Горестные его размышления прервал тихий стук в дверь, и в комнату лёгким шагом вошла девушка-служанка с подносом с горячими лепешками, чашкой, кофейником и тазиком с водой для умывания и бритья.
— Если господин разрешит, — тихо проговорила она, опустила поднос на низенький колченогий столик у лежанки, не дожидаясь разрешения, и осталась стоять рядом, ожидая приказаний.
Иван почти сразу вспомнил её. Это она прислуживала им вчера за ужином — в том же черном платье и черном платке, что и сейчас, несмотря на вечернюю липкую жару, такая же безмолвная и печальная.
— Спасибо, — смущенно вскочил он и быстро натянул сапоги. — Вы идите, отдыхайте, я сам тут со всем разберусь…
— Как господину будет угодно, — поклонилась служанка, и быстро вышла.
Окон в комнате не было, но откуда-то Иванову организму было известно, что на улице ещё темно, что времени не больше трёх часов утра, что все нормальные и даже не совсем нормальные люди ещё во всю спят, и что ничего из предложенного ему абсолютно не хотелось.
Но тут сам Иванушка подумал о том, что, скорее всего, этой девушке пришлось вставать ещё раньше (если она вообще ложилась), печь лепёшки, варить специально для них кофе и греть воду, и тяжкий выбор был сделан.
Через пятнадцать минут сытый до тошноты и побритый до ужаса Иванушка с Масдаем через плечо присоединился к уже поджидавшим его в конюшне Серому, Елене Прекрасной и Виктору.
Причём первые два усилено делали вид, что друг с другом не знакомы: Серый лениво метал ножи в столб с упряжью посреди конюшни, а Елена гладила и обнимала златогривого коня, скармливая ему с руки кубики дыни, и нашептывала при этом на ушко что-то такое нежное и задушевное, что Иванушка даже приревновал.
— Я пришёл, — растеряно сообщил Иван единственному человеку, который поднял на него глаза — Виктору Огранщику.
— Ну, тогда поехали, что ли, — предложил собравшимся Волк, не глядя на Ивана, и легонько потёр помятый зелёный от погоды и времени медный кувшин.
Шарад в это раз появился без дыма и спецэффектов, чтобы не напугать лошадей.
— Чего изволите? — услужливо склонил он голову чуть на бок.
— Перенеси нас всех в заброшенный город, ну, там, где мы от бури скрывались, — попросил его Волк.
— И коня тоже?
— И его. Сюда возвращаться не будем — оттуда сразу дальше полетим, — кивнул Серый.
— Будет исполнено.
И все четверо (пятеро, если считать коня, и шестеро — если считать Масдая) мгновенно очутились под такими же звёздами, между таких же облупленных желтых стен, с таким же белым песком под ногами, только в нескольких сотнях километров от Шатт-аль-Шейха.
Сверху на них так же глядела та же самая серебристая луна, только око её стало как будто чуть-чуть круглее — от удивления, наверное, подумал Иванушка, но тот час же об этом и забыл.
— Ну, что ж, приступим, — в радостном предвкушении потер руки джин. — Какие будут приказания?
— Начнем, пожалуй, с царских хором, — решил Волк. — Я представляю себе нечто просторное, вместительное, но, вместе с тем, функциональное. Побольше мрамора, малахита, золота, ковров там всяких, драгоценных камней, карельской берёзы — царя встречают по палатам. Сможешь?..
И не успел он договорить, как вокруг них из ничего, как фотоотпечаток в проявителе, проявился, оброс деталями и принял реальный материальный вид невиданной красоты и роскоши дворец, всего блеска и великолепия которого не дозволяло увидеть лишь неяркое факельное освещение.
— Хм… Неплохо, неплохо, — одобрительно закрутил и закивал головой Серый, изо всех сил не подавая виду, как приличествовало бывалому лукоморскому разбойнику, что на самом деле он до неприличия восхищен, поражен и просто ошарашен. — Ну, как тебе, Вить, новое место работы?
Никакого кодекса поведения бывалых подземных огранщиков не существовало и в помине, поэтому изумлённый Виктор восторгов своих не сдерживал.
— Ах, какая красота!.. Какое величие!.. Какие размеры!.. Это же просто произведение искусства! Но, ты уверен, Сергий, что мы все здесь поместимся?
— Все? — озадаченно нахмурился Волк. — Кто это — все? У тебя в семье вообще сколько человек народу?
— В семье — пять, кроме меня…
— Ну, у тебя и запросики, ваше будущее царское величество!..
— …но ведь всё население-то — тысяч десять!.. Нам, по-моему, тут тесновато будет… чуть-чуть… немного…
Волк расхохотался.
— Так вот это, Вить — жилище для твоих пяти. А о твоих десяти тысячах мы ещё позаботимся. Правда, Шарадушка?
— Что-о?!.. Это всё — мне?!..
— Тебе, тебе. Кто у нас в доме царь, в конце концов? А нам работать пока дальше надо — скоро рассветёт.
— Да, да!.. Скорее!.. — заволновался Виктор, тут же выбросив из головы свой новый дворец. — Если мои люди будет жить не здесь, то им нужны такие же просторные дома, мастерские для ремесленников, поля для крестьян, рудники с полезными ископаемыми для шахтеров, пастбища и скот для пастухов, лавки, верблюды и караван-сараи для купцов, кофейни для отдыха, казармы для солдат, школы для учителей…
— Ха! Ты, кажись, всё продумал, а, твоё величество?
Огранщик скромно потупился.
— Я думал об этом с того самого утра, как встретил на поверхности своё первое Солнце… Каждый день…
— А купцов и солдат у вас ведь и нету вовсе, — деликатно напомнил Серый приятелю настоящее положение вещей в Подземном Королевстве.
— Они будут. Они обязательно будут.
— Ну, если будут, тогда конечно… Ну, и насчёт таких же домов, как у тебя, ты, конечно, погорячился, но остальное сделаем в лучшем виде, — успокаивающе похлопал его по плечу Серый. — Шарад, слышал? — обратился он к довольно наблюдавшему тут же за произведенным эффектом джину.
— Слышал, о отрок Сергий, — ухмыляясь в усы, ответил тот с полупоклоном.
— Тогда сполняй, — взмахнул рукой Волк.
И дело закипело.
Не успели первые гости обновлённого города спуститься с башни дворца и выйти на улицу, как город был готов — новенький, как игрушка, как сверкающий макет под стеклом музея. Со всех сторон, освещенные щедрым светом любопытной луны, их обступали дома из разноцветного мрамора, кованые ограды, бескрайние площади, широкие улицы, хрустальные фонтаны и затейливые сооружения колодцев, зелень садов и полей на окраинах — всё пахнущее ночной прохладой, свежей краской и особым, непередаваемым духом новизны, как подарок в праздничной упаковке, который так и хочется поскорее достать, и в то же время боишься разрушить эфемерное состояние блаженной неизвестности и ожидания сюрприза.
И, самое главное, рассекая город ровно посредине, как клинок Шатт-аль-Шейхской стали, блистала под лунными лучами река. Та самая река, освобожденная головокружительной силой Шарада из векового подземного плена.
