— Мегга и Элинор Тирелл обвиняются в распутстве и сокрытии государственной измены, — ответила септа. — Элла Тирелл — в недоносительстве. Все эти обвинения, помимо прелюбодейства и государственной измены, предъявляются также и королеве Маргери.
— Скажите же наконец, кто распространяет подобную клевету против моей невестки! — Серсея приложила руку к груди. — Я не верю ни единому слову. Мой сын любит леди Маргери всем своим сердцем — она не могла обмануть его столь жестоко.
— Обвинителем выступает один из ваших придворных рыцарей. Сир Осни Кеттлблэк исповедался в своем прелюбодеянии с королевой самому верховному септону, перед алтарем Отца нашего.
Харис Свифт за столом совета ахнул, великий мейстер Пицель отвел взгляд. В тронном зале стоял гул, будто от тысячи ос. Некоторые дамы, стоявшие на галереях, покидали чертог в сопровождении мелких лордов и рыцарей. Золотые плащи пропускали их беспрепятственно, но королева наказала сиру Осфриду брать на заметку всех уходящих. Не так уж, выходит, сладко запахла теперь роза Тиреллов.
— Сир Осни при всей своей молодости и пылкости — верный наш рыцарь, — сказала Серсея, — и если он говорит, что… да нет же, не может быть. Маргери — непорочная дева!
— Нет, ваше величество. Я сама, по велению его святейшества, осмотрела ее. Ее девственность нарушена. Это могут подтвердить септы Аглантина и Мелисента, а также септа самой королевы Маргери, Несторика, заключенная за свое соучастие в строгую келью. Леди Мегга и леди Элинор также подверглись осмотру, и он показал, что обе они тоже лишились невинности.
Осы теперь жужжали так громко, что Серсея с трудом слышала собственные мысли. Надо надеяться, что эти девчонки хотя бы получали удовольствие от своих верховых прогулок.
— Леди Маргери торжественно поклялась ее величеству королеве и ее покойному батюшке в том, что сохранила невинность. — Лорд Мерривезер грохнул кулаком по столу. — Многие здесь были свидетелями этой клятвы. Лорд Тирелл и леди Оленна, чья репутация безупречна, также подтвердили, что их дочь и внучка невинна. Уж не хотите ли вы сказать, что обе этих благородные персоны солгали нам?
— Возможно, они тоже были введены в заблуждение, милорд, — ответила септа Моэлла. — Этого я знать не могу. Я могу лишь клятвенно подтвердить то, что показал осмотр молодой королевы.
Представив, как эта старая карга роется своими сморщенными пальцами в розовой пещерке Маргери, Серсея едва удержалась от смеха.
— Мы настаиваем, чтобы его святейшество допустил наших собственных мейстеров осмотреть нашу невестку. Пусть они скажут, есть ли хоть доля правды во всех этих измышлениях. Великий мейстер Пицель, вы отправитесь вместе с септой Моэллой в Великую Септу Бейелора и по возвращении доложите нам, как обстоит дело с невинностью Маргери.
Пицель сделался белым, как простокваша. На заседаниях совета с этим старым болтуном просто сладу нет, а здесь у него, извольте видеть, язык отнялся.
— Мне нет нужды осматривать ее… сокровенные органы, — проговорил наконец Пицель. — Как это ни грустно, королева Маргери более не девица. Она требовала, чтобы я готовил для нее лунный чай, притом не единожды, а многократно.
Шум, поднявшийся вслед за этим, превзошел все ожидания Серсеи Ланнистер.
Даже королевский герольд, стучащий в пол своим жезлом, не мог унять этот гам. Насладившись этим свидетельством позора маленькой королевы, Серсея поднялась и с каменным лицом велела золотым плащам очистить чертог. Вот и все, Маргери Тирелл. Конец тебе. С мыслью об этом она в окружении своих белых рыцарей вышла в королевскую дверь за троном. Королевских гвардейцев в городе осталось всего лишь трое: Борос Блаунт, Меррин Трант и Осмунд Кеттлблэк.
Лунатик, стоя со своей погремушкой у двери, смотрел на все происходящее большими глазами. Этот по крайней мере не скрывает, что он дурак. Магги-Жабу тоже следовало бы одеть в шутовской наряд за все ее многоумные предсказания. Хочется верить, что старая мошенница воет теперь в аду. Молодой королеве, которой якобы суждено свергнуть Серсею, пришел конец, а значит, и другие пророчества тоже не сбудутся. Не будет ни золотых саванов, ни валонкара. Наконец-то она освободилась от чар злой колдуньи.
Остатки малого совета последовали за королевой. Харис Свифт, совсем одуревший, споткнулся, но Аурин Уотерс вовремя подхватил его за локоть. Даже Ортон Мерривезер был озабочен.
— Маленькая королева пользуется любовью в народе. Как бы чего не вышло, ваше величество.
— Лорд Мерривезер прав, — сказал Аурин. — С позволения вашего величества я спущу на воду все наши новые корабли. Увидев их на Черноводной с флагами короля Томмена, горожане вспомнят, кто ими правит, — кроме того, это спасет корабли от сожжения в случае бунта.
О прочем он умолчал. Выйдя на Черноводную, его корабли помешают Мейсу Тиреллу переправить свою армию через реку — так Тирион когда-то остановил Станниса. У Хайгардена нет своего флота по эту сторону Вестероса — он полагается на суда Редвина, идущие сейчас домой, в Бор.
— Это разумно, — молвила королева. — Готовьте корабли к спуску.
Харис Свифт, бледный и взмокший, угрожал вот-вот грохнуться в обморок.
— Когда лорд Тирелл узнает об этом, ярости его не будет предела. На улицах прольется кровь…
Рыцарь желтого цыпленка. Лучше бы ты выбрал эмблемой червяка, сир, — цыпленок для тебя чересчур отважен. Мейс Тирелл даже Штормовой Предел взять не осмеливается — разве хватит у него смелости пойти против богов?
— Кровопролития допускать нельзя, и я позабочусь об этом, — сказала Серсея. — Я сама поеду в Септу Бейелора для разговора с Маргери и верховным септоном. Томмен любит их обоих, я знаю, и хочет, чтобы между ними был мир.
— Мир? — Сир Харис промокнул лоб бархатным рукавом. — Будь это только возможно… мужество вашего величества превосходит…
— Нам понадобится судебное разбирательство, чтобы опровергнуть эту низкую клевету и доказать всему миру, что наша милая Маргери ни в чем не повинна. Сами мы в доказательствах не нуждаемся — ясно, что это ложь.
— Да, — подхватил Мерривезер, — но возможно, что этот верховный септон сам захочет судить королеву, как это делалось в старину.
Серсея очень на это надеялась. Подобный суд не будет снисходителен к королеве, изменявшей супругу с певцом и осквернившей священные ритуалы Девы ради сокрытия своего греха.
— Думаю, все мы согласны с тем, что важнее истины нет ничего, — а теперь, милорды, прошу меня извинить. Нельзя оставлять короля одного в такое время.
Томмен играл с котятами. Доркас смастерила ему мышку из клочков меха и прицепила ее к удочке. Котята гонялись за ней, а мальчик, совершенно счастливый, отдергивал добычу у них из-под носа. Он заметно удивился, когда мать взяла его на руки и поцеловала в лоб.
