Тиллирет подавленно замолчал, но совершенно не отличающийся тактичностью Пин тут же поинтересовался:
— И что произошло?
— А то, что из нашего отряда, в который входило более двадцати опытных магов и воинов, в живых остался только я один, — мрачно ответил Тиллирет. Было очевидно, что воспоминания об этом до сих пор доставляют ему жгучие мучения. — И то только потому, что случайно оказался вне досягаемости плевка этой твари.
Пин пораженно присвистнул, а Бродяга, у которого окончательно испортилось настроение, поспешил обратно в таверну.
А я-то еще переживал по поводу того монстра, что гонял меня по лесу! Ха-ха! Оказывается, все могло бы закончиться гораздо хуже, и никакие сосенки бы не помогли. Бр-р-р, как хорошо, что все уже закончилось!
Хотя о чем это я? Все только начинается, если припомнить, что хозяина опять куда-то отправляют с очередным поручением. Что там он мне говорил? Надо добыть какой-то красный камень, который лежит в каком-то храме — знать бы еще, что такое храм? — причем, если нас поймают, то умирать все трое будем долго и мучительно. Хотя, собственно, почему все трое? Я же вроде как неразумная зверюшка, прирученная белошерстым.
Ага, и посадят меня в очередную клетку, на потеху человеческой стае. Нет уж, лучше смерть. А еще лучше стащить этот проклятый камень так, чтобы этого никто не заметил. У человеков это вряд ли получится, слишком уж они неуклюжие и неповоротливые, зато я вполне могу попробовать…
Тиллирет увлеченно изучал свою книгу заклинаний, когда к нему неслышно подошел чупакабра и присел возле ног мага.
— Кхм! Кхм-кхм, — кашлянул зверь, привлекая к себе внимание.
Бродяга рассеянно покосился на него одним глазом.
— Ты простыл?
— Что? — вопрос явно застал Беса врасплох. — Нет, я просто хочу спросить у тебя кое о чем.
— И о чем же? — осведомился маг, фокусируя на чупакабре уже оба глаза.
— Ну…, - зверь смущенно замялся, — я насчет этого камня, который мы должны похитить. Ты не мог бы мне рассказать поподробнее, что он из себя представляет, и как до него можно добраться?
— Зачем тебе это? — удивился Тиллирет.
— Да так, на всякий случай, — отводя в сторону взгляд, ответил зверь. — Просто интересно.
— А-а-а, — с подозрением протянул Бродяга. — Ну, что тебе рассказать. Рубин Квашдрихпурты — один из самых больших драгоценных камней в мире. Его еще называют Кровавым Оком Квашдрихпурты. Это потому, что его цвет настолько насыщенный, что кажется, будто камень изнутри наполнен кровью. Рубин вставлен между оскаленными зубами статуи богини и тем самым символизирует ее жажду жестокости и убийства. В ритуалах, проводимых в честь богини, часто используют пленников или преступников, умерщвляя их перед ликом Квашдрихпурты. Доступ в храм разрешен только посвященным, а саму статую с рубином могут увидеть только жрецы и те, кому уготована роль жертв. Как ты понимаешь, ни у первых, ни у вторых невозможно узнать подробности. Кстати, жрецам частенько отрезают язык, чтобы они наверняка не открыли никаких тайн храма.
— Бе-э, — прокомментировал чупакабра, высунув собственный розовый язык и коснувшись им кончика носа. — Тогда откуда ты знаешь про то, что камень находится между зубами, если никто не видел статую, за исключением этих, как их, ржуцов?
— Жрецов, — поправил Тиллирет. — А насчет камня как раз все просто. В Ингаре в каждом доме стоят статуэтки богини. Сомневаюсь, что они отличаются от той, что находится в храме. И все же, зачем тебе это?
— Думаю, как тебе помочь, — недовольно буркнул чупакабра. — Ясно же, что если вы с черноклоким сунетесь в храм, то вас тут же поймают и убьют на месте. И что прикажешь делать мне? Я останусь совершенно один, да еще так далеко от дома. А там, куда мы направляемся, как я понял, даже леса нет. И как я должен буду выживать там?
— Леса там нет, — подтвердил Тиллирет. — Ингар находится посреди пустыни и основан вдоль берегов двух единственных рек, текущих там. Из всей растительности я припоминаю только камыш, пальмы да какие-то чахлые кустики. А вообще это хорошая мысль, использовать тебя. Мне надо хорошенько все обдумать.
С этими словами маг откинулся на спинку стула, закрыл глаза и погрузился в глубокие размышления.
Ну и дела! Куда ни сунься, везде плохо. Пойдут человеки и попадутся — погано. Пойду я и попадусь — ну, об этом лучше вообще не думать. Вряд ли кто-нибудь пожалеет бедную животинку, если уж там с людями так обращаются. Может, все-таки не стоило торопиться и предлагать свою помощь?
Ладно, все равно уже поздно, напросился на неприятности. Эх, чует мой хвост, что все шишки достанутся мне. И ведь все равно лезу, хотя это совершенно не мое дело. Все, настроение испортилось окончательно.
Между прочим, а где черноклокий? Что-то я его с обеда не видел. Неужели опять куда-нибудь вляпался?
Я задумчиво наморщил нос. Пойти поискать его, что ли? Белошерстый все равно сейчас не замечает ничего вокруг. Заодно лапы разомну, да и до кустиков можно пробежаться. А если с этим болваном черноклоким все в порядке, то просто тихо и мирно вернусь обратно, словно и не отлучался никуда.
Приняв решение, я тихонько прокрался за дверь и побежал на улицу.
После продолжительных раздумий Тиллирет набросал в голове приблизительный план того, как им следует поступить в Ингаре. Пока маг вместе с Пином будут отвлекать внимание султана, сделав вид, что прибыли с визитом вежливости, чупакабра должен будет по возможности обследовать храм, разумеется, стараясь не попадаться при этом на глаза жрецам, и выяснить, как добраться до статуи коротким путем. Затем, глубокой ночью, дождавшись, когда уснет вся охрана, а в случае бессонницы у кого-нибудь из них оказав страдальцу посильную помощь, Тиллирет и Пинмарин, накинув на всякий случай на себя невидимость, проникнут в храм и попытаются изъять рубин, заменив его на фальшивку. В случае благополучного исхода дела камень порталом отправится Мурдину, а маги, как ни в чем не бывало, вернутся к себе в комнату и на следующий же день откланяются. В случае же неудачи попытки будут повторяться до тех пор, пока хоть одна из них не увенчается успехом. Дело осталось за малым — подобрать что-нибудь, из чего можно соорудить приемлемую замену рубина. И это притом, что его истинные размеры никому, кроме жрецов и султана, неизвестны.
О, а что, если осторожно расспросить султана про камень? А для этого, например, нечаянно добавить в его бокал зелье откровенности, тем более что оно готовится из травы дурманника в течение часа, а этого самого дурманника здесь хоть косой коси. Пожалуй, это идея!
