Тэд Уильямс - Трон из костей дракона

В конце концов, грустно размышлял он, растирая окоченевшие даже под капюшоном уши, надо радоваться, что хотя бы Бинабик хорошо проводит время.

Тролль действительно чувствовал себя в своей стихии — он скакал вперед, немилосердно подгоняя своих спутников, и время от времени смеялся от удовольствия, перепрыгивая на Кантаке через громоздящиеся сугробы. Долгими вечерами у костра, когда его смертные товарищи, отчаянно дрожа, смазывали отсыревшие перчатки и сапоги, Бинабик подробно рассказывал о разных типах снега и первых предвестниках наступающих лавин, чтобы подготовить друзей к путешествию по горам, которые неумолимо росли у далекого горизонта, непреклонные, как карающие боги в коронах белых снегов.

Каждый день их отделяло от гор огромное пространство. Казалось, что они не сделали и шагу вперед, сколько бы путники ни прошли за день. После недели, проведенной в однообразной ледяной пустыне, Саймон стал стремиться скорее добраться до зловещего Диммерскогского леса, о котором ходили дурные слухи, или даже до иссеченных ветрами горных высот — что угодно, только не эти бесконечные пустынные равнины с их пронизывающим до костей холодом.

На шестой день они прошли развалины аббатства Святого Скенди, почти полностью заваленные снегом; только полусгнивший шпиль церкви, увенчанный железным древом, обвитым пальцами какого-то змееподобного чудовища, возвышался над сугробом. Тонкий шпиль в дымке морозного тумана мог бы быть мачтой корабля, почти затонувшего в этом море ослепительной белизны.

— Если оно и сохраняет какие-то секреты и знает что-то о Колмунде и мече Торне, то держит их слишком очень крепко для наших сил, — сказал Бинабик, когда их лошади с трудом пробирались мимо тонущего аббатства. Слудиг начертал древо у лба и сердца, и в глазах его была тревога, но ситхи только крутили головами, разглядывая руины, как будто никогда в жизни не видели ничего более интересного.

Когда в этот вечер путешественники сгрудились у костра, Слудиг захотел узнать, почему Джирики и его сородичи провели так много времени, осматривая аббатство.

— Потому что, — ответил принц, — мы находили это приятным.

— Что это значит? — раздраженно и озадаченно спросил Слудиг, глядя на Хейстена и Гримрика, как будто они понимали, что имеет в виду ситхи.

— Может быть, лучше не говорить об этом, — сказал Аннаи, успокаивающе протягивая длинные пальцы к Слудигу. — Мы все товарищи у этого огня.

Джирики некоторое время торжественно смотрел в огонь, а потом вдруг расплылся в неожиданной озорной улыбке. Саймон подумал, что иногда Джирики кажется едва ли старше, чем он сам, такими молодыми и безрассудными были его поступки. Но он помнил и пещеру над лесом. Юность и древность странно смешались в нем; таков был Джирики.

— Мы рассматриваем вещи, которые интересуют нас, точно так же, как и смертные, — сказал Джирики. — И различны только причины. Наших вы вероятно не поймете. — Его широкая улыбка казалась совершенно дружелюбной, но теперь Саймон видел, что какой-то оттенок натянутости был в ней. — Вопрос в том, северянин, — продолжил принц ситхи, — почему наше внимание к этим развалинам так оскорбляет тебя?

У костра воцарилась мертвая тишина. Слудиг пристально смотрел на принца. Пламя потрескивало и шипело, пожирая сырое дерево, и ветер гудел, как снежная сова, и лошади нервно отфыркивались.

Слудиг опустил глаза.

— Вы, конечно, можете рассматривать все, что хотите, — сказал он, грустно улыбаясь; на его светлой бороде таяли снежные хлопья. — Просто аббатство напомнило мне Сигард, Скипхавен. Получилось так, как будто вы насмехаетесь над чем-то дорогим для меня.

— Скипхавен? — пробурчал Хейстен, уткнувшись носом в меховой воротник. — Никогда не слыхал. Это церковь?

— Корабли… — Узкое лицо Гримрика сморщилось в попытке вспомнить. — Там корабли.

Слудиг кивнул, лицо его было серьезно:

— Можно сказать. Рай Кораблей. Это место, где лежат длинные суда риммеров.

— Но риммеры же никогда не плавали по морям! — Хейстен был крайне удивлен. — Во всем Светлом Арде нет другого народа, который был бы так привязан к земле, как вы.

— Да, но мы плавали раньше! — Лицо Слудига горело отраженным светом костра. — Еще до того, как мы пришли из-за моря. Когда мы жили в Йасгарде, на Потерянном западе, наши отцы сжигали людей и хоронили корабли. Так говорится в наших сказаниях.

— Сжигали людей? — спросил Саймон.

— Умерших, — пояснил Слудиг. — Наши отцы строили корабли смерти из ясеня, спускали их на воду и предавали огню. Они верили, что души мертвых вместе с дымом уходят на небо. Но наши длинные корабли, носившие нас по морям и океанам, — они были жизнью для нас, точно так же, как земля для пахаря и стадо для пастуха. И когда они становились слишком старыми, чтобы выходить в море, их хоронили в земле, чтобы души кораблей перешли в деревья, и заставили их расти стройными, прямыми и высокими, и потом деревья снова стали бы кораблями.

— Но ты говорил, это было давным-давно, еще по ту сторону океана, — заметил Гримрик. — Сигард ведь здесь, верно? В Светлом Арде?

Ситхи были безмолвны и неподвижны, внимательно слушая рассказ Слудига.

— Да. Это там впервые коснулся земли киль корабля Элврита, и там он сказал: «Мы пришли через черный океан в новый дом». — Слудиг оглядел круг слушателей. — И там они сожгли свои огромные корабли. «Никогда не поплывем мы назад, через море, в котором живет дракон», — сказал Элврит. И в долине Сигард у подножия гор стоят теперь курганы последних кораблей. На мысе у края воды под самым большим курганом похоронили они корабль Элврита «Сотфенгсел», оставив на поверхности земли только его высокую мачту, одинокую, как дерево без ветвей — вот что я вспомнил, когда посмотрел на аббатство. — Он тряхнул головой, в глазах его светился огонь воспоминаний. — Омела растет на кургане «Сотфенгсела». Каждый год в день смерти Элврита молодые девушки Сигарда собирают белые ягоды и несут их в церковь…

Слудиг замолчал, огонь сердито шипел.

— Ты забыл упомянуть, — сказал Джирики через некоторое время, — что люди Риммергарда пришли в эту страну, чтобы изгнать из нее других.

Саймон резко выдохнул. Он ожидал чего-то в этом роде от обманчивого добродушия принца.

Слудиг ответил на удивление мягко, может быть погрузившись в сладкие мечты о набожных девицах Сигарда.

— Я не могу исправить ничего, сделанного моими предками.

— В этом есть правда, — сказал Джирики, — но мы, зидайя, — мы, ситхи, — вправе не повторять ошибок своего рода. — Он обратил свирепый взгляд к Бинабику, который встретил его серьезно, но твердо. — Между нами не должно быть недоговоренностей, Бинбиниквегабеник. Я говорил только правду, объясняя причины, по которым я сопровождаю вас: мне интересно то место, куда вы идете, и я не хочу нарушать хрупкую необычную связь между человеческим ребенком и мной. Вы не должны думать, что я хоть на мгновение разделяю ваши страхи и надежды. Что касается меня, то вы и ваш Верховный король можете смолоть друг друга в серую пыль, нас это не беспокоит.