— Перебежчик?
— Ну да — я оттуда, — Эван указал в небо. — На рудниках был. Меня освободили.
— Ещё бы не освободили. Я б тебя сразу тут прихлопнул…
— А как вы поняли, что я перебежчик?
— По роже видно, что ненашенский. Да — появляются здесь время от времени такие типы… Правительству, конечно, виднее, зачем вас освобождают. Но мы, законники, знаем, что за вами нужен глаз да глаз. Мало у нас своих банд, так и вы туда же лезете… Запомни — затри дня не найдёшь работу, бумажки нужной у тебя не будет, будешь у нас по три дня в неделю в каталажке сидеть.
— Но за что? — подивился Эван, которые все ещё не был настроен на настоящую агрессию.
— Да уж найдётся к чему придраться… Ладно, отвечай — зачем переходишь в тридцать второй район.
— Ищу Её, — правдиво, но непонятно ответил Эван.
— Кого? Работу что ли?.. Там ты вряд ли что-нибудь найдёшь. Там и без тебя работников хватает. А, впрочем, иди. Но учти — вляпаешься там в какую-нибудь историю — пинай на себя… Знаем мы вас — перебежчиков…
Законник удалился в свою будку, а Эван поспешил дальше по улице…
Наконец Эван оказался в более оживлённой части Аркополиса. Здесь, по широкой дороге сновали машины, а по тротуарам продвигался довольно плотный поток прохожих. Но это был ещё далеко не центр города.
Настроение Эвана было мрачным. За последние два часа он увидел людей больше, чем за всю предыдущую жизнь. Он понимал, что это он увидел только ничтожную часть Аркополиса… Неужели старец Эльзар был прав? Неужели однажды встреченного человека потом уже никогда можно было не встретить?
Подавленный Эван шёл, уже не глядя по сторонам, опустив голову. Он видел мостовую, а также — ноги пешеходов, которые сновали вокруг него.
А потом Эвана кто-то сильно толкнул в спину. И хотя толкнул не он, а его, всё же Эван пробормотал:
— Извините, пожалуйста.
Юноша поднял голову, и увидел Её. Она смотрела на него сияющими, прекрасными глазами с большой афиши, висящей на стене дома. И хотя Эван никогда прежде не видел Её лица — он сразу понял, что это именно Она.
Да — Она действительно была красавицей. Всё в ней казалось совершенным. А на голове её красовалась широкополая шляпа. Блаженная улыбка расплылась на лице Эвана. Довольно долго он простоял на месте, глядя на неё, не обращая внимания на прохожих, которые постоянно задевали его то локтями, то ногами.
Когда первое радостное изумление прошло, Эван прочитал и надпись на плакате. "Приглашаем Вас на премьеру фильма "Злодеи из шахт. Часть вторая. Колосс бездны. В главных ролях: Мэрианна Ангел (Мстящая), Роверт Эксаул (Великий воин), Стиги Стиг (Мертвород). Премьера — в 876142 день от начала Справедливости…"
Тут Эван вспомнил рассказы старца Эльзара о том, что на Нокте снимали фильмы. Родители Эльзара не привезли фильмов с собой на водный мир (они считали, что вместо настоящего киноискусства на Нокте давно осталась одна лишь угодная правительству фальшь). Но и Эльзар и, с его рассказов — Эван, неплохо знали, что такое кино. Актёры играли перед камерой, камера записывала их игру на плёнку, а потом эту плёнку можно было смотреть и пересматривать.
И из этого Эван сделал вполне очевидное заключение, что его мечта — Мэрианна Ангел была киноактрисой.
Итак, Эван подошёл к зданию, на котором красовалась афиша, и, чувствуя смущённость и волнение, несколько раз прошёл возле больших, стеклянных дверей, в которые изредка входили и выходили люди. Наконец, он и сам решился — вошёл внутрь.
Там увидел обшитые красноватым бархатом стены и чьи-то приветливые лица. Смущение Эвана усилилось ещё больше прежнего. Он совершенно не знал, что ему делать дальше. Даже — куда смотреть он не знал…
Вскоре к нему подошла улыбающаяся девушка в жёлтой мини-юбке и спросила вежливо:
— Что бы вы хотели?
— Хотел бы попасть на фильм "Злодеи из шахт".
— Тогда вы можете купить билет в кассе…
— Ах, ну да конечно, — пробормотал Эван и прошёл к окошечку над ктором красивыми буквами была выведена надпись "Касса".
— Сеанс в 21 час вас устроит? — спросила девушка в кассе.
— Да, конечно. Устроит…
— Какие вам места?
— Какие… Хм… Ну самые лучшие…
— Как раз осталось одно место в ложе. Цена: тысяча эзкудо. Вас устраивает?
— Конечно, устраивает, — улыбаясь, выдохнул Эван.
Тогда он готов был отдать все свои деньги, чтобы только увидеть Мэриаану Ангел.
И вот Эван получил серебристый билет, на котором золотистыми буквами было напечатано название фильма, и прочая информация, которую обычно печатают на билетах.
Эван посмотрел на часы, и тут оказалось, что до сеанса оставалось ещё шесть часов (помимо "Злодеев из шахт" в кинотеатре показывали и другие фильмы).
И вот Эван вышел из кинотеатра на улицу, и, найдя относительно спокойное место, где его никто не толкал, начал разглядывать лицо своей любимой. Незаметно, стремительно летело время. Эван не чувствовал ни голода, ни усталости, а на лице его отражалось счастье. Некоторые пешеходы глядели на него с угрюмой завистью…
Так пролетело пять с половиной часов. За эти часы Эван так и не отлучился от своего наблюдательного поста. Когда стрелки висевших на кинотеатре часов показали половину девятого — Эван поспешил внутрь.
По-прежнему улыбающаяся, усталая девушка оторвала у его билета корешок, и указала на лестницу, по которой он мог подняться на балкон. Что Эван и сделал.
Вот и предназначенное ему место: мягкое и удобное кресло, в котором, казалось, можно было утонуть. Здесь, на балконе собрались люди зажиточные (хотя, конечно, бесконечно далёкие от правящей верхушки Аркополиса). Они, естественно, старались выделиться своими богатыми костюмами, особенно роскошными, и вместе с тем нелепыми, неудобными смотрелись наряды их жёнушек. И, конечно же, одежда Эвана, которую он уже успел испачкать, была среди них самой невзрачной. Люди в такой одежде сидели внизу, в зале. Оттуда доносились громкие, порой грубые разговоры, выкрики, ругательства. Но ничего не замечал Эван. Он, как уселся на своё место, так и начал глядеть на занимавшую всю большую стену экран. Пока что экран оставался тёмным, но, по рассказам Эльзара, Эван знал, что должно было произойти.
Никто и никогда из посетителей этого кинотеатра не ждал начала фильма так, как Эван. Он до боли сжал кулаки, однако этой боли не чувствовал. Сердце его, казалось, готово было выскочить из груди…
Последние полчаса растянулись для юноши в неопределённо-долгий отрезок мучительного времени. Наконец, свет начал затухать. И на экране огромном экране замелькали необычайные, неожидаемые Эваном изображения.
