— Божественный замысел суть квинтэссенция мирового блага, — вдохновенно вещал он, — интересов всех созданий, а не только одного двуногого. При создании Универсума в своем могуществе Он заложил в него идеальный баланс сил, предполагать, что нечто сущее не угодно Богу — опасная ересь. Ступая на путь Света, мы должны принять мир таким, как он есть, и осознать, что порождения Тьмы — лишь инструмент в Его руках, воздействие которого надо принять с благодарностью. Единственная причина зла вокруг — человеческая воля, мелочно противостоящая Творцу!
Лаванда могла бы возразить, что многие из «созданий божьих» (например, те же каштадарские львы) выжили только потому, что содержались в неволе. Причем, склонность заботиться о «братьях меньших» с близостью к Свету не коррелировала: в том же Белом Халаке к моменту коллапса оставались только вороны, кошки и собаки мелких, никчемных пород. Надо ли так понимать, что господь насоздавал много лишнего? Увы, поучаствовать в споре шпионка не могла. Голос Посвященного зажурчал доверительней.
— Черный Источник — символ противоестественных стремлений. Он чужд природе, а его обладатели — носители всевозможных пороков. Пораженные скверной распространяют ее вокруг себя, подают тлетворный пример чистым душой людям и утверждают насилие!
Лавадна представила себе «овец господних», пытающихся подражать черным (особенно — в присутствии последних) и ухмыльнулась. Учили мыши кота жить! Нет, нет, люди не так глупы, чтобы участвовать в заведомо проигрышном мероприятии. Напротив, они предпочитают возвести терпение в добродетель, миролюбие превратить в идеал, а неспособных к всепрощению снисходительно опекать. Терпимость к непохожему стимулировалась именно присутствием боевых магов (когда твоя жизнь и безопасность зависят от соседа — черного, хотя он и полный гад). Понимание помогало обывателям избавиться от страха, и что характерно: скоро непобедимые чародеи сами начинали комплексовать относительно собственной природы. Этими беднягами так легко управлять!
Но почему молчит Дэрик, они ведь, кажется, несколько раз проговаривали эту тему? Не хочет противоречить учителю? Обидно!
— Не ограниченное порождениями Тьмы, человечество будет распространяться как плесень, — скорбно подытожил Посвященный. — Земля нуждается в очищении и Литургия Света — лишь первый ее этап.
Со своей стороны стены Лаванда удивленно дернула бровью. Интересно, а как последний тезис сочетается с утверждением насилия? Но Дэрик молчал. Из бокала доносились странные звуки — жалобный звон чашки, глухой удар. После минуты молчания Посвященный, вероятно, дернул шнурок колокольчика, и через комнату мерно протопали шаги зачарованного стражника.
— Позаботься о Дэрике, — приказал Искусник.
— А его спутники? — равнодушно уточнил стражник.
— Они присоединятся к нему позднее. Мы найдем для них подходящее послушание.
О живых людях таким тоном не разговаривают. Чувства Лаванды корябнул легкий холодок — ощущение близости чьей — то смерти. До своей комнаты шпионка домчалась одним духом.
Мысли метались, как перепуганные кролики. Дэрик мертв. Ей придется бежать, а выяснить о планах секты так ничего и не удалось. Полный провал! Да и как отсюда выбраться? По границам поместья разросся настоящий зеленый ад, пристань так же отделена от дома двумя рядами живой изгороди, во всех проходах — измененные стражники, которым человека зарезать — как почесаться. Тем более что дело касается гостей, все равно предназначенных на убой.
Лаванда села на кровать, невольно выполняя совет, данный Учителем. Спокойствие! Дэрика убрали, явно следуя какому — то плану, скорее всего, потому что Искусник засветился в Септонвиле. С остальными беглецами поступят так же, но позже, и все концы, ведущие к руководству секты, будут обрублены. У шпионки остается совсем немного времени и призрачный шанс повернуть ситуацию в свою пользу. Но отступиться сейчас она не могла. Сектанты оказались гораздо опасней каштадарских Хозяев Домов — те хотя бы не обладали глубокими познаниями в магии. Упускать Посвященных нельзя!
О том, что Дэрик уехал по срочным делам, беглецам рассказали за ужином. К тому моменту Лаванда стала мисс Табрет почти целиком, и заподозрить ее в сомнениях было невозможно.
Тот встречающий из «надзора», который меня подставил, на приеме не появился. Что мне делать дальше с моим контрактом было совершенно не понятно, а спрашивать у любимого учителя — неудобно. Пришлось сделать вид, что я всю жизнь спать не мог — хотел узнать, что думают о некромантии не имеющие к ней отношения люди. Поднаторевший в научной риторике Ракшат назвал бы такое занятие «теоретические макароны».
Пятая секция начинала заседать позже всех (вероятно, предполагалось, что некроманты ночью заняты). Зато стены зала заседаний были отделаны в бело — зеленую клеточку, спокойно воспринимать которую мог только ушибленный на всю голову природник. Сенсаций не планировалось — так, пара обзорных докладов и что — то из криминалистической практики. Профессор из столицы долго и подробно излагал непроверенные исторические сведения, добытые из частных архивов. С его слов выходило, что некромантия — едва ли не самая древняя ветвь магического ремесла. Культ предков на три четверти состоял из подобных практик, хотя участники ритуалов были уверены, что на их вопросы отвечает дух. Что характерно, очень долго этим на равных занимались белые и черные. Дальше допроса костей дело, как правило, не заходило: попытки оживления трупов случались редко и кончались предсказуемо — смелому экспериментатору просто сносило мозги. В конце лектор довольно подробно описал использованный салемскими братчиками ритуал, добавив, что именно жертвоприношения детей сформировали вокруг некромантии ореол нетерпимости.
Слушать все эти «по — видимому», «можно предположить» и «вероятно» было откровенно скучно. Зачем с умным видом говорить о том, что не можешь доказать? Кое — что из того, что авторы приписывали нашим предкам, реализации не поддавалось даже теоретически (лично я это прекрасно понимал). Послушать истории про зомби тоже не получилось: поднимать покойников на профессиональном уровне научились сравнительно недавно (еще бы, собрать вместе дюжину некромантов — это тебе не палец показать!). Придание мертвой плоти свойств легендарных гоулов было отдельной труднореализуемой задачей, поэтому на врагов поднятые покойники оказывали чисто психологическое воздействие.
