Закончить фразу Мани помешал трубный рев:
— Трим!
— Да, ваше величество!
— Где он, Трим? — прогремел оглушительный голос. — Ты не принес его?
Рука Трима легко подхватила Тауга и подняла высоко в воздух.
— Принес, ваше величество.
Поверх голов двадцати — тридцати великанов Тауг разглядел короля, восседавшего на гигантском золотом троне, установленном на помосте столь высоком, что зубцы железной короны почти царапали потолок, — такого огромного и жирного, что рядом с ним остальные ангриды казались малыми детьми.
— Давай его сюда.
Голос короля был не особенно низким и не особенно высоким: просто громким, оглушительно громким, словно громовые раскаты.
— Что за существо такое его держит?
— Это слуга кота, ваше величество. Южане посчитали, что коту нужен сопровождающий — кто-то, кого он знает. Мне показалось, они дело говорят.
— Притащите мой стол!
Худой ангрид, стоявший подле помоста, ударил по полу золотым жезлом: глухой грохот навел Тауга на мысль о Смерти, стучащей в дверь.
— Королевский стол!
Четверо слепых мужчин внесли стол, держа за ножки. Рядом шла женщина, направлявшая слепцов голосом и прикосновениями. Она на мгновение встретилась взглядом с Таугом — и сразу же отвела глаза.
— Итак, — сказал король, когда Тауга поставили на стол. — Теперь расскажи мне про этого волшебного кота, малыш. Он умеет разговаривать?
— Да, ваше величество, — ответил Тауг и почувствовал, как когти Мани впились ему в плечо.
— Тогда вели ему говорить со мной.
Мани потряс головой, пощекотав усами щеку Тауга.
— Я не могу, ваше величество, — сказал Тауг. — Коты не подчиняются ничьим приказам.
Король рассмеялся — жирное брюхо заходило ходуном, — и остальные ангриды подхватили смех.
— Если вы ему понравитесь, — сказал Тауг, — возможно, он станет говорить с вами. Но я уверен, он и рта не откроет при таком скоплении народа. Это не в его обычае.
Король подался вперед; его круглое потное лицо напоминало жернов.
— Это твой кот?
— Нет, он принадлежит леди Идн, ваше величество. Она хотела сама доставить его к вам, но отец ей не позволил. — Тауг глубоко вздохнул. — Он посчитал, что она недостаточно хорошо одета для приема при дворе, ваше величество. Знаю, я тоже одет неважно. Но мы надеялись, что моему внешнему виду вы не придадите особого значения.
Несколько мгновений король Гиллинг молчал, а затем сказал:
— Тебе нужна приличная рубашка. Чтобы ты не стыдился показываться мне на глаза.
— Благодарю вас, ваше величество, — кивнул Тауг.
Король повернулся к ангриду с золотым жезлом:
— Приличная рубашка, Тиази. Пускай одна из рабынь сошьет для него на скорую руку. Золотая цепь, коли найдешь достаточно маленькую. И все, что сам сочтешь нужным.
Тиази поклонился:
— Желание вашего величества для меня закон.
Тауг отважился подать голос:
— Лорд Бил привез вам чудесные подарки, ваше величество. Он ждет за стенами замка. Вам нужно лишь впустить его, и он преподнесет вам дары.
— Ждет вместе с леди Идн?
— Да, ваше величество. С ним также сэр Свон — это мой господин — и множество других людей.
— Я хочу поговорить с леди Идн. Если муж не позволит ей встретиться со мной, нам придется потолковать с ним, Кот.
— Меня зовут Тауг, сэр, а кота — Мани. — Тауг говорил мягким голосом, надеясь не обидеть короля. — И лорд Бил не муж леди Идн, а отец. Думаю, леди Бил умерла. И я уверен, он позволит вам встретиться с ней. Я имею в виду, с леди Идн, когда она нарядится подобающим образом и все такое.
— Хорошо. — Король улыбнулся. — Нам необходимо выяснить, откуда у нее кот, — верно, Тиази?
Тиази поклонился:
— Конечно, ваше величество.
— О, это я знаю, — сказал Тауг. — От сэра Эйбела. Раньше Мани принадлежал сэру Эйбелу, а сэр Эйбел подарил его леди Идн.
— Вас что-то беспокоит, сэр?
С помощью Бертольда Слепого Анс пытался соорудить из шестов и просмоленной парусины, взятых из амбара Бимира, подобие шатра.
— Тысяча разных вещей, — ответил я.
Грета, занятая приготовлением пищи, подняла голову:
— Мы для вас обуза, да, сэр?
— Нет, — помотал я головой. — Вовсе нет.
— Коли завтра вы захотите поехать вперед и скажете нам, где с вами встретиться…
Я снова помотал головой.
— С Оргом ведь все в порядке, сэр? Вы волнуетесь, как там сэр Свон заботится о нем. Я тоже. Орг не такой плохой, как говорят. Но и не шибко хороший, и с ним трудно приходится.
— Да нет, — сказал я. — Вам с Бертольдом требуется моя помощь?
Анс опешил:
— Мы сами управимся, сэр, разве только вы считаете, что мы не то делаем.
— Вы все делаете лучше, чем получилось бы у меня.
Я сел на землю и задумчиво уставился в костер. Гильф улегся рядом.
— Дело в мальчике, — понимающе промолвила Герда. — В молодом Тауге. Я тоже за него беспокоюсь, сэр.
— Вам не обязательно меня слушать, — сказал я. — У всех вас есть дело, которое нужно сделать. Я прекрасно это понимаю. У меня тоже есть дело, и я пытаюсь им заниматься. Думать, а не терзаться тревогой. В Скае нам не приходилось много думать — во всяком случае, я ни о чем особо не задумывался. Вальфатер, Леди и Тунор очень мудры, и нам этого было достаточно. Мы честно служили своим господам, когда требовалось, и ели, пили, пели и состязались на турнирах в свободное время. Теперь за меня некому думать, и одним из вопросов, над которыми я усиленно размышляю, является следующий: предвидел ли Вальфатер все это. — Я поднял с земли ветку, переломил пополам и бросил в костер. — Наверняка предвидел. Главный вопрос в том, влияет ли это на ограничительные условия, которые он поставил мне, когда позволил вернуться в Митгартр. И если влияет, в чем я почти уверен, то как именно.
— Чем больше думаешь, тем скорей сопьешься, — предостерегла меня Герда.
— Ты хочешь сказать «чем дольше терзаешься». Чем дольше твои мысли ходят по замкнутому кругу, снова и снова сотрясая тюремные решетки разума. Да, так оно и есть, но я не хочу мыслить подобным образом. Я пытаюсь мыслить свободно, как море катит волны. Я тоскую по морю, к слову сказать, хотя вы едва ли разделяете мои чувства.
Гильф положил лапу мне на колени.
— Сейчас я расскажу вам, о чем думал, это не секрет. Давайте сначала разберемся с сэром Своном и Таугом.
Бертольд Храбрый, закончив сооружать из шестов каркас для шатра, подошел к костру, нащупывая путь палкой, и сел рядом с Гильфом.
— Вы боитесь, что они погибнут в схватке с ангридами, и я тоже боюсь. Но если бы я не уехал, Тауг остался бы моим слугой, а сэр Свон — моим оруженосцем. Последствия очевидны, вполне предсказуемы. Однажды, давным-давно… впрочем, для вас совсем недавно… Так вот, однажды сэр Гарваон сказал мне, что я герой, рыцарь, о каких слагают песни.
