Наконец появился царь и занял свое место. Вместе с ним в ложу вошла его дочь, принцесса Микаэла, а также три посла одного из маленьких княжеств на западе Эординора. Ближайшие царские сановники и наиболее знатные дворяне видят из соседних лож, что Аголар не в духе и виной тому его дочь. Царь восседал на раззолоченном кресле и повернувшись к Микаэле что-то страстно ей втолковывал. Принцесса, надувшись, отворачивалась от отца.
На девушку недаром обращают внимание молодые люди из благородных семейств, она действительно красивейшая из знатных невест Виалора. Ее правильное белое лицо обрамлено длинными волосами цвета воронова крыла, алые губы притягивают взоры, взгляд синих глаз заставляет трепетать любого мужчину. Многие именитые художники и ваятели Виалора мечтали, чтобы принцесса хоть раз им позировала, но ни одному из них это не было дозволено — Аголар не нашел ни одного из них достойным. Чтобы написать портреты дочери царь несколько раз приглашал известнейших заморских художников. Несколько скульптур, украшавших дворец, слеплены с девушек, похожих на нее фигурой и только потом в камне было вырезано лицо принцессы. Сейчас она одета в простое атласное платье голубого цвета, которое хотя и закрытое, подчеркивает достоинства ее хрупкой фигуры. Единственное украшение принцессы — небольшая серебряная диадема, усыпанная бриллиантами.
Внешность Аголара составляет разительный контраст с обликом дочери: телосложением он напоминает тех воинов, что будут сражаться на арене. Правитель Виалора до сих пор любил иногда размяться с мечом, чтобы не терять формы. Благодаря воинственному характеру, в период правления Аголара Виалор стал одной из крупнейших стран на Эординоре. Еще в молодости царь провел несколько успешных военных кампаний против не в меру заносчивых соседей. Облачен он в синие шелковые рубашку и штаны, богато расшитые золотом и серебром. На плечи накинута белая мантия с золотой подкладкой. Золотая корона, украшенная рубинами и диамантами, словно облаком окружена седыми волосами, серо-голубые глаза смотрят на мир из-под насупленных бровей. Волевое лицо с мощными скулами сейчас выглядит недовольным: ему очень не хочется спорить с дочерью, но в то же время нельзя обижать послов из государства, контакты с которым могли дать его стране выход в Вермаэнский океан — возможность торговать с Криалинором и Сиалинором.
— Микаэла, я понимаю, что тебе не нравятся бои, — сказал Аголар дочери, заставив ее повернуться. — Но ты же принцесса, в будущем царица, так что должна больше задумываться о государственных делах.
— Отец, — ответила девушка. — У меня нет никакого желания смотреть на то, как эти бедняги лишают друг друга жизни из-за того, что тебе захотелось произвести впечатление на послов из Калидора.
— Тем не менее, ты будешь здесь сидеть! — громким шепотом, так чтобы не слышали послы, сказал царь. — Что-то ты в последнее время перестала меня слушаться. Вот возьму и отдам тебя замуж за старшего сына графа Карпашского, он там, в горах, тебя живо перевоспитает!
— Вечно ты так, — произнесла Микаэла обидевшись. — Все время со своими государственными делами. Да еще в этом кровавом Цирке.
— Даже не пытайся напирать на молодость, — возразил Аголар, которого было трудно в чем-то убедить. — В твои годы я правил Виалором и как видишь, до сих пор справляюсь. Так что сиди здесь, и не дуйся, а вместе со мной развлекай послов.
Гости из Калидора сидели молча, тактично не вмешивались в спор венценосных особ.
Диалог царя с дочерью прервался, на арену через ворота Победителей входила команда свободных гладиаторов. Аголар повернулся к послам и стал объяснять, как обычно начинаются бои в Цирке.
Невольники Варгуса, в числе которых и Айдорн, смотрели через закрытую решетку, как на песок под восторженный рев зрителей выходят свободные гладиаторы во главе с Чемпионом Бельфаром. Они должны совершить круг почета по арене. Люди, особенно из низших сословий, бесновались, увидев любимцев. Царь поведал послам историю каждого из гладиаторов, не стесняясь на красочные описания некоторых боев. Принцесса изредка морщилась, услышав, каким именно способом свободные лишали жизни рабов.
— Я слышал, на сегодняшних боях присутствует сам царь, — поведал эльф Айдорну, пока они стояли и ждали своей очереди. — К нему приехали какие-то послы и он решил развлечь их гладиаторскими боями. Самое же интересное, что сегодня вместе с ним должна быть его дочь, принцесса Микаэла.
— И что в этом интересного? — спросил тиалинец.
— Насколько мне известно, она не любит таких развлечений. Гладиаторским боям предпочитает общение с поэтами и артистами. Сейчас она появилась в Цирке только по настоянию отца. Если нам повезет, то сможем разглядеть девушку, считающуюся самой красивой в царстве.
В царской ложе один из гвардейцев подошел к Аголару и, наклонившись, прошептал что-то ему на ухо.
— Не желаете ли сделать ставки на этот бой? — спросил царь послов.
— Давайте попробуем, Ваше Величество, — согласился один из посланников.
— Приведите маклака! — приказал Аголар.
Двое гвардейцев немедленно ввели в царскую ложу маленького толстого человека.
— Ваше Величество, делайте ставки, — произнес маклак, откланявшись. — На этот бой они составляют пятьдесят к трем против невольников.
— Видите ли, господа послы, — объяснил царь гостям. — В команде свободных сегодня сражаются ветераны арены и сам Чемпион Бельфар. Среди невольников два новичка, один поступил месяц назад, а другой только вчера. Так что шансов против свободных у рабов практически нет. Это, однако, не означает, что мы не увидим отличного представления.
— Пожалуй, мы сделаем небольшие ставки, — сказал один из послов, после того как они о чем-то тихо посовещались.
— А я поставлю пятьдесят тысяч кесаров на команду свободных, — произнес Аголар, отстегивая с пояса небольшой мешочек. — Лишние монеты мне не помешают.
Он достал из кошеля на поясе горсть драгоценных камней, и, отсчитав нужное количество, высыпал их в дрожащую руку маклака, который первый раз за всю свою карьеру попал к царю.
— Вообще-то, — снова обратился Аголар к послам, — знать на кого сколько ставят не положено, но для меня и некоторых благороднейших из дворян делают исключение.
Трое послов поставили каждый по пятьсот золотых на свободных, сделав это из вежливости к принимающей их стороне.
— Я тоже хочу сделать ставку, — неожиданно сказала принцесса, повернувшись к маклаку. — Я ставлю десять тысяч золотых на команду невольников.
Девушка протянула маленькому человечку туго набитый мешочек, из которого слышалось позванивание монет, потом снова отвернулась в сторону.
