— В пылу боя можно не заметить, какого цвета лента на шлеме врага, — ухмыльнулся Младший Медведь.
— Воин, который плохо видит противника, глупый воин, — жестко проговорил Сакуро. И его серые, с легкой зеленью глаза подернулись льдом. — Рексу хонунгу Бьерну не нужны глупые воины. И еще он очень не любит, когда кто-то убивает его слуг. Ты понял меня, сын вождя?
— Понял, Сакуро-сей, — ответил по тонгойски лесовик и, ударив коня плетью, рысью умчался в сторону лагеря лесных племен.
Сакуро смотрел ему вслед, склонив голову на бок и презрительно улыбаясь.
Большой Медведь стоял перед троном грозного Рекса и внимательно слушал приказ. Как и предупреждал сын, Бьерн доверил воинам леса первый штурм Нагаси.
— Соратники Хайдаро будут стойко защищать пролом, — говорил дариец, сверля лесовика тяжелым взглядом рысьих глаз. — Я надеюсь на отвагу и смелость ваших воинов.
— Мы не подведем тебя, мой Рекс, — прижав руку к груди, торжественно проговорил вождь.
— Мои слуги попытаются помочь вам, — помедлив, продолжил Бьерн. — От врагов они будут отличаться оранжевыми лентами на шлемах. Вы должны быть готовы встретить их как моих воинов.
— Мы предупредили всех своих людей, мой Рекс, — заверил повелителя Большой Медведь. — Клянусь, ни один житель Нагаси с оранжевой лентой не пострадает от наших мечей.
— Я рад это слышать, — улыбнулся Бьерн.
Молчавшие все время разговора военачальники вполголоса заговорили между собой. Вождь лесовиков отошел в сторону и сел на длинную, покрытую ковром скамью.
Предводитель дарийцев стал раздавать приказы остальным военачальникам. Ярлы, вожди племен внимательно слушали, чтобы завтра в пылу боя четко знать порядок действий каждого.
К молчаливо наблюдавшему за военным советом Сакуро тихо подошел невысокий нирдман с бритым тонгойским лицом. Выслушав его, советник Бьерна впервые за вечер улыбнулся.
Военачальники покинули шатер, не забыв попрощаться с повелителем. Рекс сошел с трона и подошел к Сакуро.
— Ну?
— Он сбежал, — ответил советник.
— Который из них?
— Десятник соратников сегуна, — ответил Сакуро. — Который слышал наш разговор с сыном Медведя.
— Думаешь, он все понял?
— Конечно, мой Рекс, — советник улыбнулся. — Иначе, зачем ему лезть в холодную воду?
— Если у тебя получится, лесовики сбесятся, — проговорил Бьерн, теребя бороду.
— Но у тебя будет крепость, — возразил тонганин. — А не куча обломков. Пленники помогут взять Хайдаро-сегу, а не отправятся в лесные деревни, корчевать лес.
— Серебро и золото придется отдать лесовикам, — пробурчал Рекс. — Иначе, воины взбунтуются.
— После штурма их будет не так много, — попытался успокоить повелителя советник. — Я знаю командира Нагаси. Шано Цурико не будет спокойно ждать штурма.
— Это твоя битва, Брат Сакуро, — проговорил дариец. — Не проиграй.
— Ты слышал все сам? — Цурико внимательно смотрел в знакомое лицо.
— Да, мой господин, — соратник поклонился.
Он уже был одет в чистую одежду, и только сырая голова напоминала о кошмарном ночном заплыве.
— Они спокойно говорили при тебе? — продолжал сомневаться командир Нагаси.
— Я был в одежде простолюдина, — повторил он. — Предатель Сакуро и лесной варвар разговаривали на их диком языке. Они не могли знать, что я их понимаю.
Цурико молчал, углубившись в свои мысли. Перед его взором вновь предстали огромные камнеметы. Сотник поморщился.
— После рассвета?
— Да, — мой господин.
— Мы их встретим, — мрачно проговорил Цурико.
За окном башни послышался знакомый свист и крики.
— Пожар!
Осада продолжалась.
Во второй половине ночи обстрел немного ослаб. Скорее всего, у дарийцев вышли из строя два малых камнемета. А использовать большие в темноте они не решились. У защитников Нагаси наступила короткая передышка.
Цурико подозревал, что это очередная уловка коварного врага. Попивая крепчайший чай, он рассуждал, глядя на внимательно слушавших десятников.
— Дикари надеются, что мы расслабимся и будем спать, когда они полезут в пролом. Но воины Хайдаро не доставят им такого удовольствия. Нам нужно продержаться еще пару дней. Сегун уже собрал войска и идет к нам на выручку. Да и сам Сын Неба не потерпит такой наглости от грязных, вонючих дикарей. Еще немного и мы устроим им кровавую баню!
На изможденных лицах соратников засветились робкие улыбки.
— Все войска на защиту пролома. Пусть ждут и помнят свой долг.
Десятники с шумом поднялись из-за стола и один за другим покинули комнату. Командир расстегнул застежки панциря.
— Мы будем готовы.
По-осеннему темная и ветреная ночь подходила к концу. Затянутое плотными облаками небо на востоке посерело. Подгоняемые упрямым ветром мелкие волны бились о стены Нагаси. Их плеск прекрасно маскировал легкий шум весел. Двадцать низких плоскодонных лодок, битком набитых воинами, осторожно приближались к крепости. Это были бывшие соратники Амамото, успевшие за двенадцать лет повоевать и в лесах, и в диких степях. Теперь настало время вернуться на Родину и посадить на трон империи истинного Сына Неба.
Стоявший на носу передней посудины Сакуро пристально вглядывался в терявшую плотность темноту ночи. На черной зубчатой стене мелькнул огонек. Погас, снова мелькнул. Через несколько минут второй огонек зажегся рядом с первым.
— Храни нас, Вечное Небо, — пробормотал Сакуро, надевая шлем украшенный оранжевой летной. — Вперед.
Подгоняемые сильными руками лодки, казалось, летели по черной глади озера. Со стен упали веревочные лестницы. Сакуро пропустил вперед одного из воинов и поднял сжатую в кулак руку.
Через несколько минут сверху упал камешек, и его соратники один за другим быстро полезли наверх.
Лодки затопили, открыв специально проделанные щели. Полсотни отборных бойцов беспрепятственно проникли на территорию сильнейшей крепости сегуната Хайдаро. Прежде чем сойти со стены, один из воинов помахал в воздухе фонарем. С берега озера взвилась вверх одинокая стрела. Поднявшись на сотню локтей, она вспыхнула яркой кометой. В ответ на это еще три стрелы поднялись в воздух у дамбы. Настороженную тишину ночи разорвали дикие крики. Толпы воинов понеслись к пролому, сжигаемые жаждой боя и богатой добычи. Им навстречу слитно ударили стрелы, смертельной косой сметая передние ряды. Но это не остановило лесовиков. Прикрываясь самодельными щитами, размахивая топорами и рогатинами, они стали карабкаться по обломкам стены. На каменном крошеве завязалась кровавая битва, где свирепость и отвага одних столкнулась с лучшим вооружением и спокойной уверенностью профессионалов.
