— Попытаться могу, но ничего не обещаю, — вздохнула я.
— Да, я понимаю. Не беспокойтесь. Я все время твержу себе, что этому не бывать, но все равно не могу не думать о нем.
— Я знаю, как это бывает, — сказала я.
Она выставила перед собой руку:
— И дело вовсе не в том, что он Двойка. Будь он Восьмеркой, я все равно хотела бы такого, как он.
— И не только ты, — кивнула я.
Это действительно было так. Селеста положила на него глаз, Крисс считала, что он забавный, и даже какая-то неизвестная мне Далила явно питала к нему слабость. И это еще не считая тех девиц, которые не давали ему проходу дома. Подобные вещи больше меня не расстраивали, даже когда исходили от такого близкого мне человека, как Энн.
И это было еще одним подтверждением того, что мои чувства к Аспену прошли. Если я совершенно спокойно думала о том, что на моем месте должна быть другая, значит он не был моей половинкой.
И тем не менее я не очень себе представляла, как подступиться к этому делу.
Я протянула руку и накрыла ладонь Энн своей:
— Я постараюсь, Энн. Обещаю.
Она улыбнулась, но тут же с тревогой закусила губу:
— Только, пожалуйста, не рассказывайте никому, ладно?
Я пожала ее пальцы:
— Ты всегда хранила мои секреты. И я тоже сохраню твой.
Не прошло и нескольких часов, как Аспен постучал в мою дверь. Служанки молча сделали книксен и удалились, без слов поняв, что нам необходимо поговорить с глазу на глаз.
— Как ты себя чувствуешь?
— Вполне сносно, — сказала я. — Руку немного дергает, и голова побаливает, но в остальном все в полном порядке.
— Я не должен был позволять тебе ехать, — покачал он головой.
Я похлопала ладонью по одеялу:
— Посиди со мной.
Аспен немного поколебался. По моему мнению, он теперь мог не опасаться вызвать подозрения. Максон и мои служанки знали, что мы общаемся, к тому же он вывел нас с Максоном из дворца прошлой ночью. Чем мы рисковали? Он, видимо, пришел к такому же заключению, потому что опустился на краешек кровати, на всякий случай расположившись на благопристойном расстоянии.
— Я во всем этом участвую, Аспен. Я не могла остаться отсиживаться во дворце. И потом, со мной же ничего страшного не случилось. И этим я обязана тебе. Ты спас мне жизнь.
— Если бы я действовал недостаточно быстро, а Максон не сообразил переправить тебя через стену, ты сейчас была бы чьей-нибудь заложницей. По моей милости ты чуть не погибла. И Максон тоже. — Он покачал головой, глядя в пол. — Ты представляешь, что было бы со мной и Эйвери, если бы вы не вернулись во дворец? А что случилось бы со мной, если бы… — Он умолк, похоже, пытаясь унять душившие его слезы. — Если бы мы не нашли тебя? — Аспен взглянул мне в глаза, в самую глубину моей души. В его взгляде была неприкрытая боль.
— Но нашли же. Нашли, защитили и оказали медицинскую помощь. Вы все просто молодцы. — Я погладила Аспена по спине, пытаясь утешить.
— Я понял, Мер, что, как бы все ни сложилось дальше… между мной и тобой всегда будет связь. Я никогда не перестану беспокоиться за тебя. Никогда не потеряю интерес к тому, что с тобой происходит. Ты всегда будешь важным человеком в моей жизни.
Я просунула руку ему под локоть и положила голову на плечо:
— Я понимаю, о чем ты говоришь.
Мы сидели так довольно долго. Должно быть, Аспен был занят точно тем же, чем и я: перебирал в памяти все подробности нашей истории. Как мы избегали друг друга в детстве, как не могли наглядеться друг на друга, когда стали старше, наши встречи украдкой в домике на дереве — все то, что сделало нас теми, кем мы были.
— Америка, мне нужно кое-что тебе сказать. — Я подняла голову, и Аспен повернулся ко мне лицом, осторожно держа за плечи. — Когда я говорил, что буду любить тебя всю жизнь, я действительно так думал. И я… я…
Он не смог заставить себя произнести эти слова вслух, и, по правде говоря, я была этому рада. Да, мы с ним были связаны друг с другом навсегда, но больше не были теми двумя, кто прятался от всех в домике на дереве.
Он издал слабый смешок:
— Пожалуй, мне нужно немного поспать. Я уже просто ничего не соображаю.
— Не ты один. А обдумать нам нужно многое.
Он кивнул:
— Послушай, Мер, повторения не будет. Ни помогать Максону в очередной рискованной вылазке, ни выводить тебя ночью за пределы дворца я больше не стану, не рассчитывай.
— Да я не уверена, что даже от этой вылазки был какой-то толк. Вряд ли Максон захочет предпринять что-то подобное снова.
— Вот и славно. — Аспен поднялся, взял мою руку и поднес к губам. — Миледи, — произнес он шутливым тоном.
Я улыбнулась и слабо сжала его ладонь. Он ответил тем же. Мы держались за руки, и, сжимая пальцы все крепче и крепче, я поняла, что скоро я должна буду отпустить его. Должна перестать цепляться за него.
Я заглянула в его глаза и почувствовала, как к горлу подступили слезы. Как же я скажу тебе «прощай»?
Аспен провел большим пальцем по тыльной стороне моей ладони и бережно положил ее на мои колени. Потом наклонился и поцеловал меня в макушку:
— Не переживай. Завтра я забегу к тебе.
За ужином я подала Максону условный знак, потянув себя за ухо, так что он знал, что я буду его ждать. Я сидела перед зеркалом. Минуты тянулись невыносимо долго. Мэри расчесывала мои волосы, что-то монотонно мурлыча себе под нос. Кажется, я однажды играла эту мелодию на чьей-то свадьбе. Когда меня только выбрали для участия в Отборе, мне отчаянно хотелось вернуться к той жизни. К миру музыки, который я любила всегда.
Но, по правде говоря, рассчитывать на это не стоило. Какой бы путь я ни избрала для себя теперь, музицировать я буду разве что на вечеринках для развлечения гостей или на досуге для души.
Я посмотрела на свое отражение в зеркале и вдруг поняла, что, вопреки ожиданиям, не жалею об этом. Мне будет не хватать музыки, но теперь она была для меня лишь частью жизни, а не всем, как прежде. Каков бы ни был исход Отбора, передо мной откроются другие возможности.
Я не желала больше ограничиваться рамками моей касты.
Негромкий стук в дверь оторвал меня от размышлений, и Мэри пошла открывать.
— Добрый вечер, — приветствовал ее Максон.
Наши глаза на мгновение встретились, и я вновь задалась вопросом, видит ли он в них мои чувства к нему, являются ли они для него чем-то столь же несомненным, как для меня самой.
— Ваше высочество, — негромко сказала Мэри, сделала книксен и собралась уже уйти, но Максон жестом остановил ее:
— Прости, но я не помню, как тебя зовут.
Она недоуменно посмотрела на него, затем на меня, затем снова на него:
— Мэри, ваше высочество.
— Значит, Мэри. С Энн мы познакомились прошлой ночью. — Он кивнул Энн. — А ты?
— Люси, — произнесла она совсем тихо, но я различила в голосе Люси гордость за то, что ее присутствие заметили.
— Прекрасно. Энн, Мэри и Люси. Приятно наконец-то познакомиться с вами по-настоящему. Уверен, Энн посвятила вас в события прошлой ночи, чтобы вы могли оказать леди Америке всю возможную помощь. Я хочу поблагодарить вас за вашу преданность и умение держать язык за зубами. — Он устремил взгляд на каждую по очереди. — Я понимаю, что поставил вас в уязвимое положение, поэтому, если у кого-нибудь возникнут вопросы относительно того, что произошло, переадресуйте их прямо мне. Это было мое решение, и вы не должны нести ответственность за его последствия.
— Спасибо вам, ваше высочество, — сказала Люси.
Я всегда подозревала, что мои горничные очень преданы Максону, но сегодня поняла, что это не обычная исполнительность. Раньше мне казалось, что верность королю превыше всего, но теперь я усомнилась в этом. Я все больше и больше убеждалась в том, что народ предпочитает королю его сына.
Возможно, не мне одной методы Кларксона казались жестокими, а образ мыслей — бесчеловечным. Возможно, не только повстанцы готовы были выступить на стороне Максона. Не исключено, что были в стране и другие люди, желающие большего.
Служанки одна за другой присели и вышли, оставив Максона стоять рядом со мной.
— С чего это ты вдруг? Решил узнать их имена, я имею в виду?..
— Вчера ночью, — вздохнул он, — когда офицер Леджер упомянул имя Энн, а я не понял, кто это такая… В общем, мне было неловко. Разве я не должен был знать людей, которые заботятся о тебе, лучше, чем совершенно чужой гвардеец?
Не такой уж он был и чужой.
— По правде говоря, служанки только и делают, что сплетничают о гвардейцах. Я не удивлюсь, если гвардейцы ведут себя точно так же.
— Это ничего не меняет. Они находятся рядом с тобой каждый день. Я давным-давно должен был выучить, как их зовут.
Я улыбнулась этим доводам и поднялась, хотя Максона, судя по всему, это крайне обеспокоило.
