Глава 43
Здесь и сегодня
На следующее утро Ранд встал и оделся задолго до света. По правде говоря, он и не спал, причем вовсе не из-за Авиенды, хоть раздеваться она принялась еще до того, как он потушил лампы. Вдобавок потом Авиенда направила Силу, вновь зажигая один из светильников, и заворчала, что ей-то в темноте ничего не видать, пусть даже сам Ранд и способен что-то разглядеть. Он же ничего ей не ответил, а несколько часов спустя едва ли заметил, как девушка встала — задолго до него, — оделась и ушла. У него и в мыслях не было строить догадки, куда она отправилась.
Невеселые думы терзали Ранда. Он лежал во мраке с открытыми глазами, а в голове кружились мрачные мысли. Сегодня погибнут люди. Очень много людей, даже если все пойдет как по маслу. Что бы он ни сделал, ничто не изменит неизбежного; сегодня все свершится согласно предначертанному Узором. Но Ранд вновь и вновь обдумывал свои решения, которые принял с того момента, как впервые ступил на жаркую землю Пустыни. Мог ли он когда-то поступить иначе, сделать нечто такое, что позволило бы избежать того, что случится сегодня здесь? В следующий раз — наверное. Подле его одеял, поверх ремня с вложенным в ножны мечом, лежал обрубок копья с кисточками. Может быть, в другой раз он и сумеет что-то изменить. И в следующий раз, и еще когда-нибудь потом.
Темнота еще не рассеялась, когда пришли вожди — сказать, что их воины заняли исходные позиции и готовы. Другого, впрочем, и не ожидалось. Лица айильских предводителей оставались каменно-невозмутимыми, но кое-какие чувства на них были заметны. Хотя и странным казалось подобное смешение налет радостного возбуждения поверх мрачной решимости.
Эрим и в самом деле слегка улыбался.
— Хороший день, чтобы увидеть конец Шайдо, — заявил он наконец. Со стороны казалось, что от нетерпения он подпрыгивает на цыпочках.
— По воле Света, — промолвил Бэил, подпирая головой полог палатки, — еще до заката мы омоем копья в крови Куладина.
— Плохая примета — говорить о том, что будет, — проворчал Ган. На его лице, конечно же, волнение отражалось менее всего. — Судьба решит.
Ранд кивнул:
— Да ниспошлет Свет и да решится так, чтоб наших воинов погибло поменьше. — Как бы ему хотелось, чтобы тревожился он только потому, что вскоре кто-то погибнет, поскольку нельзя, чтоб жизнь человеческая обрывалась так просто. Но впереди еще много дней. И предстоит не одна битва. А ему понадобится каждое копье, чтобы принести порядок по эту сторону Драконовой Стены. В этом его отличие, как и во многом остальном, от Куладина.
— Жизнь есть сон, — сказал Руарк, а Ган и остальные вожди согласно закивали. Жизнь была всего лишь сном, а все сны должны кончаться. К смерти айильцы не стремились, но и не бежали от нее.
Когда вожди уходили, Бэил задержался:
— Ты уверен в том, что поручил Девам? Сулин говорила с Хранительницами Мудрости.
Так вот о чем толковала Мелэйн с Бэилом. Судя по тому, что остановился и прислушался и Руарк, на эту тему и Эмис не преминула кое-что сказать.
— Все прочие, Бэил, исполняют, чего от них ждут, без всяких жалоб и сетований. — Это было несправедливо, но сейчас не до игр. — Если Девы хотят особого задания, то Сулин могла бы ко мне прийти, а не бежать к Хранительницам.
Не будь Руарк с Бэилом айильцами, выходя из палатки, они бы точно качали головами. Ранд предполагал, что каждому из них жены много чего наговорят наедине, но уж с этим им придется смириться. Если Фар Дарайз Май блюдут его честь, то на сей раз свой долг они будут исполнять там, где пожелает Ранд.
К удивлению Ранда, когда он уже был готов и собирался выйти из палатки, появился Лан. На плечах Стража висел меняющий цвета плащ, на который при колыханиях ткани было больно смотреть.
— Морейн с тобой? — Ранд полагал, что Лан будет неотлучно находиться при Айз Седай.
— Она в своей палатке. Нервничает, места себе не находит. Скорей всего, сегодня она не сумеет Исцелить даже всех тех, кто получит самые тяжелые раны. — Морейн решила помогать Ранду так. Сегодня она не вправе использовать Силу как оружие, но Исцелять раненых она может. — Она всегда сердится на напрасные потери.
— Нас всех это тоже злит, — огрызнулся Ранд. Пожалуй, Морейн огорчило и то, что он забрал у нее Эгвейн. Насколько знал юноша, Эгвейн особыми дарованиями в Исцелении не блистала, но девушка помогала бы Морейн. Что ж, Эгвейн нужна ему, и она сдержит свое слово. — Скажи Морейн, коли ей нужна помощь, пусть позовет Хранительниц, которые могут направлять. — Впрочем, в Исцелении искушены немногие Хранительницы. — Она может соединиться с ними и воспользоваться их силой. — Ранд умолк, замялся. Говорила ли Морейн с ним о соединении хоть раз? — Наверное, ты пришел не для того, чтобы рассказать, что Морейн пребывает в мрачных раздумьях, — раздраженно заметил Ранд. Иногда трудно отделить одно от другого: что он узнал от нее, что от Асмодиана, а что всплыло из памяти Льюса Тэрина.
— Я пришел спросить, почему ты снова носишь меч.
— Морейн уже спрашивала. Это она тебя послала?…
Лицо Лана не изменилось, но он резко перебил юношу:
— Это хочу знать я. Ты можешь создать меч из Силы или даже без меча убивать, но ты вдруг вновь стал носить на поясе сталь. Почему?
Не сознавая того, Ранд провел пальцами по длинной рукояти у себя на боку:
— Нечестно использовать таким образом Силу. Тем паче против того, кто неспособен направлять. Все равно что с ребенком драться.
Какое-то время Страж молчал, разглядывая Ранда.
— Ты хочешь собственноручно убить Куладина, — наконец заключил Лан спокойным тоном. — Этот меч против его копий.
— Нарочно искать его я не стану, но кто скажет, что может случиться? — Ранд неловко пожал плечами. Нет, охотиться на Куладина он не будет. Но если в какой-то мере действенно его влияние на события, это пресловутое изменение случайностей, пусть он окажется лицом к лицу с Куладином. — Кроме того, от него-то такого вполне можно ждать. Угрожал-то он мне лично, Лан, я сам его угрозы слышал. — Подняв кулак, он чуть вытянул запястье, рукав темно-красной куртки немного сдвинулся. Выглянула отчетливо видимая златогривая драконова голова. — Куладин не успокоится, пока я жив, пока мы оба носим эти знаки.
Говоря по правде, Ранд и сам не узнает покоя до тех пор, пока этих Драконов не будет носить лишь один человек. И по справедливости он должен бы и Асмодиана порубить заодно с Куладином. Именно Асмодиан отметил Драконовыми знаками этого Шайдо. Но возможным все случившееся сделали непомерные амбиции Куладина — к тому, что произойдет здесь сегодня, привели честолюбие Куладина и его отказ жить согласно айильским законам и обычаю. Не говоря уже об откровении и войне между айильцами, к черным злодеяниям Куладина нужно отнести и Тайен, и Селиан, и дюжины разоренных с тех пор городков и уничтоженных деревень, бесчисленные сотни сожженных ферм. Стервятникам раздолье среди непогребенных тел мужчин, женщин, детей. Если Ранд Возрожденный Дракон, если имеет хоть какое-то право требовать, чтобы все государства, не говоря уже о Кайриэне, последовали за ним, то он в первую очередь обязан принести им справедливость.
