— Почему в критические моменты ты такой бесполезный? Именно ты!
В момент, когда Луиза с раздражением это прокричала, впереди из-за угла улицы выступили орки.
Сзади — тролли, спереди — орки.
Ребята были полностью зажаты с двух сторон. Возможности для контратаки не было.
Рене вытер свои губы.
— Я хотел, по крайней мере, погибнуть в небе.
— Аналогично, быть сбитым, упасть и погибнуть — вероятно, это было счастье.
"Оказавшись с обеих сторон зажатыми вражескими монстрами… это — конец?" — и в тот момент, когда взгляд поднялся к небу…
Находящаяся спереди группа орков внезапно вспыхнула.
— Это — драгуны! — закричали Рене и его подчиненные. Сайто тоже взглянул вверх.
Пикирующий с высоты отряд драгун, интенсивно забрасывая все вокруг магией и огненным дыханием драконов, рассеял противника.
— Это — ребята из третьего эскадрона!
На передовом ветряном драконе сидел верхом Джулио, закутанный в белое одеяние. Всего было десять драгун. Пятеро из них направились к троллям, оставшиеся пять приземлились вокруг Луизы и ребят.
— Быстро садитесь! — прокричал Джулио. Сайто, Рене и остальные поспешно вскочили на спины животных. Убедившись, что все члены отряда сели на драконов, ромалийский священник поднял своего зверя в небо.
— Мы сумели разглядеть сверху, что вас преследуют, — объяснил Джулио.
Луиза, вздохнув с облегчением, произнесла слова благодарности:
— Спасибо. Мы спасены.
— Не стоит благодарности.
Плечи у Луизы печально поникли.
— Мы… провалили миссию. Ничего хорошего…
Джулио показал пальцем на землю.
— Не принимайте близко к сердцу. Похоже, это не оказало особого влияния на общую ситуацию.
Напор объединенной армии Тристейна и Германии был энергичный. Полулюди, из которых исключительно состояло альбионское войско, в непривычных для них уличных боях не знали, что делать со своими крупными телами, поэтому наблюдалось их отступление
— Однако, недавно — разведывательная миссия, сегодня — миссия по отвлечению, — производится весьма грубое использование… — когда Джулио это произнес, Луиза потупилась.
— Такую красивую девочку, как вы, рассматривать исключительно в качестве "инструмента" — мне кажется, что это неосмотрительно. Вы же — не военный.
Сидящий позади Луизы Сайто исполненным недовольства голосом произнес:
— Ты ведь тоже — не военный, разве не так?
— Я — не солдат, а священник.
Фамильяр обдумал то, что сказал Джулио. Неприятный парень, но сказанное им кажется резонным.
— Правильно, я тоже так думаю, — Сайто кивнул. — Эй, Луиза! Все в порядке? Тебе лучше бы слегка выразить недовольство, разве не так? Те генералы, разве они не создали себе ошибочное представление, что мы можем все, что угодно?
Однако Луиза решительно заявила:
— Я надеюсь. Не собираюсь показывать, что смогу все, что угодно.
Сайто, вновь ощущая несовместимость со своей хозяйкой, замолчал.
* * *
Объединенная армия Тристейна и Германии в семидневный срок с начала приступа овладела городом Саксен-Гота.
Потери были незначительными. Огромные полулюди были неспособны ловко двигаться в городских условиях, предназначенных для человеческих существ, и с монстрами можно было справиться один на один.
Город был успешно захвачен также благодаря помощи его жителей. Один за другим появлялись горожане, обозленные на альбионское войско из-за отобранного продовольствия, и осуществляли сотрудничество с объединенной армией. Они сообщали нападавшим о зданиях, где скрывались полулюди, и совместно участвовали в боях.
Итак, в день Инг, самую середину четвертой недели месяца Вин, которым заканчивался год, на центральной площади города Саксен-Гота было объявлено об освобождении.
Собрались все члены муниципалитета города Саксен-Гота, начиная с мэра, все горожане, а затем и высшее руководство объединенной армии Тристейна и Германии.
Поднявшись на трибуну, возведенную в самом центре площади, генерал де Пуатье, Главнокомандующий объединенной армии, произнес приветствие:
— На этом месте объявляю об освобождении города Саксен-Гота. Относительно городского муниципалитета: правительства Тристейна и Германии намерены предоставить ограниченное право на самоуправление под их надзором.
Среди жителей города, недовольных нынешним правительством Альбиона, забурлили радостные крики.
Среди них… Сайто рассеянно уставился на свою левую руку.
Правой рукой он сжал Дерфлингер.
Тогда… руны тускло засияли. Обычный яркий свет не проявлялся. Цвет был такой, как будто у Сайто начали садиться электрические батареи.
— Да, партнер, неприглядная картинка, — пробормотал Дерфлингер. Фамильяр кивнул.
— Настроение гнусное.
Эти чувства были у него со времени недавней операции отвлечения противника. Тело Сайто было тяжелым, движения — вялыми. Сила оставляла его.
— Интересно, почему это произошло, — спросил он, одновременно вздохнув.
— Разве я не говорил тебе однажды? Сила Гандальва определяется вибрацией сердца. А сердце напарника не вибрирует. В общем так. Энтузиазма у тебя нет.
— А почему?
— Нуу. Это тебе лучше известно, не так ли? Я не знаю, это — твое сердце. Пожалуй, по моим предположениям… — Дерфлингер завибрировал, — Поскольку у тебя не заладились отношения с этой дворяночкой. Когда-то ж объяснял? Вибрация от чувств и эмоций — именно это является источником силы Гандальва. Сейчас ты, паренек, питаешь подозрение к своей хозяйке. Сомневаешься, заслуживает ли хозяйка того, чтобы ты ее защищал. Поэтому нет эмоций, создающих вибрацию. То есть сила уходит.
— …
— Маг и его фамильяр именно таковы. Если они доверяют друг другу, их сила удваивается. Однако, если это не так, остаются легенда и тупой клинок.
Сайто рассеянно думал.
Если так и будет, больше не смогу сражаться, ведь так?
Подобная тревога промелькнула в душе, однако…
"Хотя ладно, проехали", — Сайто искоса уставился на свою хозяйку.
Луиза все время увлеченно болтала со священником из Ромалии.
Хотя Сайто смотрел, на это не обратили внимания. По сравнению с тем, как он однажды смотрел на Луизу, прижимающуюся к спине Варда, тяжелое чувство бессилия навалилось фамильяру на плечи.
Что насчет этого… Даже если тот парень уведет Луизу, тут уж ничего не поделаешь, не так ли? Так он думал. В глубине души какая-то хандра издавала такие жалобы.
От таких мыслей настроение у Сайто стало еще более подавленным, и мальчика окутало чувство глубокой беспомощности.
