— Видимо ты действительно хороший воин, раз Варгус так за тебя заступается, — прошептал Игнетор тиалинцу.
— Нет, — не согласился Дэркан с Варгусом и похоже не впервые. — Его необходимо наказать, чтобы другим неповадно было нарушать наши порядки.
— Отдайте его нам! — вставил Бельфар. — Ормус должен с ним расквитаться!
Они бы так спорили еще очень долго, но тут к коменданту подбежал один из служителей, и прошептал что-то на ухо.
— Варгус, — холодно произнес Дэркан. — Ты теперь никакими деньгами не отделаешься. Мне только что сообщили, что Ормус не сможет выступать на арене не только завтра, но и еще очень долго. Если не состоится его завтрашний бой, думаю не надо объяснять, сколько денег мы все потеряем.
Варгус ненадолго задумался.
— Хорошо, — решился он, — как тебе такой вариант: завтра вместо того боя, в котором должен был участвовать Ормус, устраиваем командный бой моих гладиаторов со свободными.
— Согласен, — произнес Дэркан. — Мы даже можем заработать больше монет, чем сейчас потеряли.
— Так даже лучше, — обрадовался Чемпион. — Если его завтра убьют на арене, а его убьют, никто не скажет, что это было нечестно.
После этого комендант, главный надзиратель и чемпион ушли внутрь. Варгус подошел к Айдорну.
— Смотри, если завтра вы не выиграете бой! То, что планировал сделать с тобой Калерус, невинным развлечением покажется, — предупредил он тиалинца и тоже ушел.
— Да, чем-то ты ему очень понравился, — сказал Айдорну наставник, когда за хозяином закрылась дверь. — Будь на твоем месте другой, Варгус не стал бы его так защищать.
— Надеюсь мне завтра перед боем ничего не подстроят, — немного взволнованно произнес юноша, обрадованный тем, что так легко отделался. — А бой-то выиграю, я уверен.
— Не будь так уверен, — оборвал его наставник. — Ладно, уже поздно. Отправляйся спать, а то закроют ваш коридор и придется ночевать во дворе.
Айдорн пошел в свою комнату, не обращая внимания на насмешливые взгляды охранников, Игнетор пошел к себе домой. Придя в комнату, тиалинец обнаружил, что соседи не спят. Войдя, сразу встретил их изумленные взгляды. Эльф все так же лежал на кровати, гном расхаживал по комнате и борода его воинственно топорщилась.
— Нет, тебе что, больше делать нечего, кроме как в первый же день попадать в историю? — поинтересовался гном. — Да еще и нас в нее впутывать!
— Да уж, — согласился с ним адаритар. — Что нас ожидает завтра?
— Командный бой со свободными гладиаторами, — сказал тиалинец.
— Это-то мы уже знаем, — вздохнул эльф. — Не знаем мы, как ты себя завтра покажешь в команде.
— Новичок, который может помереть в первом же бою — еще не член нашей команды, — ворчливо произнес гном. — То, что он смог с одного удара повалить человека еще не доказывает, что он отличный воин.
— Не обращай на Дрэрка внимания, — сказал адаритар смягчаясь, — он всегда такой, когда не в духе.
— Конечно не в духе, Сималар, — сказал гном и зарычал. — Если нам завтра выпустят кишки, то только благодаря вот этому вот человеку!
— Как вы оказались среди гладиаторов, да еще рабами? — спросил тиалинец, не обратив на тираду гнома внимания.
— Меня взяли в плен лет десять назад во время набега виалорских рейдеров на Авейрон, — ответил эльф. — Я с отрядом оборонял небольшую приграничную крепость, и мы наверняка бы отбились, но нападавших оказалось слишком много.
— А гнома, — продолжил Сималар, — хотя он в этом никогда не признается, споили в таверне и в бессознательном состоянии заковали в цепи.
— Не слушай его, — немедленно возразил Дрэрк. — На самом деле на меня напали, когда я мирно путешествовал. Их было около двадцати человек, и половину я успел положить, прежде чем меня достали.
— А меня поймали спящим в лесу, — сказал Айдорн, лицо его исказилось от гнева, — когда я спасался от Черного Мага.
— Ты сталкивался с Сартором, — произнес эльф с уважением, — и остался жив. Что ж, тогда мы завтра не погибнем. Может быть, что и выиграем.
— Это да, — согласился гном, — мы им всем надерем задницы! — потом он обратился к Айдорну. — Надеюсь завтра, все-таки, не подведешь команду?
— Если все эти свободные такие же хлюпики, как и тот, которого я ударил, — похвастался тиалинец, — то, что бы ни случилось завтра, мы обязательно выиграем.
— Ладно, давайте спать, — предложил Дрэрк. — Завтра напряженный день.
Подготовка к празднеству началась глубокой ночью. На улицы вышли сотни рабочих: одни украшали дома гирляндами живых цветов и развешивали флаги; другие убирали мусор с мостовых, но только на центральных и ближайших к Цирку улицах. Площадь перед самим Цирком даже вымыли, чтобы на следующий день пыль не доставляла неудобств важным господам. Все это происходило при немногочисленном свете факелов в полной тишине. Изредка раздавалась приглушенная ругань, когда кому-то из рабочих долго не удавалось в неверном свете повесить очередной стяг. Так продолжалось до тех пор, пока краешек солнца не показался из-за горизонта. Тогда рабочие начали сворачиваться, а на улицы уже выходили люди, в основном из простонародья — у них до похода в Цирк было еще много работы.
На улицы спешили не только те, кто собирался на представление. Выходили и уличные артисты и фокусники, жонглеры и акробаты, музыканты и многие другие. Некоторых специально пригласили по случаю проведения боев, другие прибыли в Хейрутан сами по себе в надежде подзаработать. Артисты подготавливали небольшие сцены, канатоходцы натягивали высоко поперек улиц веревки, фокусники в последний раз проверяли инвентарь. Музыканты начинали пробовать инструменты, потихоньку, чтобы не разбудить спящих еще людей.
Время идет, солнце встает из-за горизонта, на улицах Хейрутана появляется все больше и больше людей. Даже нищие старались привести в порядок истрепанные и рваные куртки, штаны и платья, потому что тоже надеялись попасть в Цирк на представление. Они ходят по улицам города, жадным взором окидывая окрестности в богатых районах, благо сегодня городская стража не препятствует свободному передвижению простолюдинов, а лишь следит, чтобы не возникало беспорядков.
Примерно с девяти утра, на улицах проходят массовые гулянья. Открываются одна за другой таверны и харчевни. То тут, то там возле домов появляются жрицы любви, чья одежда не столько скрывает их прелести, как наоборот, подчеркивает. Одинокие мужчины, проходя мимо, пожирают их глазами, некоторые останавливаются и разговаривают. Почтенные отцы семейств, проходя мимо одной из таких женщин, старательно отводят глаза, и вместе с семьей сворачивают на другую улицу. Также на улицах появляются маклаки — люди принимающие ставки на предстоящие в Цирке бои. К этим стремились все люди без исключения.
