Уоррен наконец отвел взгляд от декольте и, попросив своих гостей подождать, ушел поговорить с сестрами. Вернулся он очень довольный.
— Сестра Бекки разрешила пройти туда всем, — сообщил он. — Я ей сказал, что вы знаете древнед’харианский. Если она спросит, подтвердите это, хорошо?
— Какой-какой? — переспросила Паша. — Уоррен, ты что, хочешь, чтобы я солгала сестре?
— Да она не спросит. — Уоррен смущенно отвернулся. — Я уже сам солгал, Паша. Тебе лгать не придется.
— Уоррен, ты ведь знаешь, что они сделают, если поймают тебя на лжи! — встревожилась она.
Он заставил себя улыбнуться.
— Знаю.
— А что они сделают? — подозрительно спросил Ричард.
Уоррен нетерпеливо махнул рукой:
— Не важно. Пойдемте со мной.
Они долго шли темными коридорами, пока не уперлись в каменную стену. Уоррен нажал рукой на металлическую пластину, и потайная дверь открылась. Ричард увидел небольшую комнату. Посредине стоял стол, а позади тянулись стеллажи, уставленные книгами.
Четыре масляные лампы более или менее освещали подземелье. Уоррен нажал на пластинку с другой стороны, и потайная дверь закрылась, отделив их от внешнего мира. Он предложил гостям стулья, а сам подошел к стеллажу, достал с полки книгу в кожаном переплете и бережно положил ее на стол.
— Пожалуйста, не дотрагивайся до нее, — сказал он Ричарду. — Эта книга — очень древняя и очень ветхая. Последнее время ее читали чаще обычного. Позволь мне самому переворачивать страницы.
— А кто ее читал? — тут же поинтересовался Ричард.
— Аббатиса. — Уоррен едва заметно улыбнулся. — Когда она приходит сюда, то впереди идут два больших стража. Они велят всем уйти отсюда, чтобы аббатиса могла работать в одиночестве и никто бы не знал, что она читает.
— Большие стражи? — переспросила Паша. — Ты про тех двух сестер в ее приемной?
— Да, про сестер Улицию и Финеллу.
— Видели мы их сегодня, — усмехнулся Ричард. — Они мне особенно большими не показались.
Уоррен понизил голос.
— Если ты когда-нибудь их разозлишь, то убедишься, что ты не прав.
— Но раз отсюда всех выгоняют, откуда тогда ты знаешь, какую книгу читает аббатиса? — спросил Ричард.
— Знаю, — улыбнулся Уоррен. — Последнее время она всегда работает здесь. А я живу с этими книгами. Я всегда могу определить, касался ли их кто-то еще. Видишь следы от пальцев на пыльной обложке? Это не мои, а аббатисы.
Он бережно открыл древнюю книгу и стал медленно переворачивать пожелтевшие страницы. Ричард не понимал написанных там слов. На одной странице его внимание привлек рисунок. Что-то очень знакомое, но что? Он никак не мог вспомнить, где он это видел. Перевернув еще несколько страниц, Уоррен остановился.
— Вот пророчество, о котором ты говорил. Это — подлинник, написано рукой самого пророка. Только несколько человек видели эту книгу. Ты понимаешь по-древнед’хариански?
— Нет. Для меня это полная тарабарщина, — ответил Ричард. — Ты говорил, что об этих словах до сих пор идет спор?
— Да! Это очень древнее пророчество, ему не меньше лет, чем Дворцу, а может, и больше. Книга написана на древнед’харианском. В этой комнате вообще все книги на древнед’харианском.
Ричард кивнул:
— Поэтому остальные читали пророчества только в переводах, а насколько все эти переводы точны, судить нельзя.
— Именно! — воскликнул Уоррен. — Да-да, ты верно понял, в чем тут дело. Многие не понимают этого. Они почему-то считают, что на разных языках слова имеют одни и те же определенные значения. Они составляют к переводам обширные толкования, которые отражают их точку зрения на значения слов. Но кто знает, насколько верно слова чужого языка передают смысл пророчества?
— И при этом оставляют без внимания разные значения одних и тех же слов, — продолжил Ричард. — Они переводят только одно значение.
— Верно! — еще больше обрадовался Уоррен. — Ты понял это. Потому-то они и спорят о смысле разных переводов, пытаясь найти одно правильное понимание. Но это — древнед’харианский язык, а он…
Ричард уже не слушал Уоррена. Он как завороженный смотрел на книжную страницу. Словно слова незнакомого языка притягивали его. Словно кто-то нашептывал ему эти слова. Он никогда не читал их прежде, но почему-то этот язык показался ему давно знакомым, хотя и забытым. Он вдруг указал на одну из фраз.
— Вот здесь, — прошептал он, как во сне.
Казалось, строчки ожили. Буквы становились все отчетливее и отчетливее. И опять перед его мысленным взором возник Меч Истины.
Уоррен побледнел и оторвался от книги.
— Драука, — прошептал он. — Именно это слово — в центре спора. Фуэр грисса ост драука — «Несущий смерть».
— В чем же тут противоречие? — спросила Паша. — Ты что, хочешь сказать, эти слова можно перевести иначе?
Уоррен сделал неопределенный жест:
— И да, и нет. Это — буквальный перевод. Спор же идет о разных значениях слов.
Ричард убрал руку. Образ Меча Истины исчез.
— Речь идет о разных значениях слова «смерть», — сказал он.
Уорен наклонился к нему так, что почти лег на стол.
— Да! Ты понял!
— Что может быть яснее слова «смерть»? — спросила Паша.
— Нет-нет, Паша, только не по-древнед’хариански! — воскликнул Уоррен. — Оружие сестер называется «дакра», и это слово восходит к слову «драука». Оно означает «смерть», «мертвый». Например, в предложении: «Мрисвиз, которого убил Ричард, мертв». Но «драука» означает также «души умерших».
Паша нахмурилась:
— Значит, ты хочешь сказать, что «драука» можно понять как «души мертвых»?
— Нет, — сказал Ричард. — «Духи». «Тот, кто призывает духов умерших». — Последние слова он произнес шепотом.
— Верно, — ответил Уоррен. — Это и есть второе толкование.
— Сколько же всего значений у этой «драуки»? — поинтересовалась Паша.
«Три», — подумал Ричард.
— Три, — сказал Уоррен.
Ричард уже понял, какое значение — третье.
— Подземный мир, — прошептал он, глядя на слово «драука». — Царство мертвых — вот третье значение слова «драука».
— Но ведь ты же не знаешь древнед’харианского! — Уоррен сам был бледен, как привидение. — Скажи мне, нет ли в твоих жилах д’харианской крови?
— Моим отцом был Даркен Рал, — прошептал Ричард. — Волшебник, который правил в Д’Харе, а до него правил мой дед, Паниз.
— О Создатель! — прошептал Уоррен.
Паша коснулась руки Ричарда.
— Подземный мир? Но как это слово может означать «подземный мир»?
Ответил ей Уоррен:
— Потому, что подземный мир — это мир мертвых.
