э… что‑то случилось? ― спросил Гарри, не зная, хочет ли он в самом деле услышать ответ.
Близнецы медленно повернулись к нему. Казалось, каждая клеточка их лиц выражает крайнюю симпатию гриффиндорцу. Гарри ненавидел, когда на него так смотрели.
― Вчера Дамблдор предупредил учеников о дементорах, «охраняющих» в этом году школу, ― произнес Джордж. ― Он так же упомянул, что они заставляют людей переживать их самые худшие воспоминания…
― …и Рон… э–э…. ну, он проговорился, что ты слышал, как убивали твою маму, ― добавил Фред.
Гарри закрыл глаза и уронил голову на стол. Да, не таким он предполагал начало своего первого учебного дня в Хогвартсе. Сейчас, наверное, все будут глазеть на него и шушукаться. Гарри не хотел опять выделяться ― ему не нужно было такое внимание. Почему окружающие не могут относиться к нему как к обычному парню? Неужели это так сложно?
― Кто еще знает? ― тихо спросил он.
― Ну… эх… ты ведь знаешь Рона, ― начал Джордж. ― Он никогда не подумает, прежде чем что‑либо сказать… И… он говорил вчера об этом во время ужина. Так что все сидящие поблизости слышали…
― …а они уж передали тем, кто сидел рядом, ― подхватил слова брата Фред. ― И так далее…
― …и так далее, ― повторил Джордж. ― Так что я не совру, если скажу, что знают почти все, если ещё не все. ― Тут на его лице появилась дьявольская ухмылка. ― Но не беспокойся, Гарри, мы вчера уже указали ему на ошибку.
Гарри уставился на близнецов, подняв брови. Ох, не нравились ему их лица. Они явно сделали что‑то плохое.
― Как именно? ― спросил он осторожно, тут же подумав: «А хочу ли я знать?»
Фред и Джордж лишь подмигнули ему и принялись за еду. Да–а, видно, ничего хорошего. Покачав головой, Гарри вернулся к своей забытой тарелке, стараясь не думать о «шутке» близнецов. Те то и дело посматривали на него, и Гарри вдруг понял, что вскоре узнает, что же они натворили. Он лишь надеялся, что близнецы не догадались превратить Коросту в громадного паука или что‑либо подобное.
Вскоре пришли и остальные преподаватели ― все они одарили Гарри ласковой улыбкой. Через некоторое время деканы факультетов начали раздавать расписания. Получив свое, Гарри снова почувствовал, что ему на плечо опустилась чья‑то рука. Посмотрев наверх, юноша увидел профессора МакГонагалл. Обычный строгий взгляд, но Гарри увидел в её глазах жалость. Наклонившись к нему, профессор тихо, чтобы никто не мог услышать, прошептала:
