Правда, серьезных замесов по этим причинам пока что не случалось, кроме вчерашнего, а Леониду Сыч доверял безмерно и никогда не заподозрил бы его, даже если бы на это были причины, а улики, подтверждающие вину Леонида, лежали прямо под носом. Дана все еще сердилась на него за эту дурацкую самодеятельность, но ее не оставляла надежда на благоразумие Сыча и самоосознание им себя как глупца, а своего поведения – как недопустимого. Тот угрюмый парень из дома на Теплой действительно посмотрел на нее без всякой пошлой мысли, скорее всего, он бы даже и не подумал с ней заговорить, но Сыч увидел раньше и все понял по-своему. Как итог – Егор Ахмелюк отказал им от дома, а побитый незнакомец может распустить о Сыче дурную славу, в результате чего Сычу могут намять бока.
- Так что, пойдем, сами посмотрим? – сказал Сыч, складывая карту и убирая ее вместе с книгой в сумку.
- Ну, пойдем, - согласился Леонид. Идти все равно недалеко, а от домов должны были остаться какие-то следы. Это же не пойменная зона, где следы от исчезнувшего дома обычно исчезают после двух-трех хороших разливов.
Погода стояла идеальная для такой работы: день обещал быть ясным и прохладным, сейчас, в девять утра, на улице было от силы десять градусов. Тридцатые номера улицы Лучникова располагались в самом ее конце, на том месте, где овраг, отделявший Комриху от Кувецкого Поля, поворачивал и ветвился, врезаясь в возвышенность, на которой стояла деревня. На этих склонах и стояли последние дома. Все они были уже заброшены – ни одного человека по пути Сыч и Леонид не встретили. Песок здесь менялся на жирную, похожую на чернозем почву, растительность была бурной, поэтому, увидев область предполагаемого поиска, Леонид разочарованно цокнул языком – рыться в этих зарослях крапивы и американских кленов не было вообще никакой потенции. Но Сыч был полон энтузиазма.
- Вот тридцать второй дом. – Он показал на когда-то большую, а сейчас окончательно просевшую бревенчатую избу с выбитыми окнами и провалившейся крышей. – Вон тридцать четвертый. Где вот мог быть тридцать пятый?
Кладоискатели вяло разбрелись по зарослям. Заборы были давно разрушены, им ничего не мешало, кроме попадавшихся местами канав с обвалившимися склонами, кирпичей, стеклянных бутылок, остатков всякого другого хлама, утверждавшего, что когда-то, лет двадцать-тридцать назад, здесь еще теплилась жизнь, и поиски их не обязательно бесплодны. Больше часа бродили они, внимательно осматривая почву на следы фундаментов, погребов, каких-то других вмешательств человека. Канавы, судя по их длине, были либо сточными, либо вообще образовались без участия людей. Лишь в одном месте валялась куча битого кирпича, но, скорее всего, ее сюда просто свалили еще в те времена, когда здесь кто-то жил, а может, в девяностые или нулевые другой кто-то разбирал останки кирпичных построек и весь нетоварный кирпич побросал в кучу. Воздух здесь был наполнен какой-то душной, густой вонью, мешавшей дышать, очень скоро Леонид устал и повалился на какое-то бревно, вытаскивая сигареты. Однако не успел он щелкнуть зажигалкой, как откуда-то справа раздался истошный вопль.
Он подскочил и сквозь кусты ломанулся на звук. Не хватало еще, чтобы начальника экспедиции укусила ядовитая змея или он напоролся ногой на какую-нибудь острую железку. Тогда это точно будет не отпуск и не приключение, а сплошная мука и напрасно потраченное время, да еще дома Дана вставит – какого, скажет, черта не присматривал за этим большим ребенком, сила есть – ума не надо.
Сыч продолжал что-то орать, но уже через пару минут, когда Леонид вылез на какую-то просеку, ему стало ясно: ничего ужасного не случилось, просто ими на самом деле обнаружены следы того искомого строения, ибо в воплях напарника ясно различалось слово «нашел». Он бы еще «Эврика!» заорал. Леонид сам был тем еще авантюристом, но энтузиазм Сыча по таким вещам успел достать даже его.
И в самом деле – нашел. Как выяснилось, даже не надо было так глубоко забираться в дебри: хорошо заметные следы фундамента, точнее, даже не следы, а сам полуразвалившийся фундамент обнаружились всего в паре десятков метров за тридцать вторым домом. Более того – рядом стоял даже сравнительно прилично сохранившийся сарай.
- Дом, наверное, просто вывезли отсюда, - предположил Леонид, пробираясь сквозь крапиву к довольному напарнику. – А ты уверен, что это именно тридцать пятый?
Сыч ткнул пальцем в компас.
- Я так понял, нумеровалась улица с востока на запад, мы на западном склоне холма. Получается, что номер этого дома – не меньше тридцати четырех. Может, и не это тридцать пятый, но ничего другого я не нашел.
- Ну так что, ты запомнил, как ты сюда пришел?
- Вообще не очень. Но ты же видишь дом, - Сыч ткнул пальцем в избу, по которой они ориентировались. – Пойдем за лопатами, нужно проверить.
Идти отсюда до снятого ими дома было всего минут пять. У Даны что-то шипело на сковородке, она не открыла им дверь, воспользовавшись ситуацией, Леонид тихо проскользнул в сени, схватил лопаты и так же бесшумно переместился наружу.
- Пошли. Только тихо. Твоя Дана обед готовит, еще увидит нас тут, скажет, что вся наша затея дерьмо, раз мы так быстро вернулись.
- Мне иногда кажется, ты ее лучше меня знаешь, - произнес Сыч.
- Ты иногда бываешь невнимателен. Чувак, ей правда это неинтересно. Ты бы лучше отправил ее… ну, не знаю, на море куда-нибудь, а сюда бы мы вдвоем поехали.
- Чтобы она думала, что я здесь по всяким шалавам шляюсь? Ну нет, - рыкнул Сыч. Леонид понял: семейный разговор пора заканчивать, сейчас он опять закипит и дело закончится поединком на лопатах.
Вернувшись на место, покружив минут двадцать по зарослям, они заново отыскали фундамент, положили рядом лопаты и достали из планшетки Сыча книгу.
- Так. Он пишет, что клад был зарыт либо под сенями, либо под двором, - бормотал Сыч.
- Старый клад-то?
- Сам – не очень, пишут, что зарыт в гражданскую войну, чтобы коммунисты не реквизировали или как там это называется. А вот содержимое старое, монеты там еще петровских времен могут быть.
- Уверен, что этот дом тогда уже стоял? Нам бы надо было найти где-нибудь перечень годов постройки…
- А ляд его знает. Давай попробуем, может, и не клад, так другое чего-нибудь интересное выкопаем. Был такой обычай, деньги кидать под фундамент, чтобы в доме водились. Только нам сначала надо определить, где здесь были сени.
- О дьявол… - застонал Леонид. – Как?
- Так, - беззаботно отозвался Сыч. – Итак, чувак, встань так, чтобы перед тобой был сначала этот дом, а по прямой линии за ним – та изба. Я так думаю, это была ветка от улицы.
Увязая ногами в сгнившем хворосте, крапиве и еще какой-то органической дряни, Леонид все же смог принять нужное положение.
- Сравни теперь параллельность стен.
- Да вроде бы параллельны. Похоже, эти два дома и в самом деле в один ряд стояли. Может еще между ними было что, посмотри.
- Надо бы, - Сыч что-то черкнул карандашом на полях книжки. – Вот смотри, справа больших деревьев же нет?
- Нет.
- А слева?
- Слева сосна. Лет тридцать, не меньше. Может, и пятьдесят.
- Скорее всего сени были справа, давай правую сторону фундамента осмотрим, - фонтанировал умозаключениями Сыч.
Он рухнул на четвереньки и принялся ползать вдоль правой стороны, периодически тыкая в землю кулаком.
- Это здесь, - заключил Сыч, остановившись возле заднего угла фундамента, наиболее далеко отстоявшего от дороги. – Земля здесь тверже, чем в других местах.
- Под полом она, по идее, должна бы быть мягче…
- Комриха – бедная деревня, здесь на полы в сенях тес не тратили, пол скорее всего был земляной. У меня же дед здесь частенько бывал, сечешь? Он рассказывал, что было много земляных полов. А теперь хватит трепать языками и давай копать.
- Надо было поставить на палево кого-нибудь…
