Для Валена происхождение ученика было вопросом третьестепенной важности, если вообще имело хоть какое-то значение. Рутао нравилось, что юноша очень талантлив, что он силен, как маг, что он предан, и только это чего-то стоило в глазах главы Магической Академии. Как он говорил, титул — вещь хорошая, но не более того. Титулом, мол, не восполнить природную глупость и лень. Недоброжелатели Валена шептались за его спиной, что говорит он так потому, что сам происходит из незнатной семьи.
Да, отец Валена был торговцем, причем мелким, тем, кого презрительно называют лавочниками, а мать и вовсе из крестьянского рода, хоть и довольно зажиточного. Предыдущий глава Магической Академии, Этеак Рутао Второй спас Валена от участи стать торговцем, забрал к себе, выучил, усыновил, дал новое имя и вскорости поставил править Академией вместо себя. Он теперь доживал свои дни в поместье недалеко от берега, близ того городка, из которого быстрее всего можно было добраться до Академии. Этеак был, пожалуй, единственным человеком, которого Вален любил по-настоящему.
Маддис смотрел на Рутао смешливо. Он всегда так смотрел, и учитель давно привык не читать в этом насмешку, поскольку ее там и в самом деле не было.
— Что же такого сказала ваша подопечная, раз это привело вас в раздражение? — спросил ученик.
Вален улыбнулся одними губами.
— Ты следил за моим лицом, я так понимаю?
— Вы учили меня быть внимательным, — парировал Маддис.
— Да, верно… Кстати, откуда ты знаешь, с кем я говорил?
— Догадался. Если честно, то я знаю, что вы держите на крючке наложницу императора.
Улыбка Рутао стала опасной.
— Ты рискуешь, тебе не кажется? Во все времена тем, кто слишком глубоко влезал в тайны Империи, отрезали головы.
— Нет, учитель, не кажется. — Лицо Маддиса ни на гран не изменило извечного выражения полного спокойствия. — Мне почему-то казалось, что вы хотите мне об этом рассказать. Вы позволяли себе кое-какие намеки, а я их понимал, поскольку уже знал, в чем дело.
— Ты слишком умен.
— Мне казалось, вы хотите видеть рядом с собой умного человека.
Вален расхохотался, на этот раз искренне.
— За словом в карман не лезешь… Что ж, ты совершенно прав, поскольку мне нужна твоя помощь, я собирался ввести тебя в курс дела. Но раз ты частично посвящен… Кстати, что ты еще об этом знаешь?
Маддис потер лоб ладонью.
— Честно говоря, немного. Так что, думаю, есть смысл пойти с самого начала.
Маг оперся рукой о стол и посмотрел в окно. Как раз под ним был разбит небольшой цветник, а дальше тянулись академические аллеи. Любые важные дела Рутао обсуждал только в своей вотчине, в Академии, надежно защищенной от прослушивания и шпионов.
— Суть проблемы с том, что, как ты знаешь, у императора нет и скорее всего не будет детей. Судьба трона теперь зависит уже не от Династии, а от… От многих факторов.
— Вы хотите поучаствовать в решении проблемы? — полюбопытствовал ученик.
Вален скользнул по нему взглядом.
— Я в ней уже участвую. Простак Лео… Я имею в виду советника… Он пребывает в глубокой уверенности, что заручился моей поддержкой. Что ж, мне это на руку. Значит, я всегда буду в курсе того, что собирается предпринимать совет домов. Это-то мне и надо. Но я не собираюсь служить подпоркой в руках Лео Тайрвина. Я собираюсь вести собственную игру. И я считаю, что на трон следует возвести магию.
— То есть вас?
— Разумеется. — Он помолчал и продолжил: — Совет знати, конечно, захочет выбрать кого-то из своих, собираясь не основывать новый род, а взять готовый.
— И кого, вы полагаете, предложат?
Вален пожал плечами.
— Сложно сказать. Претендентов много, и именно потому у меня есть немалые шансы. Если бы был жив Гордон Рутвен, возможно, назвали бы его. Он был слишком влиятелен, слишком силен, да. Из него получился бы неплохой император, только слишком воинственный. Хорошо, что его больше нет. Из Домов же в настоящий момент наиболее реальные претенденты Нарит, Экзор, Асбит, — он снова пожал плечами. — Бибрак. Возможно, всплывет еще чья-то кандидатура. Выбор будет затруднен. И вот тогда выступлю я. Я не собираюсь ссориться с таким количеством родов, нет, наоборот. Я предложу себя в качестве временного правителя, регента, пока будет решаться вопрос о наследовании. Если мне удастся в достаточной мере перессорить между собой Дома, то мой план удастся. Они будут решать и решать, а я тем временем укреплюсь.
— Нетрудно взять власть, — покрутил головой Маддис. — Трудно ее удержать.
— У меня хватит сил.
— В глазах всего мира вы станете узурпатором.
— Вот уж необязательно. Смотря как себя поставить. Угодить народу нетрудно — снизить поборы и ввести побольше зрелищ. Возможно, пришла пора возродить древний обычай каждомесячных гладиаторских игр. Вернее, ввести индустрию подобных развлечений в широкую государственную колею.
— А проблема знати? Знати это все не понравится.
Вален опасно улыбнулся, но эта угроза — ученик легко понял — была направлена в адрес не Маддиса, а тех из благородных, кто попытается помешать магу.
— То, что я предприму, ослабит самые сильные рода, а остальные… Им понравится, что их значение повысилось. Сам понимаешь, рассорить сильных — единственный способ угодить слабым. Да и вообще, у меня много что запланировано. Но это потом. Сперва нужно взять власть.
Молодой маг, вовсе не возражающий против того, чтоб его считали учеником, хотя давно уже стал самостоятельным мастером, только с сомнением пожал плечами, но ничего не добавил. Больше слушать и меньше говорить — этому принципу научила его жизнь. «Лучше больше знать, чем больше рассказать», — говорил он себе и терпеливо запоминал все услышанное, что имело хоть какой-то вес, все равно, были ли это новые магические формулы, интересные идеи или просто любопытная информация.
Аир привыкала. Сперва было очень тяжело, руки постоянно были липкими, да и все тело тоже — дома хоть посуду приходилось мыть, полоть огород, а после этого споласкиваться, а здесь вода часто оказывалась на вес золота. Девушка никак не могла забыть того случая, когда они вшестером лежали совсем близко от воды, а подойти не было возможности, и мучились от жажды. На счастье хлынувший дождь оказался достаточно силен, он разогнал большую часть опасных существ, и тогда же мужчины смогли расстелить на земле большой кусок ткани, которая служила им в качестве навеса и прекрасно держала воду. Они уложили ее с пониманием, на пологий склон и с желобком посередине, а под желоб вкопали котелок. За время дождя он дважды наполнялся до краев, и драгоценная влага была перелита во фляги. Подойти к текущей воде они так и не решились, но зато благополучно добрались до сравнительно безопасного участка реки. Там Аир даже смогла выкупаться. Хотя ей было нервно, потому что как-то случилось издали увидеть нападение тех самых летающих рыб, о которых говорил Хельд, на оленя. Тот даже не успел нагнуться к воде, как оттуда, вспенив поверхность реки наподобие кипятка, ринулись сотни маленьких, блестящих от чешуи тел, они облепили несчастное животное, олень забился, упал. Он еще шевелился, это была агония, а очертания его тела таяли, и когда насытившиеся, раздувшиеся вдвое рыбки поползли обратно в воду, от крупного животного остался только костяк.
