Позади раздался сильный хлопок, меня всего обсыпало комками земли и пылью, хорошо, что осколки не разлетелись за территорию лагеря, почти все приняли на себя кунги.
Но меня уже ничто не могло остановить. Я гнал, гнал и гнал. И только когда почти поравнялся с нашими БМП остановился, не веря в то, что всё, я вырвался на свободу.
Почти сразу понял, что у меня больше нет сил, а в грудь колет, и тогда согнулся пополам и стал тяжело дышать.
С БМП спрыгнул мехвод, подошёл поближе.
— Боец, ты чего?
— Я… я ничего, — только и смог выдавить я из себя.
— Вас же было двое. Где второй — Батыр? Он там остался, в лагере?
Я вспомнил, что мы не успели сообщить об аномалии. Не хватало, чтобы они ещё полезли туда за Батыром.
— Боюсь, что его больше нет, — признался я.
— Мы услышали взрыв — вы нарвались на мину?
— Нет, это была граната. Она взорвалась… случайно, — я понял, что нормального объяснения мне пока не найти и, пользуясь тем, что пока не задают неудобные вопросы, продолжил:
— Там, в лагере аномалия, «Машина времени». В общем, мы попробовали от неё удрать. Мне повезло, Батыру… — я помедлил, прежде чем соврать:
— Короче, он отвлёк аномалию на себя и дал мне сбежать.
Даже не знаю, почему я сказал именно так. Батыр погиб и по идее ему уже всё равно, но мне захотелось оставить о нём светлую память. В конце концов он действительно долго возился со мной, ну а что касается остального… кто знает, может и мне придётся принимать такое вот шкурное решение в будущем. Хотя, не приведи господь!
— Да… — мехвод вздохнул и стянул с головы шлем. — Батыр всегда был настоящим мужиком. Тебе, салага, надо теперь до конца жизни на него молиться. Он ведь тебе жизнь спас.
— Обязательно, — пообещал я.
— Мы так понимаем, что живых больше не осталось?
— Да. Персонал лагеря и охрана погибли, потом ребята из нашего отряда. Уцелел только я.
— Ебуч…я служба! — сплюнул мехвод, и я понял, что согласен с ним как никогда. — Сколько классных мужиков тут погибло!
Он посмотрел на меня:
— Перевёл дух?
— Ага, — кивнул я, прислушавшись к своим ощущениям.
— Тогда дуй на борт, поедем на базу докладываться. Там уже начальство с ума сходит.
Я полез в люк и, оказавшись на сиденье, невольно вздрогнул — было так непривычно находиться в десантном отсеке в одиночестве. Больше не было и не будет Батыра и других ребят, многих из которых мне так и не довелось узнать получше. Аномалия превратила их в тлен и развеяла его по ветру.
Экипаж связался по рации с базой и, получив приказ, открыл по полевому лагерю огонь из всех стволов.
Десятки снарядов и сотни пули избороздили всё его пространство.
Один из кунгов, в котором хранилась горючка, взорвался. Его примеру последовал другой. Ещё немного, и здесь бушевало уже целое пожарище.
— Вот так! — довольно сказал стрелок, поворачиваясь от прицела ко мне. — Аномалию, конечно, не разрядили, но зато больше сюда никто не сунется.
БМП стал быстро набирать скорость, увозя меня всё дальше и дальше от места, ставшего братской могилой для нескольких десятков человек.
А я снова вспомнил слова об атомной бомбе, сказанные Батыром. Может, ну его на хрен все эти учёные изыскания? Если не получается сбросить на «Обьект-13» бомбу авиацией, можно в конце концов привезти заряд и подорвать его, чтобы разнести всё к ипеней матери.
Так, наверное, будет больше пользы…
Глава 15
В кабинете было душно, опять что-то сломалось в системе вентиляции. Техники обещали устранить поломку ещё вчера, но, как водится: обещать — одно, а жениться — другое. В общем, «свадьба» откладывалась на неопределённый период.
Обитатели подземного бункера изнемогали от духоты и в буквальном смысле обливались потом, однако начальник «Обьекта-13» подполковник Кашин держал мундир, застёгнутым на все пуговицы, и никакая сила в мире не могла заставить его нарушить хотя бы одну букву устава.
Елизавета помахала «файликом» с документами, использовав его в качестве веера. Разговор выдался трудным, впрочем иного она и не ожидала. Битый час шло её сражение с несгибаемым начальником «Объекта», и пока что все её аргументы разбивались сквозь неприступное упрямство офицера.
— И всё-таки я настаиваю на Ланском, — повторила она, чувствуя, как пот струится между лопатками, а офисная рубашка липнет к телу.
Ещё немного, и одежда превратится в мокрую тряпку.
Хотелось вернуться к себе в комнату, принять душ, накапать ликёра, провезённого контрабандой, и завалиться спать, надеясь, что завтра ей удастся найти такие доводы, что заставят поменять мнение даже такого «дуба» (так она про себя звала подполковника), как Кашин.
— Почему именно Ланской? — во взгляде подполковника Кашина, сквозило явное недоумение, вперемешку с всё более и более трудно скрываемой злостью. Ещё немного, и порог терпения будет преодолён, Кашин сорвётся.
Ему всё труднее было скрывать свои чувства, но офицер с трудом взял-таки себя в руки, чтобы продолжить:
— На мой взгляд, Ланской — кандидатура абсолютно неподходящая. Я даже не хочу напоминать, что в батальоне он без году неделя, совсем зелёный новобранец, которого опасно отправлять на задания. Вы это знаете не хуже меня. Коснусь только его биографии.
Подполковник стал раздражённо перечислять:
— Опустим годы его гражданской жизни и учёбы в университете. Обратимся к тому, что касается непосредственно нас с вами. Итак, нижний чин Ланской… Получил большой срок за скандальное убийство с применением магии, воспользовался лазейкой, чтобы скостить срок и поступил на службу в батальон. Замешан в мутной истории с попыткой похищения…
— Осмелюсь напомнить, что это Ланского хотели похитить с целью получить выкуп, — заметила Елизавета Голицына. — А он мало того, что самостоятельно освободился, так ещё и сумел уничтожить опасного преступника, криминального авторитета.
— Я в курсе о всех его подвигах. Мне прислали его личное дело, и я с ним досконально ознакомился. Оно раза в три толще, чем у любого из ветеранов батальона и читается как криминальный роман, — хмыкнул Кашин. — Новсё равно не понимаю, почему вы остановили свой выбор на этом солдате? Могу навскидку назвать вам с десяток фамилий тех, кто подходиn намного больше.
— Большое спасибо за такую заботу, господин полковник, — Елизавета нарочно назвала Кашина полковником. Военные любят маленькую лесть. — Но я всё-таки предпочитаю, чтобы именно этот солдат был включён в состав экспедиции. А на вопрос почему… — Она помолчала, прежде чем ответить. — Хотя бы потому, что он Ланской.
— И что с того? — буркнул Кашин, которого лесть Голицыной не проняла.
Задуманное ей и так тянуло на чрезмерно рискованную авантюру, а учитывая, кто у этой учёной дамочки отец, в случае провала грозило как минимум абшидом, без всякой надежды на пенсию по выслуге лет.
Голицын никогда не простит ему, если с дочкой что-то случится.
— А вы что — забыли, благодаря кому появился «Обьект-13»? — удивилась собеседница.
— Такое забудешь, — сквозь силы улыбнулся подполковник. — Спасибо всей семейке Ланских за этот геморрой…
— Ну, вы и я прекрасно понимаем, что конкретно этот солдат здесь не при чём. Потомки, а тем более дальние — не должны отвечать за грехи своих предков, — вступилась Голицына.
— В училище нам преподавали основы права, — язвительно сказал Кашин, но Елизавета пропустила тон его высказывания мимо ушей. — И что такое презумпция невиновности и с чем её едят, нам тоже рассказывали. Только я по-прежнему не слышу прямого ответа на свой вопрос. Конечно, не стану спорить, Голицыны — влиятельный род, а ваш отец далеко не последняя фигура в империи, но вся ответственность за исход задуманной вами операции лежит на мне. Прошу не забывать…
Елизавета кивнула. Да, она была гражданским лицом, но на «Обьекте-13» всем заправляла военная администрация, и как это ни горько — от решения подполковника Кашина, который по её мнению был грубым солдафоном и типичным недалёким «сапогом», не видящим дальше собственного носа, зависело окончательное решение по задуманной ей экспедиции. Как это ни горько, но приходилось юлить и лавировать, не имея возможности сказать прямо.
