— Это значит, что как у любого вольного воина у нас была свобода выбора — кому служить, — Зелик продолжил улыбаться, но в толпе началось волнение, обозначающее лишь одно, — Садар приближался. Завидев своего господина, мальчишки все как один опустились на колено, почтительно склонив головы — так воины приветствуют государя, выражая дань уважения и преданности.
— Здесь все, Зелик? — спросил принц, поравнявшись с отрядом.
— Да, мой принц. Все готовы в путь, — отрапортовал юный командир.
— Скажи, Садар, зачем тебе эти… дети? — неожиданно вклинился генерал, уставший удивляться и раздражаться на неудачный день, глупые приказы и многие непонятности, творившиеся в последнее время.
— Не мешало бы помнить, что они дети, когда их отправляли подавлять мятеж, — резко ответил принц и пришпорил коня. Отряд выстроился в колонну за Азитом, неизменно следующим за спиной своего господина на все том же жутком жеребце, и кавалькада направилась к воротам города. Кассим лишь почесал в затылке и дал отмашку своему отряду выдвигаться в путь.
Глава двенадцатая
"Любезный Фрам, обстоятельства в Мадре складываются таким образом, что вскоре буду вынужден покинуть благословенную столицу империи и отправиться в некое странствие. Местные аристократы столь благосклонны, что в слепоте своих благодеяний и заботе о моем бренном теле рискуют опорочить меня в глазах ваших. Посему дабы избежать соблазнов и остаться верным клятве, которую дал Ранике, предпочитаю удалиться в паломничество с целью просветления и очищения от грехов плотских, не совершенных, но от самой искушающей близости оных. Залогом твердости намерений отправляю вам с посыльным символ своего государства, чтобы храним он был до моего возвращения и услаждал ваш взор. Прилагаю к нему также указ о наместничестве, заверенный моей подписью и печатью. Уповая на вашу мудрость и опыт в управлении, вверяю вам вписать имя того, кто станет наместником Сидерима. Хотелось бы также, чтобы и юная госпожа последовала в страну, которой будет править, дабы поддерживать дух народа своим присутствием и вселять надежу в их сердца.
С верой и надеждой.
Садар Сидеримский"
* * *
Песчаная буря затянула горизонт, неумолимо приближаясь рыже-серой стеной к небольшому отряду, пересекавшему пустыню в стремлении покинуть земли империи. Привычные к подобным катаклизмам мадеране, из которых в основном и состоял отряд, стремительно возводили укрытие, натягивая плотную холстину словно щит. Можно укрыться и переждать ураган, спрятав заодно и лошадей. И люди Садара, и воины Кассима — все действовали слажено и четко: не тот момент, чтобы предаваться распрям, важнее не допустить ошибки с укреплением. Тогда нагрянувшая буря завалит полотно на скрывшихся за ним, образовав тем самым крышу, отделяющую людей и лошадей от вездесущего песка. Единственный правильный способ спрятаться от разбушевавшейся стихии посреди пустыни — поставить щит, который станет кровлей.
* * *
Кирит вышагивал по комнате столь порывисто, что напоминал мечущегося в клетке зверя. Дикого зверя, опасного. Хищника. Генерал сидел на углу облюбованной давно кушетки и не решался заговорить со жрецом: святошу таким он еще не видел и опасался, что в порыве бессильного гнева и ярости отец Кирит открутит голову Кассиму, не задумываясь. Не то чтобы служитель культа настолько кровожаден, но опытному солдату не хотелось проверять его миролюбивость на собственной шкуре.
— Где? Где я просчитался? Как я смог просмотреть? Вот же сукин сын! — Кирит метал громы и молнии, сжав кулаки до побеления костяшек. Иначе точно разгромил бы собственную комнату.
— Почему ты их отпустил? Разве не разумнее запереть в тюрьме или казнить? — решился подать голос генерал.
— Вот за что люблю тебя, так за простодушие! — жрец взвинтился еще сильнее. — Ты хоть представляешь, скольких бы они убили, защищаясь? Да, я ненавижу этих лизоблюдов-царедворцев и сам бы удушил их, но… начнется ропот, все их семьи ткнут пальцем в императора, назвав виновным в случившемся. Я обязан был их отпустить, понимаешь, ты, соломенная голова, — обязан! Лично проводишь их до границы.
— Так может, это, по дороге их… скрутить? — неловко предложил Кассим.
— Нет, определенно, ты такой милый, — Кирит внезапно рассмеялся и… успокоился. — Чтобы их скрутить, как ты выразился, придется отправить целый гарнизон. И потери будут значительными.
— Я не понимаю, — честно сознался воин.
— Да тебе и не надо понимать. Знаешь, если ребенок принадлежит богу, то нужно отдавать его ему, а не пытаться сделать оружие людское. Разящие должны беречь границы мира, а не служить империи. Я был слишком самоуверен, когда решил, что смогу обратить проклятие. Вот оно и рушится на мою голову, — жрец стремительно подошел и безо всяких предисловий растянулся на кушетке, уложив голову на колени Кассиму, глядя на него снизу вверх.
— Э-э-э… ты это чего? — опешил от подобного вояка.
— Это, хм, степень моего доверия. Помнится, ты спрашивал, почему я выбрал тебя. Все еще хочешь знать? — Кирит закрыл глаза, успокоившись окончательно. Разъяренного зверя как не бывало, на кушетке блаженно растянулась коварная скользкая змея.
— И почему? — генерал явно чувствовал себя неловко.
— Ты простодушный и верный. Может, не очень умный, но императора не предашь. И скажу страшное — я тебе верю. Единственному в этом дворце, — жрец говорил, не открывая глаз, но легкая улыбка тронула уголки его губ, словно он видел, как вытягивается изумленно лицо Кассима. — Грядут тяжелые времена, император слаб, аристократы погрязли в жадности и разврате. По сути, страна пока что держится на мне. Придет момент, когда мне понадобится армия. И ты ее возглавишь.
* * *
Ураган затих ближе к вечеру, и все стали выбираться из-под песчаного заноса, стараясь первыми выгрести на воздух лошадей. Запыленные солдаты долго откашливались и отряхивались, но сначала освободили морды животных от тряпиц, служивших дополнительной защитой, а потом уж разматывались сами, снимая башлыки. Уже начало смеркаться, когда отряд наконец-то смог выдвинуться в путь, стремясь хотя бы к полуночи добраться до оазиса, в котором планировали стать биваком.
Если бы кто-то с высоты птичьего полета посмотрел на землю, то увидел бы вереницу огоньков факельного шествия по чернеющей в ночи пустыне, приближающуюся к зеркальному отблеску небольшого озера, расположившегося в редких зарослях посреди барханов. Отряд достиг оазиса далеко за полночь. Разбитый на скорую руку лагерь затих мгновенно: уставшие солдаты повалились спать. И лишь Садар остался сидеть перед костром у своего шатра.
