— Почему Моргана хотела забрать меня?
— Скорее всего, чтобы развратить тебя. Так, как она развращает каждого, кто попадает к ней.
Сирен была сильнее этого. Никто никогда не развратит ее. Она никогда не будет так слаба.
— Что же мы теперь будем делать?
Взгляд Керригана ничего не выражал, когда он посмотрел на нее.
— Не знаю, Сирен. Будь у меня хоть капля мудрости, я бы вернул тебя Моргане, — удивительно нежно мужчина коснулся рукой ее щеки.
Просьба о том, чтобы он вернул, ее чуть не сорвалась с языка Сирен, но она уже знала ответ. Он бы не вернул и, по правде говоря, она была благодарна за это. Девушка не знала, как Моргана могла бы попытаться развратить ее, но это могло быть очень болезненным, а боль была тем, чего по возможности ей хотелось бы избежать.
* * *
Керриган запнулся, ощутив мягкость ее кожи своей ладонью. Ее зеленые глаза были большими и яркими. Она взывали к чему-то внутри него, что он отверг века назад. Как могла эта маленькая мышка-оборванка так пленить его?
Он провел пальцем по ее губам, желая снова попробовать их. Но с какой целью?
Он открыто бросил вызов Моргане. Если вернется в Камелот, то ему придется ее успокаивать…
Если получится.
Но мужчина не хотел думать об этом сейчас.
Он просто хотел чувствовать тепло этой женщины. Низко склонив голову, он не поцеловал ее. Вместо этого, своей шероховатой щекой он потерся о ее гладкую, желая ощутить мягкость и вдохнуть сладкий запах ее кожи.
— Скажи мне, Сирен, — выдохнул он ей на ухо. — Если бы ты была с мужчиной, которого любишь, что бы ты сейчас сделала?
Сирен не была уверена, что ответить на этот вопрос.
— Я не знаю, — честно ответила она. — Рядом со мной никогда не было мужчин, кроме мастера Руфуса, а он так стар и зол, что я никогда не позволяла себе даже фантазировать.
Щекой она ощутила, как он улыбнулся.
— А ночью? — хрипло прошептал он. — Мечтая одна в своей постели, какого мужчину ты видела в своих объятиях?
— Я никогда не видела его лица, — тихо сказала она. — Я видела только его образ. Скромный мужчина с добрым сердцем, который с уважением и состраданием относится к окружающим.
Керриган внутренне вздрогнул от этих слов, так как она описывала того, кем он никогда не мог бы стать. Женщина, подобная ей, никогда не полюбила бы вора. Лжеца.
Дикое животное.
Из-за внезапной вспышки гнева он захотел наброситься на нее и причинить боль. Наказать ее за честность.
Но даже когда мысль об этом возникла в голове, он знал, что не смог бы. Он просил ее быть честной и она дала ему это.
Его мертвое сердце сжалось и мужчина отступил от нее.
— Идем, Сирен, я отведу тебя в твои покои.
— Ты же не собираешься просто переместить меня туда усилием мысли…. — она замолкла на полуслове, когда именно это он и сделал.
Корриган заметил, как ее глаза округлились при виде роскошной и прекрасной комнаты с огромной позолоченной кроватью. Определенно, это были обстановка, подходящая Королеве, а не кому-то ее статуса.
— Где я?
— Ты в покоях Ланселота, — Керриган подавил улыбку, увидев как широко приоткрылся ее рот от удивления.
— А как же ты? — спросила она. — Где ты будешь спать?
— Я не буду спать, — в лучшем случае недолго подремлет. Давным-давно он понял, что спящий человек уязвим для нападения. В юности он был вынужден спать не в кровати и быть готовым противостоять любому, кто захочет напасть на него из-за денег или с иными намерениями, о которых лучше не упоминать. У него не было никакого укрытия. Никакой безопасности. Так он научился жертвовать своим сном ради душевного спокойствия.
Ни говоря больше ни слова, он развернулся, чтобы покинуть комнату, но был остановлен ее рукой, легшей ему на плечо. Керриган уставился на то место, к которому она осторожно и нежно прикоснулась.
— Благодарю, милорд.
— За что?
— За то, что спас меня от Морганы и предоставил мне столь прекрасную комнату.
Он склонил к ней голову, хотя на самом деле ему хотелось прижать девушку к себе и воспользоваться кроватью позади нее, пока жар в его чреслах полностью не утихнет.
— Тебе нужно отдохнуть, Сирен. Силы тебе еще понадобятся.
Она кивнула прежде чем отойти от него, но когда она пересекала комнату, он заметил ее напряженное выражение лица, словно что-то причиняло ей боль.
— Что-то не так?
Она обернулась к нему с таким грустным выражением, что он действительно почувствовал ее боль.
— Моя красная ткань. Я оставила ее в башне Камелота… Не могу поверить, как я могла, теперь она потеряна. Навсегда.
Мужчина фыркнул.
— Это просто ткань. Что в ней такого?
Сирен напряглась от его слов, глаза наполнились слезами.
— Она был моей, милорд. Я потратила очень много времени и сил за прошедший год, чтобы создать ее, и она была всем, что было у меня в этом мире. Возможно, для тебя это ничего не значит, но для меня значит все, — затем тихо себе под нос она повторила: — Все.
Керригана рассмешила ее сентиментальность. Ткань. Только женщины могут переживать о чем-то настолько мелочном.
На когда он увидел, как она утерла слезу, то почувствовал, как что-то внутри него дрогнуло. Ему хотелось утешить ее.
Да что с тобой происходит?
Она — никто.
Испытывая отвращение к своим неловким размышлениям, он вышел прочь из комнаты. Однако не ушел дальше коридора, так как мысль о разбитом сердце девушки обрушилась на него.
Забудь об этом, Керриган.
Да, он намеревался полностью выкинуть все это из своих мыслей.
* * *
Вернувшись в свои покои, Моргана улыбнулась, увидев, что обнаженный Бревалеар бесстыдно ждет ее на резной деревянной кровати. Высокий темный адони был как всегда красив, к тому же, будучи обученным куртизаном, он точно знал насколько его ценность определяется хорошим внешним видом.
Его черные волосы длиной достигали широких мускулистых плеч, а те сужаясь переходили в самые соблазнительные шесть кубиков пресса… Ей так нравился этот термин конца двадцатого-начала двадцать первого века. Темные брови резко выделялись над дерзкими манящими каре-зелеными глазами.
Он был ее фаворитом среди всех любовников… по крайней мере, в данный момент. И, скорее всего, он станет преемником Керригана, когда все это закончится. Если на то будет воля Госпожи Судьбы.
— Как все прошло, моя Королева? — спросил он своим глубоким соблазнительным голосом.
Она засмеялась, подойдя и став перед ним, чтобы он мог снять ее тяжелый красный бархатный плащ.
— Этот дурак играет мне на руку, поступая так, как я и думала.
