— Слушай, по-моему, ты надо мной издеваешься, — зло крикнула Анет, показывая руками на Лайтнинга, у меня уже руки свело от этих веревок, даже пальцы покалывает, а ты все прикалываешься.
— Пальцы говоришь, покалывает, — охнул Дерри, а ты посмотри на пальцы-то, они у тебя светятся, давай работай, я тебе сейчас само заклинание продиктую.
Анет испуганно покосилась на светящиеся кончики пальцев, и послушно встала в позу, забормотав неуверенно:
Заклинаю вас силы земные
Примите дочь свою
Ее голос с каждым новым словам становился все увереннее, и уже грохотал над поляной.
Березы белые, осины серебряные дайте силы свои
Заклинаю Вас!
Голос Анет задрожал от напряжения, когда она вслед за Дерри повторяла слова заклинания. Руки свело судорогой, веревки на них почернели и вспыхнули, девушка заорала от короткой, но сильной боли, раздался хлопок, и ее отнесло на метр в сторону, швырнув на землю, руки уже были свободны, но мир вокруг, казалось, сошел с ума. Небо разверзла сильнейшая молния, которая тут же попала в огромный дуб, шквал ветра повалил массивное дерево прямо на муравьиную кучу в метре от Анет. Девушка быстро отскочила по ближе лежащему на земле Дерри.
— Что это за «на фиг»? — испуганно спросила она.
— Что, что! Я не сказал тебе, что бывает, если маг наберет больше силы, чем ему надо для заклинания, а вот это и бывает. Сила сама себя реализует, ладно хоть не ураган, и на том спасибо. — Ты чем себя вообразила? Березой-гигантом или кротом-людоедом?
— Магмой, — тихо пискнула Анет.
— Чем???
— Магмой.
— ??? — взгляд был красноречивее слов и эту тему решили закрыть.
Тем временем разгул стихии прекратился. Анет отдышалась, а Дерри, осторожно поднялся и охая сделал несколько неуверенных шагов по поляне.
— Что болит? — участливо поинтересовалась девушка.
— Кажется, этот гад сломал мне пару ребер, да ладно, переживу как-нибудь и не такое бывало. А сейчас надо сходить на разведку. Ты сиди здесь, а я пойду, попытаюсь понять, куда мы попали, и заодно попробую раздобыть какую-нибудь еду.
Дерри неслышно скрылся в деревьях. Лес был ему знаком, он уже бывал в нем не раз, судя по всему, их забросило не так уж и далеко. Осталось только найти какую-нибудь тропинку, по которой можно выйти на тракт.
Молодой человек, осторожно, стиснув зубы от боли, пробирался сквозь сухие ветки и паутину. Сказав Анет, что ничего страшного не произошло, он слегка приврал. Все тело болело, и каждый шаг давался с трудом. — Черт, — думал Лайтнинг, — как же они в этот раз близко ко мне подобрались. Адольф теперь ни за что от меня не отстанет. Слишком уж я лакомый кусок. Схватить меня и порадовать Хакису «Низвергающим в бездну» для него — верх блаженства. Слава и деньги — большего этот зеленый ублюдок не может и пожелать.
Ребра невыносимо ныли, кружилась голова, и слегка подташнивало. — Маркус — мразь, — яростно думал ксари, — увижу — убью. Порежу на мелкие кусочки. Хотя, — Дерри усмехнулся, — наверное, мне такой радости не достанется. Сарт не любит идиотов. За такой грандиозный провал, да еще и по причине превышения должностных полномочий посланника уже, наверное, изощренно казнили, и, скорее всего, ни один раз. Ну, ладно — пробормотал себе под нос Дерри, — раз не удалось убить, значит, в первой церкви поставлю свечку за упокой его души. В конечном счете, если бы он не приперся, еще не известно, когда бы им с Анет представилась возможность выбраться, и представилась ли бы вообще. Страх липким комком подкатился к горлу. Давно Дерри Лайтнинг не испытывал этого унизительного чувства, когда руки становятся влажными, а колени дрожат. Ксари глубоко вздохнул и, даже, потряс головой, погоняя от себя нахлынувшее неприятное чувство и, продолжил путь.
Споткнувшись о выступающие корни дерева, Дерри охнул от пронзившей левый бок боли и, неприлично выругался. Все-таки Маркус — козел, — думал Лайтнинг, стараясь идти осторожнее — До чего же жить-то хочется. — Почему-то именно сейчас, на этом промежутке времени очень сильно захотелось жить. Впервые, со дня смерти Лины. До этого было, не то что бы, все равно. Просто, смерть воспринималась, как нечто неизбежное, что все равно рано или поздно настигнет. Так какая разница, когда? Сейчас или позже.
В последнее же время, что-то изменилось в мироощущении Ксари. Его стало почему-то волновать, сколько продлится его никчемная (а, может быть, и не совсем никчемная) жизнь. Дерри подозревал, что виной всему «чудо природы», которое ждет его сейчас у муравьиной кучи. Чем-то непонятным тронула его сердце длинноволосая блондинка с кошмарным характером, замашками королевы и наивной душей ребенка.
— А это не есть хорошо, — пробормотал Дерри, — Ну, да ничего как-нибудь справимся. Главное не забывать, что никаких блондинок нам не надо, да и блондинкам мы тоже без надобности. — Молодой человек увидел в просвете между деревьев водную гладь и ускорил шаг, выбросив из головы все волнующие его мысли.
Глава 6. О том, что не все женщины зло, но все же…
Медленно зажигались на темнеющем небе огненные всполохи. Маленькие яркие звездочки одна за другой появлялись с приближением ночи. Небо серело, и только, у самого горизонта осталась узкая светлая полоска. Последние узкие лучи солнечного света, золотистые, практически прозрачные, они устремились веселой стайкой на Русалочью поляну чтобы, пробравшись сквозь вечерний туман поиграть маленькими каплями росы на траве и цветах, разбудить лесную живность и пробежаться по темной глади небольшой заводины с ряской и кувшинками.
Лучи скользнули сквозь ночную дымку к тонкому женскому стану на берегу, пробежались по зеленоватой коже, заставляя ее отливать золотым на свету и, голубоватым в тени, и, скрылись в темноте водной глади. Существо выгнулось, подставляя последним лучам солнца совершенное тело и, отбросило со спины роскошные волосы, даже в солнечных лучах мерцающие холодным серебром. На узком нечеловечески красивом лице с тонкими синими губами и изящным носом особенно выделялись глаза — огромные и зеленые. Глаза, которые могли принадлежать кошке или змее, но благодаря капризу природы оказались на лице девы- русалки.
Прекрасное порождение тьмы и безответной любви молча всматривалось в вечерние тени и, ждало чего-то, неторопливо перебирая худыми руками с загнутыми, почти птичьими когтями камушек — практически единственную красивую игрушку доступную на илистом берегу заводины. Лицо насторожено. Ноздри аккуратные, словно выточенные из мрамора трепещут, пытаясь не упустить ни одного запаха наступающего утра.
