Кристофер Сташефф - Чародей поневоле

Затем взгляд отца Эла упал на колыбель возле очага. Около колыбели сидели две малюсенькие старушки в крестьянских платьицах — эльфийки! Они в страхе воззрились на монаха, но Пак что-то негромко сказал им и махнул рукой, и они успокоились. Пак обернулся и поманил священника пальцем.

Отец Эл шагнул к колыбели, и перед ним предстал крошечный философ.

Иначе его описать было невозможно. Личико младенца все еще хранило подчеркнуто серьезное выражение, свойственное новорожденным. Но ведь этому младенцу скоро должен был исполниться год! Мордашка у него была не такой пухлой, какой полагалось бы ей быть у малыша такого возраста, а краешки крошечных губок были скорбно опущены. Макушку покрывали редкие темные волосики. Мальчик спал, но у отца Эла сложилось такое впечатление, что ему снится тревожный сон.

Видимо, такое же впечатление сложилось и у девушки-ведьмы,

— Бедненький! — прошептала она.— Его разум блуждает, он ищет свою мамочку!

— Даже во сне?

Девушка кивнула.

— Но где он ищет ее, я не могу сказать. Его мысли улетают так далеко, куда моим не долететь.

Отец Эл нахмурился.

— Как же это может быть?

Но тут он вспомнил, что ребенок еще слишком мал для того, чтобы обрести картину мышления, характерную для взрослого сознания, которому присуще не только стабильность, но и границы. Затем священник поймал себя на том, что пытается догадаться, далеко ли способно добраться сознание такой крошки, и не могло ли случиться так, чтобы от такого вот поиска взрослый человек лишился рассудка.

Отец Эл снова посмотрел на малыша и увидел, что тот открыл глаза, казавшиеся огромными на маленьком личике. Глаза мальчика сверкали и смотрели на отца Эла с фанатичной страстью. У отца Эла от испуга по спине побежали мурашки. Он отчетливо понял, что перед ним — крайне необычный ребенок.

— Дитя,— прошептал отец Эл.— О, если бы я мог остаться с тобой и наблюдать за каждым твоим движением!

— Не сможешь,— сухо проговорил Пак.

Отец Эл обернулся к эльфу:

— Не смогу, и мне тем более жаль. Ибо дело привело меня к его отцу, а не к нему. Расскажи мне о том, как он исчез.

Пак нахмурился и стал похож на генерала, раздумывающего над тем, выдавать или не выдавать военную тайну. Наконец он пожал плечами:

— Да рассказывать-то особо нечего. Джеффри — третий ребенок по старшинству — вдруг пропал, когда играл возле пруда. Великого Чародея вызвали домой из столицы, где он пребывал на совете короля и королевы с лордом аббатом. Прибыв домой, он выведал у Магнуса, старшего сынка, все в точности, как было, и потом сам исчез на том же самом месте, где Джеффри. Его жена и дети побежали за ним — и тут же исчезли, как и он.

Отец Эл смотрел на эльфа. В мозгу его метались тысячи возможных объяснений. Запросто могли иметь место чьи-то злые чары, однако отцу Элу не хотелось пока расставаться с возможностью объяснить случившееся с рациональных позиций. Пространственная дыра или временная? Вряд ли — на поверхности планеты, но кто сказал, что это невероятно в принципе?

Тут отец Эл вспомнил о Йорике, о том, как тот утверждал, что способен странствовать во времени… Да, все возможно, все…

Отец Эл кашлянул.

— Думаю, мне стоит осмотреть это место.

— И отправиться за ними? — Пак с кислой усмешкой покачал головой.— Пожалуй, пятерых пропавших с нас хватит, любезный брат.

На самом деле так далеко замыслы отца Эла не простирались, но стоило Паку упомянуть об этом, и всякие сомнения отпали.

— А я так думаю, что не хватит, если задуматься. Куда бы ни отправился ваш Великий Чародей, в этом странствии он обретет силу, о которой сам не знает. И я должен быть подле него, дабы наставить его в ее использовании!

— Ты что же, так искушен в волшебстве, священник? — с неожиданным сарказмом поинтересовался Пак.

— Не в волшебстве, а в познаниях о разных видах магии,— ответил отец Эл и сдвинул брови.— Пойми, я все это изучал всю свою жизнь, всю жизнь посвятил стараниям определить, когда смертный одержим бесом, а когда — нет, и когда то, что кажется нам колдовством, на самом деле достигается другими средствами. Постигая эти знания, я узнал многое о самых разных видах магии смертных. Но я никогда не думал, что существует самая настоящая магия… И вдруг — это письмо, в котором утверждалось, что Род Гэллоугласс может обрести подлинную и могущественную магическую силу. Я по-прежнему считаю, что сила эта может иметь природное происхождение, естественное, будучи при всем том редким явлением. Но даже если это окажется так, я обязан быть рядом с ним и разъяснить ему, какова истинная природа этой силы, должен провести его мимо соблазнов, которыми всегда чревато обладание могущественной силой, дабы эти соблазны не увели его на путь Зла.

— Не думаю я, чтобы Рода Гэллоугласса стоило обучать делать добрые дела. И уж тем более — жену его,— Однако взгляд Пака был полон сомнения.— Но на место-то я тебя отведу, так и быть. А потом — как сам знаешь.

Девушка-ведьма осталась в доме, чтобы помочь эльфийкам в уходе за ребенком, а Пак повел отца Эла по лесной тропинке. Священник заметил положение солнца и по пути приглядывался к его лучам, дабы удостовериться, что его ведут в определенном направлении. В конце концов они вышли на луг. В ста метрах от опушки леса серебрился легкой рябью пруд, на берегу которого стояло несколько отдельных деревьев. Здоровенный черный жеребец пасся неподалеку от деревьев. Завидев путников, он некоторое время глядел на них, затем трусцой тронулся в их сторону.

— Это — Великого Чародея конь, Вексом зовут,— пояснил Пак.— И ежели ты вознамерился следовать за его хозяином, тебе прежде с ним потолковать придется.— Векс был уже почти рядом.— Приветствую тебя, любезный Векс. Позволь представить тебе этого доброго монаха. Он интересуется твоим хозяином и, я так думаю, зла ему не желает. Скажи ему, кто ты такой, любезный брат.

Так! Приехали! Слыхал отец Эл о том, что эльфы питают привязанность к безмозглым животным, но это было уж слишком! Правда, никакого лукавства в обращении Пака к коню вроде бы не было, и отцу Элу очень не хотелось ранить чувства хобгоблина.

— Я — отец Элоизий Ювелл, из ордена Святого Видикона Катодского…— Воображение у него разыгралось, что ли, или действительно при упоминании имени святого конь навострил уши? Что ж… Сферы влияния святого Видикона были поистине безграничны,— Я здесь для того, чтобы помочь твоему хозяину, ибо до меня дошли вести, что ему грозит беда, о которой он не ведает.

Конь не спускал с монаха пристального взгляда. Нет, наверное, отцу Элу это все померещилось. Он обернулся к Паку: